В назначенный час все собрались в просторном кабинете посла. Высокие окна, выходившие в небольшой палисадник, отделяющий особняк от проезжей части улиц, были прикрыты плотными занавесями. Мы уселись в глубоких кожаных креслах. Помимо членов нашей делегации были тут и руководящие работники посольства. Сначала происходил обмен мнениями по поводу предстоящей конференции. Громыко предупредил, что работа будет нелегкой, так как по многим проблемам позиции участников переговоров значительно расходятся. Затем посол кратко изложил советскую точку зрения на характер будущей всемирной организации безопасности.

Громыко предложил всем еще раз внимательно ознакомиться с советским меморандумом, подготовленным к конференции, а также с проектами американской и английской делегаций. Этими документами все три страны — участницы конференции обменялись заранее.

Обращаясь к генералу Славину и адмиралу Родионову, посол сказал, что в соответствии с нашей общей позицией им как военным экспертам надо продумать конкретную аргументацию, поскольку, судя по составу американской и английской делегаций, включающих значительное число высших чинов всех трех родов войск, военные аспекты, несомненно, подвергнутся детальному обсуждению. Повернувшись в мою сторону, Громыко напомнил, что надо будет тщательно фиксировать существо дискуссии и следить за тем, чтобы наша, позиция была правильно отражена в протоколах конференции.

Затем посол сделал краткий обзор внутриполитического положения Соединенных Штатов. Тут, подчеркнул он, решающее влияние оказывает сейчас предвыборная кампания, размах которой становится все шире. Выборы президента должны были состояться в ноябре, и естественно, что и сам Рузвельт, по существу, весь правительственный аппарат уделяли им большое внимание. У Рузвельта, сказал Громыко, положение сложное. Крайняя реакция ведет на него атаку. Хотя многое делается завуалированно, несомненно, что главный удар наносится по рузвельтовскому курсу, направленному на сотрудничество с Советским Союзом как в войне, так и в послевоенный период. На этой негативной платформе объединились разные группировки. В целом они представляют значительную силу. В этой связи особенно неблагоприятно сложилась обстановка для вице-президента Уоллеса, прогрессивные взгляды которого давно являются бельмом на глазу здешней реакции. Поэтому Рузвельт в попытке нейтрализовать противников, видимо, решил пожертвовать Уоллесом и взять себе напарником такого человека, который устроил бы крайне правые группировки. Среди возможных кандидатов, в частности, называют сенатора Трумэна. Такой выбор кандидатуры вице-президента серьезно осложнит обстановку, поскольку враждебное отношение Трумэна к. Советской стране не составляет секрета. Сейчас идет закулисная борьба, чем она закончится, пока трудно сказать, но все это, несомненно, скажется и на работе конференции в Думбартон-Оксе.

Совещание закончилось поздно, но каждый чувствовал, что вечер проведен с пользой. Всем нам нужна была такая политическая зарядка, нужна была внутренняя собранность и мобилизация сил для предстоящих переговоров.

Царапкин, Долбин и я решили пройтись перед сном по ночным вашингтонским улицам. Дневная жара спала, листву деревьев шевелил легкий ветерок. Мы пошли по направлению к Белому дому…

Утром 21 августа у подъезда «Статлера» на 16-й улице нас ожидали два больших черных лимузина. По пути я заехал в посольство взять папку с бумагами. Машины выехали на Массачусетс авеню, потом свернули налево и оказались в тенистом парке. Шоссе шло вдоль порожистой речушки, которая так и называется — Скалистый ручей. Местность здесь холмистая, очень живописная. Казалось, что город остался позади, но, переехав через ручей по высокому мосту, мы снова оказались в городских кварталах, но уже в районе 30-х улиц. Еще несколько поворотов, и мы въехали сквозь узорчатые чугунные ворота в красиво распланированный парк. Это и был Думбартон-Окс. Машины замедлили ход и, прошуршав шинами по мелкой гальке, остановились у подъезда с широкой лестницей. К парадной двери вело несколько ступенек.

Старинное имение, некогда принадлежавшее богатой семье американского дипломата Роберта Вудс Блисса, затем стало собственностью Гарвардского университета. Государственный департамент арендовал усадьбу на время конференции. Трехэтажный особняк, увитый плющом и окруженный высокими деревьями, возвышался на холме на краю парка, спускавшегося террасами далеко вниз. Трава на лужайках была коротко подстрижена. Цвели олеандры. В нижней части парка находился бассейн для плавания и беседка с душем.

В первом этаже особняка — очень высокие окна, схваченные редким переплетом. Во втором этаже на фоне серой стены выделялись зеленые жалюзи. Окна третьего этажа — мансарды — были как бы врезаны в высокую черепичную крышу. Зал пленарных заседаний находился на первом этаже: большая гостиная с мраморным камином, со старинными гобеленами во всю стену, с блестящим, как зеркало, полом и огромной бронзовой люстрой. Мебель, которая в обычных условиях, надо полагать, дополняла убранство этой роскошной гостиной, отсутствовала. Вместо нее были установлены три длинных полированных стола из темного дерева для делегации и четвертый стол, поменьше, для секретариата конференции.

Кроме этого зала в восточном крыле здания, несколько выше, как бы в бельэтаже, находился небольшой кабинет, предназначенный для совещаний руководителей делегаций трех держав. Кабинет украшали панели мореного дуба, прикрывавшие нижнюю часть стен, книжные полки и камин. Обставлена эта комната была более уютно, тут стояли мягкие кресла и диваны, обитые полосатым шелком. Посредине — круглый полированный стол красного дерева.

На втором этаже помещались объединенный секретариат конференции и рабочие комнаты каждой из делегаций.

Здесь, пожалуй, уместно привести состав американской и английской делегаций.

Делегация Соединенных Штатов: заместитель государственного секретаря Эдвард Стеттиниус (глава делегации), советник госдепартамента по политическим вопросам Джеймс Данн, советник госдепартамента Исайя Боумэн, генеральный советник управления военной мобилизации Бенджамин Коэн, специальный помощник государственного секретаря Джозеф Грю, председатель комитета специальных исследований госдепартамента Лео Пасвольский, генералы Эмбик, Фэйрчайлд и Стронг, адмиралы Хэмберн, Вильсон и Трейн, сотрудники госдепартамента Хорнбек, Лонг и Вильсон. Кроме того, в конференции принимали участие советники и секретари, среди них Болен, Хисс, Хекворт и др. Американская делегация была самой многочисленной.

Делегация Великобритании: постоянный заместитель министра иностранных дел Александр Кадоган (глава делегации), глава политического департамента Форин оффис Глэдвин Джебб, адмирал Нобл, маршал авиации Уэлш, генералы Макреди и Гроув-Уайт, профессора Уильям Малкин и Чарльз Вебстер, работники Форин оффис — советники и секретари: Маккензи, Поинтон, Фалла, мисс Томас, Локсли, Гроув-Бут, полковник Кэпл-Данн.

Незадолго до 10 часов утра зал пленарных заседаний заполнили участники конференции, начавшейся с торжественного открытия. По этому случаю в дальнем конце зала, около задрапированной серой тканью стены, был поставлен небольшой стол, за которым должны были сидеть государственный секретарь США Корделл Хэлл, три руководителя делегаций, а также посол Великобритании в Вашингтоне лорд Галифакс. А. А. Громыко присутствовал в двух качествах: как глава советской делегации и как посол Советского Союза в Соединенных Штатах.

На столе президиума лежал деревянный председательский молоток и были установлены микрофоны. Торжественное открытие конференции передавалось по радио.