Не ведали любители ширева, что на их беду кое-что в саду изменилось. Деда добровольно-принудительно отправили на пенсию, а на его место заступила команда Лумаря.

Шестнадцатилетних воришек взяли, что называется, с поличным, отдубасив по полной программе. И так же как в прошлый раз, решили, подвергнув процедуре допроса, живыми не выпускать. Так ли уж нужно это было Лумарю? Наверное, нет. Однако он полагал, что практика пригодится пацанам. Для укрепления нервов, для обретения уверенности в себе. Впрочем, не исключал он, что и схваченная салажня могла поведать что-нибудь интересное и новое, а быть в курсе последних городских событий Лумарь считал для себя необходимым.

- Оп-па! - Правый кулак Лешика впечатался в скулу ближайшего подростка. Голова последнего мотнулась, изо рта потекла кровь.

- Ничего! Ща пустим под молотки - разговорятся.

- Ни хера они не разговорятся. - Шкворик все так же задумчиво покачал головой. - Сейчас они, прикинь, под кайфом. Даже не врубаются, что ты с ними делаешь. Подождать надо. Вот когда отойдут да ломка начнется, тогда и уговаривать не придется. Начнут работать метлой как заведенные.

- А нам ждать некогда. - Второй кулак Лешика совершил столь же резкий удар.

- Не усердствуй, Лешик, - сказал Лумарь. - Время еще есть, успеешь подухариться.

С хрустом потянувшись, киллер толкнулся спиной от стены и вышел на свежий воздух. Тщательно притворив за собой дверь, прошелся по тропинке между грядок, остановился возле бака с водой. Здесь возле смородиновых кустов Лумарь неспешно расстегнул ширинку, пустил звонкую струю на устланную жухлой листвой землю. Скосив глаза, поймал на далеком балконе знакомую фигурку. Бдительным стражем дамочка вновь укараулила его появление. Лумарь чуть повернулся, чтобы наблюдательнице было виднее. В самом деле, если нравится - пусть смотрит. Поглядывая то на дамочку, то на простирающийся вокруг почти сельский пейзаж, он с удовольствием зевнул.

Садоводческое товарищество, в котором они обосновались, было не очень большим, однако Лумарю оно сразу приглянулось. После городской суеты место показалось ему удивительно тихим и уютным. Садоводы если и напоминали о своем присутствии, то более чем скромно. В основном людишки прибирались на участках, жгли в железных бочках сучья и мусор. Самые трудолюбивые укрепляли окна и латали крыши, заканчивая подготовку к зиме.

Дом сторожа - двухэтажный, сложенный из массивных бревен - располагался на возвышении. Выгода такого положения заключалась в том, что одним поворотом головы Лумарь разом обозревал всю территорию товарищества, а уж с застекленной мансарды домика просматривалось пространство еще на два-три километра вперед. Словом, незаметно не подступишься, а в случае чего - и укрыться будет несложно. Ландшафты здесь преобладали вполне партизанские, и бежать можно было практически в любую сторону.

Хозяйство сторожа оказалось также небедным. Во всяком случае, они оказались наследниками довольно просторного двора, пары сараюшек, конуры с постаревшей, но еще гавкающей овчаркой, мастерской с гигантской циркулярной пилой и прочим плотницким инструментом. Что особенно радовало Лумаря, выходца из деревни, воздух здесь был пропитан запахом древесных стружек и коровьего навоза. Забавно, но именно этот смешанный запах навевал состояние покоя и, как ничто другое, способствовал аппетиту и сну.

Продолжая поглядывать в сторону стоящей на балконе дамочки, Лумарь все так же неспешно застегнулся. Сложив пальцы подобием бинокля, демонстративно поднес к глазам. Фигурка на балконе шевельнулась и исчезла.

- Так-то, родная… - Пройдя в дом, Лумарь приблизился к окну, раскинул занавески и приоткрыл ставни. Стул, на котором он решил устроиться, предусмотрительно отодвинул в глубь комнаты. Теперь можно было и понаблюдать.

Мощная оптика приблизила далекую пятиэтажку, замерла на знакомом балконе. Пошарив по окнам, остановилась на том, что было лишено занавесок. Лумарь чуть подправил резкость и удовлетворенно улыбнулся.

Дамочка поняла его совершенно правильно. Что особенно важно - и он понял ее как надо.

Разгуливая поблизости от окна, девушка словно невзначай стянула с себя кофточку, а чуть погодя освободилась и от бюстгальтера. Грудки, весело колышущиеся в такт шагам, оказались вполне кругленькими, с розовыми пипочками торчащих сосков. Дамочка наверняка чувствовала, что за ней подсматривают, а потому работала на публику с особым артистизмом: время от времени она поворачивалась лицом к окну, брала грудки в руки и очень завлекательно ими потряхивала. На мгновение она нагнулась вниз, а затем появилась в просвете балконной двери совершенно обнаженной. Правда, она не догадывалась, да и не могла догадываться, что подглядывают за ней вовсе не в бинокль, а в оптический прицел самопального «Кипариса». Пожалуй, и хорошо, что она этого не знала. Иначе не разгуливала бы перед окнами с таким шаловливым кокетством.

Вволю налюбовавшись далекими грудками, киллер сунул оружие в укрытый под столом тайничок, торопливо поднялся. Квартиру дамочки он успел вычислить еще вчера - во время первого стриптиз-шоу. Повторный сеанс был красноречивее любого призыва. Надо было быть полным идиотом, чтобы не понять и не откликнуться. Лумаря самым откровенным образом приглашали в гости, и он не видел причин, чтобы отказываться.

Тем более что к его возвращению наверняка прекратятся и малоприятные процедуры в сарайчике. Возможно, пацаны что-нибудь выбьют из пленников, а возможно, уже и зароют. По крайней мере, одного-то уж точно. Полученную же информацию он обязательно постарается пустить в ход. Только сейчас Лумарь стал по-настоящему понимать, как дорого она стоит и с какой выгодой может быть использована в самых неожиданных ситуациях. Всего-то и нужно - знать три-четыре подробности из жизни какого-нибудь нужного человечка. И не важно, чем именно он торгует: аппаратурой, машинами, шмотьем или наркотиками, - страх в равной степени ломает всех. Ну а для страха хватит одной-единственной новости - той самой, что известит о появлении Шамана.

Снова улыбнувшись, Лумарь подумал, что имечко он себе выбрал совсем неплохое. Лумарь - всего-навсего погоняло, и не более того. Шаманом же можно было угрожать всерьез, и он абсолютно не сомневался, что рано или поздно именно Шаману и станут платить.

Сунув в левый карман увесистый штопор, заменяющий ему кастет, а в правый пачку презервативов, Лумарь в самом добром расположении духа вышел из домика сторожа.

Рассказ Зимина не слишком отличался красноречием, однако слушали его с большим вниманием. Тимофей Лосев чуть покачивался в своем крутящемся кресле, Дмитрий сосредоточенно грыз карандаш, Мишаня, слегка приоткрыв рот, что-то усердно чертил на бумаге.

- Короче говоря, канал я все-таки спалил. То есть пару часов назад еще можно было на что-то надеяться, но сейчас - вряд ли. О своем приезде я уже доложился, связаться со мной должны были в течение получаса по пейджеру, но пока молчат. - Стас поднял глаза на товарищей и угрюмо добавил: - Ну не сумел я отдать им эту гадость! Хотите - ругайте, хотите - ногами бейте.

- Полтора кило героина - это да… - задумчиво протянул Дмитрий. - Тысячи полноценных доз, стало быть, и верные трупы. Я бы тоже, наверное, что-нибудь этакое отчебучил. Трудно в таком дерьмовом предприятии участвовать.

- Вот и видно, что сосунки вы незрелые! - Тимофей постучал костяшками пальцев сначала по столу, а потом по лбу. - Рубите хвосты, а до голов даже не пытаетесь дотянуться.

- А что толку! Головы - они и без того известно где сидят! - буркнул Дмитрий. - По мне, так и руки с хвостами рубить неплохо.

- Канал, стратеги мои доморощенные, - тоном воспитателя продолжал Тимофей, - это не просто шкодливые ручонки! Это длинная и сложная цепочка звеньев, соединяющая производителей с покупателями. Это прикрытие и пути отхода, это обязательное присутствие наблюдателя, который курирует поставки и контролирует цены. Это, наконец, мозг, который держит весь рынок и управляет финансовыми потоками. Пара-тройка выбитых звеньев ничего не решают. Так-то, соколы мои бескрылые! Ни-че-го! А человеческий материал для этих выродков - тьфу! Понадобится, наймут новых придурков. Без особых хлопот. Мы же, потеряв единственную ниточку, теряем время и возможность выхода на основных фигурантов. И теперь по милости некоторых слабо мыслящих личностей, не буду называть по фамилии, должны все начинать сначала.