- Оно и видно… А коньяк куда понесли?

- Во-первых, не коньяк, а бутылку. Во-вторых, это вещдок с возможными отпечатками пальцев… - Штатский повернулся к своим помощникам: - Ладно, ребятки, дело сделано, берите задержанного - и на выход.

Дмитрий взглянул на перепуганную Диану:

- Эй, мне же одеться нужно!

Мужчина в штатском ухмыльнулся:

- Да ну? А чего тебе стесняться? Парень ты видный, все причиндалы на месте. Синяков, правда, многовато, но с этим мы, думаю, разберемся.

Одеться ему все же позволили. Под прицелом двух «АКСУ» Дмитрий натянул на себя футболку Дианы, вместо брюк пришлось довольствоваться стареньким трико.

В качестве обуви в ход пошли все те же залитые цементом кроссовки.

На выходе он взглядом указал Диане на телефон.

- Пошли, пошли!…

Уже внизу, оказавшись в милицейском «уазике», штатский любезно улыбнулся:

- Ну а теперь потолкуем по-товарищески.

- О чем мне с тобой толковать?

- Как знать. Обычно темы находятся. Мне, честно говоря, нет до тебя дела, но так уж вышло, что кому-то ты серьезно перешел дорогу. Так что соображай.

- Уже сообразил. На родное государство так быстро не работают.

- Вот видишь, сам все прекрасно раскусил. Время на дворе тревожное, хочешь выжить - крутись, как вьюн.

- Послушай, командир, а может, договоримся? Я ведь тоже против белых. Вчера я действительно кое с кем схлестнулся, но по закону тягать-то надо как раз их, а не меня. Хотите, заяву какую-нибудь сочиню, а хотите - устно расскажу.

- Зачем мне твой треп? Нам, браток, это без надобности.

- Какая волчара меня заказала?

Штатский усмехнулся:

- Давай без лишних понтов. Заказывают, милый мой, больших и толстых, а твой размер - не больше наперстка.

- Тогда в чем дело? Невинного гребешь, командир!

- Невинных, браток, не бывает. Грешки у всех есть, только у одних больше, у других меньше.

- Понятно. Попросили люди добрые припрятать в укромном уголке? - Дмитрий прищурился. - А сердце у тебя доброе, отзывчивое, трудно отказать хорошему человеку, верно?

- А хоть бы и так.

- Ну а как быть с презумпцией невиновности? Ты не боишься попасть впросак? Потом ведь ответ держать придется.

- Это ты потом со своим адвокатом на досуге обсудишь. Единственное, что могу предложить, это на выбор несколько статей. Дело-то простое. Прочтешь, вникнешь, дашь показания - и аля-улю на зону.

- Куда?!

- Туда же, куда и все. На зону, браток. А будешь выламываться, мы тебе сто семнадцатую навесим. Благо и улика в квартирке нашлась. Не веришь? А погляди-ка!

Штатский вытащил из кармана разорванные женские трусики, помахал перед носом Дмитрия.

- И понятых, и свидетелей - все организуем в лучшем виде. Пригласим, скажем, того же Варана. Знаешь такого?… По глазам вижу, что знаешь. А уж загреметь по сто семнадцатой, поверь мне, дело малоприятное. Так что мой тебе совет: не упрямься. Мы ведь тоже люди, понимаем, что к чему. Ты к нам по-человечески, и мы с тобой тем же макаром. Оформим явку с повинной, адвоката языкастого дадим. Глядишь, и отмажет пару годков. А будешь совсем паинькой, мы и статью выберем помягче.

- Кажется, я уже выбрал…

Скованными руками снизу вверх Дмитрий подцепил подбородок штатского, заставил клацнуть зубами.

Не теряя времени, локтем ударил автоматчика справа, извернувшись, вдавил ногами соседа слева. Словно распорка, сплющил своих растерявшихся противников.

Прием получился неплохой. Теперь ни один из них не мог пошевелиться. Другое дело, что и сам Дмитрий оказался в тупике: ни вперед, ни назад двинуться было нельзя.

Он отчетливо понимал, что долго так не продержится.

Впрочем, победителем суждено было стать не ему. Шофер «уазика» закинул руку с электрошоковой дубинкой далеко назад, и через тело взбунтовавшегося пленника прошел разряд. На этом схватка завершилась.

Пришедший в себя конвой энергично заработал кулаками, и только окрик хлюпающего разбитым носом штатского не позволил им превратить Дмитрия в кровавый бифштекс.

- Хватит, хватит! Ишь, разошлись!

- Да он же, падла, чуть зуб мне не вышиб.

- Ничего. В камере еще пообщаешься с ним. А ты, Сема, молоток! Хорошо сработал.

Водитель польщенно улыбнулся:

- Куда едем?

Шмыгнув носом, штатский откинулся на сиденье:

- Домой, Сема, куда же еще…

- А почему сразу не сообщила? - Тимофей был рассержен не на шутку. - Я, как последний кретин, знакомых обзваниваю, запросы по больницам делаю, уже всерьез подумываю - не пора ли к кое-кому крутому обратиться, а они, видите ли, в это время милуются!

- Ты бы видел, в каком он виде пришел! - Диана всхлипнула. - Я даже сначала «скорую» вызывать хотела. А потом…

- Потом суп с котом и прочие прелести. Можешь не продолжать. - Тимофей сердито засопел в трубку. - Лучше расскажи подробнее о ваших визитерах.

- Да в общем я все уже сказала. Они в масках были и в камуфляже. Здоровые такие. С настоящими автоматами.

- Понимаю, что не с игрушечными. Документы какие-нибудь показывали?

- Да, показывали. Тот, что в штатском, за главного у них был. Он и раскрывал удостоверение.

- Рассмотрела, что за удостоверение?

- Кажется, из какого-то ОВД.

- Какого-то… - передразнил Лосев. - А имя с фамилией хоть запомнила?

- Фамилия?… Запомнила. Кармышев… Нет, Карандышев, как в фильме Рязанова. А имя… Имя - не уверена, то ли Петр, то ли Павел.

- Звание?

- Он без погон был.

- А в удостоверении что написано?

- Не обратила внимания.

- Ну чисто дети! - снова вскипел Тимофей. - И фильмы им про маньяков крутят, и сериалы милицейско-полицейские, а они ничему не учатся!

- Так они ж внезапно ворвались. Все комнаты вверх дном перевернули.

- Такие вещи всегда внезапно происходят. Забыла уже времена первого рэкета? Видать, забыла… Ладно, не хлюпай носом. Будем искать по фамилии.

- Ты найдешь его, Тим?

- Куда же он денется? Ясен пень, найду. Если это официальные людишки, быстренько размотаем клубочек. А вот если крим-меньшинства…

- Что-что?

- В смысле, значит, не власть… - Тимофей вздохнул. - То есть если окажутся вольняшками переодетыми, тогда посложнее будет.

Слышно было, как что-то шуршит на том конце провода: Тимофей, по обыкновению, тер телефонной трубкой висок. Прижав свободную руку к груди, Диана терпеливо ждала.

- Ладно, прощай, дорогая. Как только выясню, куда Димона упрятали, сразу же сообщу.

Лосев отключил телефон. Диана взглянула на трубку и медленно опустила ее на аппарат. Нужно было собраться с мыслями и чем-то срочно себя занять, но сердце продолжало предательски стучать, а в памяти по сотому разу прокручивалось случившееся. Только бы не расклеиться. Подойдя к зеркалу, она машинально отметила, что глаза у нее от слез красные, а нос заметно распух. Вот и попробуй оставаться красивой. Жизнь такая, что либо смеешься, либо плачешь. Между тем косметологи уверждают, что одинаково вредно и то и другое. Впрочем, сейчас Диану волновали проблемы совсем другого характера.

С первого взгляда Харитонов понял, что попал в особую камеру. Обычно на шестнадцати - двадцати квадратных метрах ютятся три десятка чешущихся, сморкающихся и чихающих заключенных, отсутствует элементарная вентиляция и дышать приходится запахом пота, параши и сохнущего белья.

В этой же камере было относительно просторно. Более того, возле стены с зарешеченным оконцем стоял столик с телевизором, рядом находился небольшой холодильник, а на стене плевался новостями простенький радиоприемник. На нарах сидели и лежали четверо стриженых зэков. По тюремным меркам обитатели этой камеры жили роскошно, сытно и даже с развлечениями. О причинах такого особого положения можно было только догадываться, но все прояснил шагнувший следом за Дмитрием сержант. Кивнув привставшему с нар детине, конвоир лениво покрутил на пальце связкой ключей.