Такимоно-но Куюру кокоро ва Арисикадо Хитори ва таэтэ Нэрарэдзарикэри Благовония Сгорели, Так что ж, — Курильница совсем Кавалер этот был мастер слагать танка, и ответ, наверное, был хорош, но здесь он не приводится, ибо неизвестен. 136 Тот же кавалер известил как-то: «В ближайшее время буду занят и не приду. Несказанно тревожусь, как-то вы отнесетесь к тому, что я вынужден вот так ездить по разным местам и не могу навестить вас». Тогда дама: Савагу нару Ути-ни мо моно ва Омофунари Вага цурэдзурэ-во Нани-ни татохэму Пусть ты в суете и шуме, В то же время Думаешь с любовью обо мне. Мою же скуку 137 Хёбугё-но мия, ныне покойный, построил себе великолепный дом в Сига, по дороге в Ямагоэ, в местечке под названием Иваэ, и время от времени наезжал туда. Жил он там тайно, иногда выбирался посмотреть на дам, прибывших в храм Сига для поклонения богам. Окрестности были чудесные. Дом был весьма изысканным, и Тосико, приехав в Сига, пришла к этому дому, оглядела его со всех сторон, поражалась ему и хвалила, а после написала: Кари-ни номи Куру кими мацу то Фуриидэцуцу Наку сига яма ва Аки дзо канасики Лишь на охоту Приезжаешь сюда, и в ожидании этого Во весь голос Плачет олень. Ах, горы Осенью особенно печальны! [357] — так она написала и уехала. 138 Человек по имени Коякуси-кусо[358], желая завязать сердечные отношения с одной дамой, послал ей: Какурэ ну-но Соко-но ситакуса Мигакурэтэ Сирарэну кохи ва Курусикарикэри В заросшем болоте На дне [растущие] водоросли Скрыты водой. И карпу, о котором никто не ведает, Дама в ответ: Мигакурэ-ни Какуру бакари-но Ситакуса ва Нагакарадзи то мо Омохоюру кана В воде Всегда прячущиеся Водоросли Не слишком длинны, Этот человек, по имени Коякуси-кусо, был очень мал ростом. 139
Во времена покойного императора при покоях Сокёдэн-но миясудокоро[361] служила некая тюнагон-но кими. И вот в ту пору, когда ныне покойный хёбугё-но мия, бывший тогда молодым человеком и именовавшийся первым принцем, увлекался любовью, он жил недалеко от дворца Сокёдэн. Прослышав, что есть во дворце сведущая в изящном дама, стал он приходить и беседовать с ней. Так прошло время, и завязались у них близкие отношения втайне от людей. То бывал он у нее, а то почти перестал приходить, и тогда из дома этой дамы было послано ему такое стихотворение: Хито-во току Акутагава тэфу Цу-но куни-но Нани ва тагавану Кими-ни дзо арикэри Ничем ты не расходишься С землей Нанива В стране Цу, Где течет река Акутагава, О которой говорят люди [362]. Она уже есть ничего не могла, все слезы лила, заболела и только о нем помышляла. И вот, отломив обсыпанную снегом ветку сосны, росшей перед дворцом Сокёдэн, она так сложила: Кону хито-во Мацу-но ха-ни фуру Сираюки-но Киэ косо кахэрэ Авану омохи-ни Того, кто не приходит, Ожидая, провожу дни. И подобно тому как белый снег. Тает, так и я скончаюсь От любви, не встретившись с тобой [363] — так говорилось в послании. «Ни за что только не отряхивай этот снег», — твердила она посыльному, и тот отнес все это принцу. 140 Ныне покойный хёбугё-но мия в близких отношениях был с дочерью Нобору-дайнагона[364]. Однажды делили они ложе не в обычном месте, а в комнате-нише, между спальней и наружной верандой. Потом ушел он, и долгое время они не встречались. И вот как-то говорит он: «То ложе, что я устроил в нише, на месте ли? Или его куда-нибудь передвинули?» А она в ответ: Сикикахэдзу Ариси нагара-ни Кусамакура Тири номи дзо виру Харэфу хито нами Не перестилали. И все прежняя она — Подушка из травы. Но в ней лишь пыль, Ведь некому убрать [365] — так она сложила, а он ей отвечает: Кусамакура Тири харахи ни ва Карагоромо Тамото ютака-ни Тацу-во матэкаси С подушки из травы Пыль убрать [приду]. Подожди, пока скрою Расшитые рукава Она же: Карагоромо Тацу-во мацу ма-но Ходо косо ва Вага сикитаэ-но Тири мо цуморамэ Пока китайские одежды Скроишь, в ожидании Много времени [пройдет]. На ложе моем Пыли будет все прибавляться — вернутьсяТанка содержит омонимы: куюру — «гореть» и «раскаиваться», хитори — «одна, в одиночестве» и род очага, нэрарэдзарикэри — «не может угаснуть» (о курильнице) и «не могу уснуть». Отсюда — второй смысл: «Хоть я и раскаивалась, что завязала с тобой отношения, теперь, оставшись в одиночестве, я не в силах уснуть». Слово такимоно — «благовония» — дзё к слову куюру — «гореть». вернутьсяДама хочет сказать, что полна чувств к Канэскэ, тем более что ее-то дни ничем не заняты. вернутьсяТанка содержит омонимы: кари — «охота» и «временно», сика — «олень» и топоним Сига. Таким образом, складывается второй смысл стиха: «Лишь на время /Приезжающего тебя ожидая, /Навзрыд/ Плачу на горах Сига,/ Что осенью особенно печально». вернутьсяЛичность его неизвестна. Кусо — суффикс к детскому имени или прозвищу. вернутьсяТанка содержит омонимы: кохи — «карп» и «любовь», мигакурэ — «прятаться в воде» и «скрываться», «избегать» (кого-либо). Две первые строки — дзё к слову сирарэну («незнаемый»). Две последние строки означают «Любовь моя, о которой ты не ведаешь, так тяжела мне». Танка помещена в Синтёкусэнсю, 5, а также в Мотоёсимикогосю. вернутьсяВ танка содержится намек на малый рост Коякуси-кусо, а также на то, что его чувство не продлится долго. Помещена в Синсэндзайсю, 11, где приписана Бива-садайдзину. Имеется также в Исэсю, где указывается тот же автор. вернутьсяТанка содержит омонимы: аку — в слове Акутагава (название реки) и «пресыщаться». Нанива — название местности и «в имени», Цу-но куни (страна Цу) — дзё к слову Нанива. Смысл того, что хочет сказать поэтесса, составлен из топонимов, увязанных в единый сюжет: «наскучив всем, ты быстро пресыщаешься, и молва о тебе не расходится с твоим именем (т. е. характером)». Акутагава — река в провинции Осака уезда Мисима. Танка помещена в Сюисю, 15, и в Мотоёсимикогосю. вернутьсяТанка содержит омонимы: мацу — «сосна» и «ждать», фуру — «идти» (о снеге) и «проходить» (о времени). Хи — в слове омохи — «любовь» и хи — «солнце». Иной смысл второй и третьей строк стиха: «Подобно снегу, падающему на иглы сосны». Танка помещена в Мотоёсимикогосю, а также в Госэнсю, 12, с небольшими изменениями. Кроме того, в Кокиирокутё, 1, в разделе «Снег». вернутьсяМинамото Нобору (848—918) имел третий придворный ранг. вернутьсяДама специально трактовала вопрос хёбугё-но мия — торитатэ я ситамахитэси («не убрали ли ложе») — не только в смысле «не унесли ли с прежнего места», но и «вычистили ли». На этом значении и построена ее танка. Кроме того, видимо, в те времена обычай смахивать пыль с ложа носил некое символическое значение, указывая на главенство в семье. Следы этой символики сохранились в сельских местностях и поныне. Танка помещена в Мотоёсимикогосю. вернутьсяТанка перекликается со стихотворением из Исэ-моногатари, 17. Помещена в Мотоёсимикогосю, так же как и последующая. Рукава китайских, т. е. нарядных, одежд больше обычных, кроме того, было принято на ложе любви обмениваться рукавами, подстилать их в изголовье друг другу. Автор хочет сказать: «Подожди, пока я приду провести с тобою ночь». |
