– Но, па… – Олег растерянно посмотрел на отца.

– Вот что, Олег, я сержусь на тебя редко, но сейчас ты меня заставляешь сердиться. Что это за поведение?! – отец нахмурился, и тон его стал жестким.

– Папа прав, Олежка, – мама тоже строго посмотрела на Олега. – Если бы в своё время каждый из нас обращал внимание на сплетни и шепот за спиной, то вряд ли мы прожили бы и полгода. То, что Марина не запрыгала от радости, а сказала, что подумает, когда ты предложил удочерить Снежану, играет скорей в её пользу. Просто она решила взвесить все за и против, и дать тебе самому ещё раз подумать. Кстати, о папашке… Лёня, сказать или не стоит?

– Скажи, – кивнул отец.

– Ты всё время твердишь Марине, что тебя не интересует, кто отец Снежаны. Может быть, стоило бы и поинтересоваться. Её отец Добрыдник. В своё время он забил Марине голову, как и остальным. У него тогда были проблемы с женой. Выяснилось, что у Марины должен быть ребенок и Юра начал взахлёб её уговаривать оставить его. Потом с женой помирился и о Марине забыл. Марина же просто оказалась выше, чем он, и предпочла о себе не напоминать. Не ошибусь, если скажу, что у него снова с женой проблемы, вот он и рванул по старым связям. Серьезных-то связей, которые продолжались больше месяца, у него было всего две-три.

– Вы это знали и молчали?! – Олег был поражен.

– Олег, ты ведь сам отказался это узнать. У меня терпения было больше, чем у тебя. Мы очень о многом с Мариной переговорили, прежде чем вы пожениться успели.

– А теперь, сынок, выпей всё-таки валерьянки, поужинай, попей чайку и ступай к жене, – уже спокойно сказал отец. – Будем считать, сегодняшний твой самостоятельный приезд связан с тем, что Марина просто занята. Истерик ты больше устраивать не будешь, и будешь вести себя, как нормальный, взрослый мужик. Ты же сам говорил, что тебе хорошо с Мариной и ты обожаешь Снежану. Если ты способен вот так, за какую-то минуту, в порыве плохого настроения, всё сломать, грош цена твоим словам и ты просто трепач. Не хотел бы я иметь такого сына. Да и вообще, выходит, я и мама напрасно пытались тебе привить какие-то понятия относительно семейной жизни и порядочности. Да, когда приедешь домой, не забудь извиниться перед Мариной. Никто же не предлагает тебе ехать к Добрыднику и просить прощения у него. Он старый блудник, а Марина женщина порядочная. Так что, извинись. Лады?

Олег молчал. Отец и мама были, как всегда, правы. Он повел себя, как идиот. Ему стыдно было перед родителями и ещё больше перед Мариной. Молчание становилось тягостным. Отец снова слегка нахмурился и довольно строго спросил:

– Так я не понял, что ты надумал? Лады или как?

– Лады, лады, – вздохнул Олег. – Только можно я валерьянку пить не буду?

– Можно! – отец расхохотался. – Если хочешь, я касторкой заменю или мочегонным. В твоем случае поможет: всё едино от глупых мыслей отвлечет! Марина, сообрази ему что-нибудь съестное. Может после еды тоже попустит. А то и впрямь сынонька решил, что касторки дадим, и совсем с лица сошел.

– Ничего я не решил, – пробурчал Олег. Ему было стыдно.

– Да, розы заберешь. Это от меня Марине. И чтобы завтра приехали вместе. Кстати, я спрошу, от кого цветы были. А то сам уже и забыл, когда жене цветы дарил.

– Неделю назад, – Олег исподлобья посмотрел на отца. – Па, перестань меня дразнить, мне и так скверно.

– Это почему же?

– Да вышло всё глупее глупого, а ты ещё и шутки шутишь…

– Если бы до тебя, сынок, не дошло, то я поплакал бы. А так, давай переведем всё в шутку.

– А вдруг меня Марина не простит?

– Олег, ты ведешь себя, как ребенок, – в комнату вошла мама и покачала головой. – Иди поешь. Всё в порядке будет.

Олег приехал домой, когда уже стемнело. Подходя к дому, он взглянул на окна. Одно было слабо освещено. С замирающим сердцем Олег поднялся по лестнице. Когда он нажал на кнопку звонка, у него ноги стали ватными. Несколько секунд показались Олегу часом. В квартире послышались шаги Марины. Она остановилась у двери и спросила: «Кто?». По голосу было слышно, что она плачет. Олег ответил. Она открыла дверь. В прихожей было темно. Олег вошел, включил свет и ужаснулся. Заплаканной он видел Марину всего пару раз и эти разы не шли ни в какое сравнение с тем, что было теперь. Только сейчас до него окончательно дошло, что он натворил.

– Ты за вещами? – дрожащим голосом спросила Марина.

– Мариночка, ради Бога, прости меня! – Олег обнял Марину свободной рукой. – Я таким придурком оказался…

– Я виновата перед тобой… я ничего не успела тебе объяснить…

– Что ты должна была мне объяснять?

– Это был отец Снежаны… Не знаю, из каких соображений он вспомнил о моем существовании… мы не виделись уже пять лет… Я думала, что ты придешь пораньше, и я успею тебя предупредить, а ты задержался… У меня с ним ничего нет… ты только не думай…

– Я ничего не думаю. Прости меня, за эту выходку! Сам не знаю, что на меня нашло.

– Олежка, ты только не уходи… – она разрыдалась, прижимаясь к его груди. – Никто сюда больше никогда не зайдет… я ни с кем никогда не встречусь…

– Успокойся, Мариночка! Успокойся… ну, перестань… Я же люблю тебя, солнышко моё… Глупо всё вышло… я себя, как дикарь, повёл…

Успокаивал Олег её долго. Когда, наконец, ему это удалось, они прошли в комнату, Марина поставила цветы в вазу. Олег ними уже все пальцы исколоть до крови успел. Он сходил на кухню и сварил кофе. Марина сидела на диване, поджав ноги и кутаясь в плед. Олег подал ей кофе и присел прямо на пол, прислонившись затылком к её коленям.

– Ты, наверное, голодный…

– Нет. Тебе холодно? – спросил он.

– Я сильно перенервничала… теперь знобит, – виновато ответила Марина.

– Успокойся, ведь всё в порядке.

– Ты где был?

– У родителей. Розы тебе от папика. Мне дырки в пальцах от роз.

– Ты что-нибудь им сказал? – в голосе Марины снова послышался страх.

– Ты лучше спроси, что мне сказали, – Олег повернулся к Марине и улыбнулся. – Меня чуть касторкой не напоили, чтобы я не дурил. Я пообещал, что больше не буду, и мне милостиво дали поесть. Папик передал тебе розы и очень просил завтра приехать вместе.

– Ой, что будет…

– Ничего. Мои родители сказали, что я веду себя, как дикарь, и должен радоваться, что у меня такая жена, а я заблажил.

– Олежка, или ты не всё им рассказал, или…

– Ты же успела посекретничать с моей матушкой и рассказать ей больше, чем мне. Добрыдника мои родители знают. Вот мне и объяснили, что к чему.

– Я так боялась! – Марина грустно улыбнулась. – Проревела весь вечер.

– А я пока возвращался, боялся, что ты не простишь меня. Давай я тебя согрею.

Олег сел с Мариной рядом и обнял её. Она склонила голову на его плечо и коснулась кончиками пальцев его щеки. Какой она была хрупкой и беззащитной… Олег пересадил Марину к себе на колени и начал целовать. Она отвечала на его поцелуи, её руки касались его, дыхание дрожало. Голова у Олега закружилась. Он развязал пояс халата и прильнул губами к её часто поднимающейся груди. Марина сняла с него рубашку и начала расстегивать на нем джинсы. Наверное, в первую ночь Олег не был с ней так нежен, как тогда. Он брал её, задыхаясь от счастья. Он обожал её. Её тихий сладкий стон сливался с его хриплым дыханием. Та лавина наслаждения, которая накрыла их одновременно, была настолько сильной, что у Олега потемнело в глазах и, кажется, сердце биться совсем перестало. Марина вскрикнула. Через несколько секунд Олег с трудом вздохнул, перед глазами стоял легкий туман. Марина дышала тяжело, отрывисто. Олег всё ещё хрипло, прошептал:

– О, Господи! Как же я тебя люблю!

– И я люблю тебя… – чуть слышно прошептала она.

Олег взял Марину на руки и пошел в ванную. Они стояли под душем вдвоем. Теплая вода ласкала их тела, усталость уходила, уходили недавние страхи и боль.

– Как мне хорошо с тобой, Олежка! – Марина улыбнулась.

– А мне с тобой. Ты у меня самая лучшая!