А Том, услыхав про загрузку, про то, что его, возможно, положат под машинку, был уже согласен. Он даже привстал немного, но полицейский следил за ним и сделал шаг в его сторону. Опытный коп попался, не дремал, хотя и истолковал все происходящее не вполне правильно.

– Ладно, тогда договоримся, – согласился он. – Только вот что, парень, ты где сейчас обитаешь?

Том назвал гостиницу, полицейский поморщился, но все же продолжил:

– Тогда так, вы оформляете его документы как на Пола Вревски, а я самолично, с напарником, схожу с ним за его вещичками… У тебя много вещей, Пол? – Кажется, его впервые так назвали. Тетка с распечатками была, разумеется, не в счет. Она ошиблась, но ошиблась крайне удачно для Тома. – Немного, верно?.. А потом мы отправимся с тобой, голубь ты наш, в их заведение, где и передадим из рук в руки тамошней обслуге. А к вам, – он повернулся к менеджеру, – я через недельку зайду. О'кей?

Так все и получилось. В рекрутерском агентстве оформили на свежеобретенного Пола Вревски какие-то данные, но главное – ввели их в общий компьютер, и он стал как бы существовать, пусть даже и наблюдалась между этим вот пареньком, который обнаружился тут, в Тихуа, и настоящим Вревски некая парадоксальная разница в возрасте.

Потом все получилось еще быстрее. Они добрались до гостиницы и, когда собрали его скромную одежонку в подвернувшийся полиэтиленовый пакет, дошли до довольно глухого места в городе, почти уже за его чертой, о котором прежний Том-Николас и не догадывался. Тут для него все оказалось вполне привычно, было похоже и на больницу, и на тот пансионат, где Тома сначала лодировали, и на сам лунный город, в котором он прожил последние месяцы… своей сознательной и бессознательной жизни.

Уже через час его определили в отдельную каюту, дали расписаться в каких-то бумагах, где он еще непривычной рукой довольно коряво поставил свою новоприобретенную фамилию, а еще через час, после изрядной санобработки его отвели под машину.

Машина эта была сильной. Пожалуй, гораздо мощнее, чем та, под которой его нагружали в пансионате на Земле. Потом он поблаженствовал, но недолго. Вывели его из-под нагрузки буквально через десять минут. Он даже ничего не понял, как его уже освободили от шлема и усадили перед молодцеватым типом с рыжей прической «ежиком», а лаборантка, которая провела пробное тестирование, послушно пристроилась сбоку.

– Значит так, – сказал «ежик», – вы знаете, что вас ждет. Мы сейчас отправляем в дальний космопроходчик корабль «Кромус». Пассажирские отсеки корабля уже забиты, но вы… У вас, как показывают эти вот распечатки, очень неплохая усвояемость – прямо скажем, выше средних показателей. Поэтому…

«Ничего я не знаю», – хотел сказать Том, но не сказал. Он все еще не мог отойти от загрузки, от лодирования, от воспоминаний о том, что только что испытал.

– К тому же вы молоды, очень молоды, и вам будет не трудно… Скажем так, начать новую жизнь. А следовательно, мы предлагаем вам лодирование на пилота малых кораблей. Вы проведете переход звездолета не в гибернации, а вполне осознанно, в штате технического и служебного персонала.

– Это большой кусок лодирования? – От волнения у Тома даже горло пересохло.

– Не очень, – сказал «ежик». – Многое будет зависеть от того, как вы вообще нагрузку переносите. Знаете, как бывает: тесты показывают одно, а на деле выходит совсем другое. Но если с этим у вас пойдет нормально, обучение на пилота, кажется, займет семнадцать часов нагрузки. Если вы к тому времени не «изжаритесь», мы попробуем впихнуть в вас программу и средних кораблей, а там очень сложная космонавигация. Это еще часов пятьдесят-шестьдесят займет.

– А если я и с этим справлюсь?

– Такого на моей памяти не было… Но если вы такой талантливый, тогда, скорее всего, вам попробуют вколотить данные по самому «Кромусу». С техническим персоналом там некомплект, так что… Работой вы будете обеспечены по самое не хочу.

Девушка с жалостью смотрела на Тома… нет, на Пола Вревски, каким он сидел перед ней, завернутый в стыдливую простыню. Она не понимала, зачем этому пареньку куда-то отправляться, в какую-то неведомую космопроходку, зачем он на это соглашается?

– И когда это все случится? – спросил для верности Том-Пол.

– Вам повезло, – усмехнулся «ежик», – некоторые вынуждены ждать больше года… Вас же отправят скоро, очень скоро. Может, через пару-тройку недель. И корабль уже отладили, и людей набрали, как могли, и даже… – Он мельком посмотрел на девушку, словно искал у нее поддержки. – В общем так, нужно торопиться, другого решения нет.

– Возможно, это и есть лучшее решение, – улыбнулся Пол.

На Земле Томаз не водил даже машину – беден был. Пробовал как-то пару раз с друзьями, но у него не получилось. А тут его сразу стали лодировать на пилота какой-то жутковатой машины – по сути, космического истребителя. И с этим у Тома, как и тогда, на Земле, ничего не получалось. То есть он старался, вникал, даже, по старой своей привычке, после лодирования пробовал вспомнить все, чему научился под нагрузкой. И действительно, почти все вспоминал, но стоило ему снова оказаться в машинке и попытаться на имитаторах, которые были в встроены ее программу, что-то сделать, как выяснялось, что ничегошеньки он не может и не умеет. Не получается у него… В этом была какая-то загадка, которую следовало разрешить, если он хотел в этой команде остаться.

Сам-то Том не очень хотел, но тогда, как было понятно с самого начала, его попросту выкинут туда же, откуда взяли. И внимание к нему, скорее всего, тогда будет куда как более пристрастным. И никакие уловки ему не помогут. И не исключено, что вычислят его и возьмут еще до того, как он попробует сбежать из Тихуа.

Поэтому он старался. Это было как бы продолжением его попытки скрываться, прятаться, удирать, чтобы остаться самим собой. Вернее, остаться тем, кем он сделался после… своего перерождения.

Зато у Тома отлично получалось усваивать те зачатки космонавигации, которые он уже когда-то проходил, когда умел лодироваться. И он даже не вспоминал эти знания, а начинал видеть их по-новому, так сказать, из кабины космического истребителя, с места пилота, который вообще-то, разумеется, привязан к кораблю-носителю, огромной матке, где у него только и могло быть место базирования. Даже с планеты земного типа нормальный средний истребитель не смог бы подняться в космос – слабовата у него была ходовая часть, хотя, если с бустерами, не исключено… Но этого Том не знал. Возможно, что этому его просто еще не обучили, а сам он не мог додуматься, потому что не перевел лодированные знания в свою память, которой мог бы уверенно оперировать.

Возможно, что именно та легкость, с которой он справлялся с космонавигацией, его в какой-то мере и спасла. Его не выгнали, а довольно неожиданно стали вкачивать в него управление средними машинами – боевыми кораблями, у которых был эпипаж до двадцати человек, и которые имели уже немалый запас хода и, соответственно, более мощное вооружение, чем на истребителе. Назывались они в программе по земной аналогии корветами и служили кораблями дальней разведки, мелкими транспортами и, что удивительно, посылочными кораблями. Вот это тоже было не вполне понятно. Ведь существовало же радиоволновое сообщение между кораблями, и были даже довольно мудреные схемы лазерной связи. Но все равно какие-то возможности передачи сведений посыльными судами, как в Средние века, почему-то тоже предусматривались.

В училище, как называлось то место, где Том оказался, у него все устроилось неплохо и даже возникло что-то вроде дружбы с таким же или чуть «постарше» пареньком по имени Карло Марини. Карло очень скверно говорил по-английски, частенько путал слова или произносил их на итальянский лад, но это не мешало ему говорить едва ли не постоянно, не замолкая. Он болтал, талдычил, трепался, и ему можно было не отвечать, за что он, кажется, и избрал странного мальчишку по фамилии Вревски в свои приятели – тот редко прерывал его пространные монологи.