– Мэм, у меня трудности со спутниковой навигацией! Не могли бы вы назвать наши точные координаты?

Дама мельком посмотрела на него, как на надоедливую муху, наклонилась вниз, к каюте, сказала что-то на непонятном языке, и на палубе появился загорелый дочерна парень, тоже в очках и с чем-то, что он прятал за спиной. Скорее всего, это был револьвер. Парень явно опасался пиратов, которых тут, в старом пиратском логове, и после Завоевания, кажется, не сумели извести.

– Прошу повторить! – заорал парень, впрочем, расстояние между судами позволяло уже не напрягать голос.

Том повторил вопрос. Парень, косясь на него одним глазом, а другим оценивая мощь и силу его субмарины, идущей теперь параллельно с его яхтой на расстоянии метров двадцати, проверился по своим картам и выдал привязку.

Извеков бы с удовольствием заглянул в его карты, чтобы вычислить, как он может еще сэкономить энергию, но вдруг понял… Оказалось, он незаметно для себя прошел Наветренный пролив между Гаити и Кубой и сейчас находился ближе всего к Ямайке.

Это было удивительно! Он-то считал, что ему только еще предстоит увидеть Багамскую гряду, а он уже… «Хреновый из меня оказался навигатор», – подумал Том. За такие ошибки полагалось бы при самом мягком отношении, как говорится, «бить и плакать не давать».

Зато теперь с ходом, который все еще обеспечивал спасбот, дойти до Кингстона было несложно. И занять это должно было – опять же, если парень ничего не напутал, – не более полусуток. Том поблагодарил и, к заметному облегчению дамы в шляпе и в очках, отвалил от яхточки.

Он еще немного позлился на себя, что совершил такую дурацкую ошибку, потом посмеялся над мнением о себе как о толковом мореходе, еще разок подивился тому, как оказался чуть не в полутысяче миль юго-западнее предполагаемого места, и решил больше не экономить на питании навигационного оборудования. Благо, Карибское море было довольно маленьким и тесным, и эта ошибка не привела к сколько-нибудь серьезным последствиям.

Лишь потом, когда впереди уже стала заметна земля – как Том надеялся, все же Ямайка, а не Куба, – он подумал о том, что зря попал именно на этот остров. Как ему было известно, тут немного белых, а быть слишком заметным, да еще не имея конкретных целей, в его положении явно не желательно.

Зато, когда Том заполночь увидел Кингстон, залитый огнями и веселый, словно невеста перед долгожданной свадьбой, то решил – была не была. Идти куда-нибудь еще не хотелось. А как он почему-то знал, тут был неплохой аэропорт, и отсюда можно было быстро улететь. Вот куда он хотел двинуться дальше, Том еще не придумал, но сейчас это было не самое главное. Гораздо важнее в его положении удачно продать спасателя, чтобы поиметь деньги и действительно располагать собой и своей свободой, а не дожидаться, когда его обнаружат, вычислят и заберут секуриты.

Шум порта едва долетал до кабачка. Том сидел напротив толстого и какого-то облезлого негра, щеголявшего золотыми зубами и старинным серым котелком. Негр собирался купить его лодку. Вообще-то, по местным меркам, как он и сам отлично понимал, его спасбот стоил не меньше полумиллиона гиней, но Том согласился на двести тысяч, вот черномазый и позарился.

Приехал он в каком-то драндулете, который был чем-то неуловимо похож на хозяина – такой же когда-то дорогой, толстый, но сейчас подранный, поцарапанный и со следами трех пуль, пробивших ветровое стекло. Еще поблизости обосновались двое подручных этого негра. Они появились в кабачке задолго до хозяина, демонстрируя полную незаинтересованность в том, что должно было произойти. Том надеялся, что до рукопашной не дойдет, и все же мобилизовался, не выпуская этих двоих из поля своего ментального внимания.

Извеков не особенно переживал, что негр вооружен до зубов. Хотя умирать, конечно, не хотелось, но приходилось и этого опасаться, особенно, если все получится быстро. Например, кто-то из подручных негра выстрелит, а Том и не заметит, как получит пулю в спину. Но нет, почему-то он был уверен, что стрелять они не будут. Какая-никакая, а полиция все-таки тут имелась, поэтому шуметь они не станут. Это Том тоже выяснил довольно быстро, как только негр подъехал к кабачку на своем рыдване.

Тома разморило. Непривычная жара и какие-то остаточные явления в мозгах после долгого морского перехода, после того как он чуть не умер на дне океана, сыграли с Извековым странную штуку: он отключился от всех эмоций, и все, что он видел, едва доходило до его сознания.

– Угнал субмаринку? – спросил черномазый.

– Да, босс, – отозвался Том.

Негр удовлетворенно кивнул и отхлебнул своего пойла из высокого запотевшего стакана. Жеваный, в пятнах, когда-то светло-серый костюм натянулся у него на брюхе так, что пуговицы чуть не отлетали.

– Я так и думал.

– Тут и думать нечего, босс. По цене, которую я запросил, видно.

Негр помялся и угостил Тома сигарой. Он раздумывал, пожалуй, слишком явно. Еще он курил свою сигару, немилосердно пережевывая ее, словно какой-нибудь жевательный леденец. Ее измочаленный и мокрый конец почему-то очень раздражал Тома, хотя он и не смог бы этого объяснить.

Время шло неторопливо, где-то сбоку плавился в жаре город. За невысокими складами его почти не было видно, но все же он там был. Том пару раз прошелся по его пыльным улицам, и город ему не понравился. Хорошо было только одно: в аэропорту можно было купить билет куда угодно. Том даже прикидывал, не слетать ли ему в Ирландию, но решил, что это будет слишком рискованно. Следовало выбрать что-нибудь более спокойное и безопасное – Аргентину или даже Африку.

Механик, которого негр привез с собой, чтобы тот осмотрел бот, который стоял в паре сотен метров, у неухоженной, грязной причальной стенки этой части побережья, и удостоверился, что тот может и чем он начинен, наконец выполз из люка. Выбираясь на пирс, механик коленкой ударился о чугунный кнехт – кажется, был изрядно пьян. Но он все же вылез, дошел до кабачка, устроенного под легким навесом из парусины, и начал что-то говорить, брызгая слюной почти на каждом слове. Говорил-то он на американском – рыкал и гундосил, – и понимать его следовало бы, вот только… имел какой-то неуловимый дефект речи, так что Том не разбирал ни слова. К счастью, черномазый хозяин его понимал и кивал, равнодушно посматривая по сторонам. Он чего-то определенно ждал.

Когда этот непонятный Тому монолог завершился, тощий механик подошел к негру еще ближе и подставил ладошку. Начальственный черный порылся в нагрудном кармане, вытащил пачку денег и отсчитал пять незнакомых бумажек. Парень попробовал было поспорить, но негр что-то буркнул, достал еще одну сигару и сунул ее парню в измазанную ладонь. Тот разочарованно вздохнул.

«А ведь механик – наркоман, – понял Том, – вот его и держат в черном теле, никто с ним тут не считается, дают работенку, за которую другой получил бы гораздо больше, и даже не утруждаются скрывать, что дурачат его». Наверное, тощий просил очередную дозу какой-то местной дряни, но получил всего лишь сигару. Он повертел ее, попробовал закурить, закрывая огонек от ветра, налетающего с моря…

И тут Тома обложили. Оба подручных негра, за которыми, как Тому казалось, он следит, вдруг вынырнули совсем близко и схватили его руки. Нет, пистолетов, как Том опасался, у них не было, но один довольно неприятный на ощупь нож уперся ему в почки, а другой, почти такой же, прижался к шее под подбородком, мешая спорить.

– Ха, – сказал черномазый, потом повторил. – Ха. – Вероятно, он так смеялся. – Я знал, парень, что ты лопух, но чтобы такой?.. Платить не буду.

– Деньги-то хоть привез? – спросил Том, не делая ни одного неосторожного движения. – Рассчитаться все же придется.

– С тобой? Ты же сегодня на ужин акулам пойдешь, зачем тебе деньги?

– Кажется, я спросил вежливо, – отозвался Том. – Привез или нет?

Негр вдруг испугался, быстро осмотрелся: ни в стороне складов, ни на отдаленной пристани ничего подозрительного не отметил. Обе гориллы тоже заметным образом напряглись. Кажется, они сообразили, что Том спрашивал не просто так, а значит…