Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Смерть Христову автор неоднократно называет «заместительной и искупительной ценой»[413]. Но в этом названии только и заключается все общее, что есть в его книге, с «юридическим» пониманием искупления.

Смерть Христова, «очевидно, потому избавляет людей от вечной смерти, что уничтожает самый грех»[414]. Значение ее раскрывается на Тайной Вечери, при установлении Евхаристии — она есть «Жертва очищающая»[415].

О значении для спасения мира воскресения Христова Песчанский говорит словами профессора В. Несмелова[416].

Понятие жертвы «очищающей», а не «умилостивляющей» резко отличает понимание автора от «юридической» теории и приближает к пониманию патриарха Сергия. «Все дело спасения и искупления есть проявление любви Бога к человеку, не восхотевшего погибели грешного мира»[417]; «искупительная смерть и жертва Христа есть спасительный дар Бога человеку»[418].

Несколько ранее аналогичное по теме исследование, но относящееся к Евангелию от Иоанна, за которое автор также был удостоен ученой степени магистра богословия, было представлено в Киевскую духовную академию Д. Знаменским[419].

Смерть Христова рассматривается здесь как предел Его самоуничижения, причем автор имеет в виду «современные теории кенотизма» и обращается к «внимательному рассмотрению внутренней стороны тайны домостроительства нашего спасения»[420].

Анализу текстов Евангелия, говорящих об искуплении, что является главной темой его исследования, автор предпосылает «общеапостольское учение о сем предмете» — учение, изложенное им чрезвычайно неясно[421]. У автора нет понятия ни о примирении Бога с человеком, ни об «удовлетворении» правде Божией. Он постоянно подчеркивает, что в основе отношений Бога к человеку «лежит не формальная справедливость»[422], «но именно любовь, по которой Бог допускает человека к самому тесному внутреннему общению с Собой и готов сообщить человеку без всякой «юридической» заслуги с его стороны столько благ, сколько последний вместить может»[423]. Стараясь, так сказать, оттолкнуться от «юридического» понимания, автор все же сохраняет понятие «искупительной заслуги», усвояемой человеком[424].

Наиболее ценным выводом для настоящего исследования из анализа автора является следующий:…по мысли апостола, дело любви Христовой, центральным моментом которого является смерть Его за грехи рода человеческого, не ограничивалось одним только нравственным воздействием на людей, а состояло в существенном восстановлении поврежденной грехом природы человека»[425].

Аналитическим изучением отдельных частей Священного Писания не ограничиваются труды русских ученых по «библейскому богословию» Нового Завета.

Наиболее авторитетные представители этой отрасли богословской науки сочли возможным высказать в рассматриваемый период свое мнение, касающееся понимания учения об искуплении, как результат долговременного и внимательного исследования новозаветных Писаний.

Профессор Н. Н. Глубоковский[426] в своем основном труде приходит к следующему заключению: «Христианское оправдание у апостола Павла есть, безусловно, реальное благо освобождения от клятвы осуждения и дар внутреннего обновления всей природы при наследовании обетования Божия в Сыне»[427]. «Искупительное значение воплощенного Сына Божия получает Божественную державность самого решительного акта, а он заключается в кабокрктцсх;, или в очищении, изглаждающем пятно (см.: Мф 8, 3; Нав 7, 13; ср.: Исх 30, 10) и освобождающем от него замаранный предмет»[428].

«Все попытки «юридического» комментирования голгофского подвига неудачны по своей непригодности и в крайнем развитии граничат с голым абсурдом, слабо прикрытым дымкою внешней разумности»[429].

«Подобное (иудейскому) воззрение навязывается и святому Павлу с категоричностью конфессионального исповедания и уже по мотивам веры, а не одного разума. Католическое понятие сатисфакции было насквозь проникнуто «юридическою» стихией, и ее влияние господственно восторжествовало в протестантстве»[430].

Следует заметить, что как в отзывах о труде профессора Мышцына, так и в отзывах о трудах Н. Глубоковского рецензенты подчеркивали не только их научную значимость и эрудицию авторов, но также верность «истинному пониманию христианства» (архиепископ Феофан (Быстрое), ректор Санкт–Петербургской духовной академии), «православный взгляд» (профессор Бронзов)[431] и «устойчивость на твердой почве беспристрастности, основательности и правоверия» (профессор Муретов)5.

Профессор М. Д. Муретов в статье «Новый Завет как предмет православно–богословского изучения», представляющей, по его собственному замечанию[432], изложение содержания его курсов по Священному Писанию Нового Завета, говорит: «Главным предметом евангельского благовестил служит спасение людей как преимущественно дело Божественной любви. Бог открывается здесь как любовь или как Отец, рождающий Сына и посылающий Его в мир по любви к нему для спасения его (см.: Ин 3, 16—17)»[433].

«В основе понятия (спасения) лежит представление о целении (приведении в цельность) или оздоровлении раздвоенного или больного человека (аак; — цельный, здоровый, acorripta — целение, оздоровление), для того чтобы он мог достигать на земле будущего совершенства или своего идеала в вечной жизни»[434]. «Таким образом, спасение состоит в сообщении человеку безгрешности и цельности пред судом как Бога, так и самого человека»[435].

Во всей работе даже не упоминается о таких понятиях, как удовлетворение правде Божией и заслуги. В отношении «юридического» понимания искупления у автора находится только следующее замечание: «Некоторые писатели по вопросам богословским, смешивая ясно и непререкаемо данное в Новом Завете учение о богословском значении Голгофской жертвы и недостаточно уразумевая идеологию жертвы, по богословскому недомыслию каким‑то образом ухитряются отождествлять, или хотя бы соединять, с этой идеологией так называемую «юридическую» теорию оправдания, превращающую спасение человека из внутреннего духовно–телесного перерождения человека душевно–плотяного, по образу перстного Адама, в духовно–небесного, по образу Спасителя–Богочеловека, — во внешне–юридическое сложение греха со счетов Божественного правосудия и освобождение от наказания за грех»[436].

3. УЧЕНИЕ ОБ ИСКУПЛЕНИИ У СВЯТЫХ ОТЦОВ

Противоречие «юридического» понимания искупления святоотеческому было главным основанием для его отрицания и критики. Но сторонники «юридического» понимания держались мнения противоположного и в подтверждение его приводили большое количество цитат из святоотеческих творений. Не только цитаты из одних и тех же отцов приводились в обоснование противоположных взглядов, но даже одни и те же места понимались неодинаково. Конечно, нельзя думать, будто мысли отцов настолько неясны, что нуждаются в специальном комментарии (и отдельные цитаты подтверждают, что та или иная мысль у отцов имеется), но для того чтобы правильно понять учение отцов в его существенном единстве, выражающем церковное Предание, и во многообразии частных мнений и случайных высказываний требуется систематическое изучение святоотеческих творений.

вернуться

413

Там же. С. 124, 128, 135, 143.

вернуться

414

Там же. С. 116.

вернуться

415

Там же. С. 128, 123 и др.

вернуться

416

Творениями святых отцов автор пользовался немного. В рассматриваемой главе есть ссылки только на «Слово о воплощении» свт. Афанасия, но ряд ссылок на книгу проф. В. Несмелова и одна большая цитата из книги патриарха Сергия.

вернуться

417

Песчанский С. Свидетельство Иисуса Христа… С. 131 — 132.

вернуться

418

Там же. С. 133.

вернуться

419

Знаменский Д. Учение святого апостола Иоанна Богослова в четвертом Евангелии о Лице Иисуса Христа // Смерть Христа Спасителя и ее искупительное значение. Киев, 1907. С. 338–866.

вернуться

420

Там же. С. 338.

вернуться

421

Там же. С. 340. Автор употребляет непомерно длинные периоды, занимающие целые страницы (см., напр., с. 340—341), затрудняющие понимание его мысли и в то же время выдающие влияние на него немецких научных рассуждений. В отдельных случаях можно было бы установить влияние П. Светлова.

вернуться

422

Там же. С. 340, 342, 343.

вернуться

423

Знаменский Д. Учение святого апостола Иоанна Богослова… С. 341.

вернуться

424

Там же. С. 348, 357, 358 и др.

вернуться

425

Там же. С. 365–366.

вернуться

426

H. H. Глубоковский — доктор богословия, проф. Санкт–Петербургской духовной академии по кафедре Священного Писания Нового Завета.

Цитаты делаются по его трактату «Учение св. апостола Павла о грехе, искуплении и оправдании», вошедшему в первую часть его труда «Благовестие апостола Павла» и напечатанному в «Христианском чтении» за 1898 год.

вернуться

427

Глубоковский Н. Н., проф. Учение св. апостола Павла о грехе, искуплении и оправдании // Христианское чтение. 1898. С. 822.

вернуться

428

Глубоковский Н. Н., проф. Ходатай Нового Завета. Сергиев Посад, 1915. С. 24.

вернуться

429

Глубоковский Н. Н., проф. Учение св. апостола Павла о грехе… С. 804–805.

вернуться

430

Там же. С. 807—808. Один из рецензентов автора, проф. Санкт–Петербургской духовной академии А. А. Бронзов, сделал следующее замечание: «Заслуживает сопоставления католическая точка зрения, перешедшая в некоторые русские сочинения, особенно прежнего времени» (Журналы Совета Санкт–Петербургской духовной академии за 1905/1906 г. С. 145).

вернуться

431

Журналы Совета Санкт–Петербургской духовной академии за 1905/1906 г. С. 151–153.

вернуться

432

См.: Муретов М. Д., проф. Новый Завет как предмет православно–богословского изучения // Сб. в память столетия Московской духовной акад. 4. 2. Сергиев Посад, 1915. С. 666.

вернуться

433

Там же. С. 629.

вернуться

434

Там же. С. 618.

вернуться

435

Там же. С. 619.

вернуться

436

Там же. С. 614, примеч. В настоящем обзоре не могут быть рассмотрены все специальные работы по экзегетике Нового Завета. Может быть упомянута еще статья Г. Лобова «Искупительное значение жертвы Христовой по Посланию ап. Павла к Евреям» (Вера и разум. 1913. N° 5. С. 341–355). В ней использованы труды проф. Мышцына, Глубоковского, Светлова, Несмелова. Ее выводы совпадают со взглядами Светлова об объективной и субъективной сторонах искупления.

25
{"b":"314962","o":1}