Как рождение Антихриста представлялось карикатурой на Рождество Христово, так и чудеса и знамения, творимые лже-Мессией, расценивались как пародия и имитация евангельских чудес Иисуса. Вопрос о характере чудес Антихриста чрезвычайно волновал Церковь. Есть ли какая-то принципиальная разница между чудесами Антихриста и чудесами Христа? В чём она выражается? В своём большинстве отцы Церкви считали, что, хотя чудеса Антихриста внешне ни в чём не уступят Христовым, в сущности, они будут лживыми, то есть кажущимися, мнимыми. Другими словами, чудеса и знамения Антихриста – это всего лишь фокусы, иллюзия. Никакими сверхъестественными способностями враг обладать не будет. Августин Гиппонский (354-430) не разделял такой позиции. «Как понимать слова апостола Павла, – спрашивает он в своём труде «О граде Божием», – что пришествие беззаконника «будет со знамениями и чудесами ложными»? (2 Фес 2:8). Будут ли эти чудеса ложными по существу, то есть мнимыми, неподлинными, или же они будут ложными по своим губительным последствиям, ложными в смысле «вводящими в обман» относительно их дьявольской или, наоборот, божественной природы? Августин замечает, что власть Сатаны вовсе не мнима и не иллюзорна; с Божьего попущения враг рода человеческого творит сверхъестественные вещи; не исключено, что такая же власть окажется у Антихриста. Однако, тут же добавляет Августин, «обольстятся его знамениями и чудесами те, которые заслуживают быть обольщёнными».
К этому вопросу позже обратился Фома Аквинский (1225-1274) в «Сумме теологии». Опираясь на Священное Писание и указания отцов Церкви, Фома пришел к выводу, что все чудеса, творимые не по Божией воле, являются неподлинными. Демоны не могут преобразовать материю, которая им не подвластна; они могут лишь обмануть человеческое воображение, сделав вид, что превратили одну вещь в другую. Таким образом, все, что сотворит Антихрист с помощью демонов, будет чудом лишь по видимости, а не по существу. Одновременно Фома подвел черту под попытками отождествления Антихриста и Сатаны. Это отдельные существа, учит итальянский теолог, хотя они и связаны друг с другом. Антихрист является «членом диавола», его орудием – не первым по времени, но последним, эсхатологическим, – самым сильным и самым ужасным орудием. Антихриста можно назвать начальником зла или главою злодеев (caput malorum) только в том смысле, что по злодейству своему он далеко превзойдет всех предыдущих врагов Церкви и станет как бы венцом зла.
Раннехристианские представления о пришествии двух Антихристов возродил и развил на новом уровне другой итальянский теолог и мистик, Иоахим Флорский (1132-1202), в «Толковании на Откровение Иоанна Богослова» и «Книге фигур». Согласно Иоахиму, один Антихрист будет тайно действовать внутри Церкви, подрывать веру и сеять безнравственность, готовя тем самым почву для второго – собственно Антихриста, традиционно представляемого супостатом и гонителем христиан. Этот взгляд, равно как и идея Иоахима о трёх эпохах человеческой истории (эпоха Отца, или Закона, эпоха Сына, или Евангелия и эпоха Святого Духа, начало которой ожидалось в XIII в.), приобрели необычайную популярность и имели множество последователей.
Мысль о том, что Антихрист примет обрезание по еврейскому обряду, встречается уже у Ипполита Римского в качестве параллели к обрезанию Христа. У Амвросиаста (IV в.) и Хаймона Хальберштадского (ум. 853) обрезание Антихриста получает самостоятельное значение. Своим обрезанием, равно как и восстановлением Иерусалимского храма, Антихрист восстановит древнееврейский Закон, упраздненный Новым Заветом. Таким образом, посланец Сатаны будет отрицать и евангельскую, и всю христианскую историю, и само существование Церкви.
Ходившие на Западе легенды об Антихристе были сведены в небольшом трактате «О месте и времени Антихриста» (De orte et tempore Antichristi), составленном Адсоном (910-992), аббатом бенедиктинского монастыря Монтье-эн-Дер. Написанное в форме повествования (а не библейского комментария), произведение Адсона благодаря своей целостности и законченности снискало необычайную популярность на средневековом Западе. Этот трактат переписывался и распространялся в многочисленных экземплярах. В XI-XII вв. появилось девять вариантов сказания Адсона. Новаторство бенедиктинского аббата состояло не в новых деталях или точках зрения, которые у него вполне традиционны, а скорее в композиции своего труда. По аналогии с житиями святых он составил настоящую Vita Antichristi, положив тем самым начало новому жанру.
Адсон включил в легенду об Антихристе своего рода параллели к земной жизни Христа. Так же как Святой Дух вошёл в Деву Марию, так же дух дьявола вселится в одну девственницу, которая родит Антихриста. Святому Вифлеему, месту рождения Христа, противопоставляется нечестивый Вавилон, место рождения Антихриста. Как Иисус вступил в Иерусалим, так же вступит в него и Антихрист, претендуя на мессианский титул. Чудеса, творимые Антихристом, внешне дублируют евангельские чудеса, совершенные Христом, а по сути являются их зеркальной противоположностью. Тем самым Антихрист – это дьявольская имитация Христа. Адсон повторяет за Хаймоном Хальберштадским, что Антихрист будет «сыном диавола, но не по природе, а по подобию (поп per naturam, sed per imitationem), ибо он во всем будет исполнять волю диавола».
Интересно указание на Вавилон как на место рождения Антихриста. Колено Даново входило в число «десяти пропавших колен» Израилевых, уведенных ассирийцами в плен на восток (в Вавилонию). Надо учесть, однако, что в раннехристианской эсхатологии, начиная с 1 Пет 5:13 и Отк 17:5, под Вавилоном, «вавилонской блудницей» часто понимался Рим, в византийских апокалипсисах – Константинополь («Седмихолмый Вавилон»), а ещё позже – «вообще всякий другой город, наслаждающийся убийствами и кровью» (Андрей Кесарийский. Толкование на Откровение Иоанна Богослова, 54).
Примечательно также указание Адсона, что супостат разрушит «[святые] места, где ходил Господь». Исследователи понимают это так, что Антихрист совершит своего рода антипаломничество по евангельским местам. Каждый шаг «сына погибели» – это последовательное и систематическое отрицание земного служения Сына Божия. Так же и каждое деяние Антихриста есть одновременно инверсия и полная противоположность того или иного деяния Христа. Мысль эту прекрасно сформулировал Руперт из Дойца (ок. 1070-1129): «Христос – тот, кто проливает свою кровь, Антихрист – тот, кто проливает кровь другого».
Идея Ефрема Сирина, что Антихрист родится от «скверной девы», была подхвачена на Западе и получила дальнейшее развитие. Гонорий Отенский (1180-1157) прямо называет мать Антихриста «блудницей (meretrice) из племени Данова» (Elucidarium, III 10). Другие писатели считали, что Антихрист родится от внебрачной связи и его мать не будет даже знать, кто его отец. Автор французской версии сказания об Антихристе Беренже (XIII в.) обостряет эту мысль до крайности: матерью Антихриста будет проститутка из колена Данова, которая совершит инцест со своим отцом, – ещё одна антитеза Рождеству Христову. Плод столь порочной связи не может стать никем иным, кроме как «жестоким драконом». Тем самым выстраивается «генеалогия зла», которое начинается с сексуальных преступлений матери Антихриста. При этом в антирождественских сказаниях сохраняется руководящая роль «начальника зла». Несколько средневековых миниатюр иллюстрируют это следующим образом: при зачатии Антихриста присутствуют сам Сатана, а также черти рангом пониже, которые либо держат покрывало, либо раздвигают занавес у ложа, либо ползают под кроватью. Так же и при рождении Антихриста дьявольские акушерки принимают младенца и возжигают ароматные курения.
Отрывки из произведений Иеронима Стридонского и Августина Гиппонского приводятся по изданию Киевской Духовной академии (1894,1906), из произведений Лактанция – в переводе Е. Карнеева (СПб., 1848) и В. М. Тюленева (СПб., 1998), Сульпиция Севера – в переводе А. Д. Беляева (М., 1898). Отрывки из сочинений Амвросиаста и Псевдо-Амвросия переведены Е. Л. Ермолаевой (СПб., 2000) по Патрологии Ж.-П. Миня (PL 17, 45-508; 765-970).
