Мотив этот вошёл в христианскую эсхатологию, будучи вынесен Церковью из начального периода своего существования, когда христианская община пребывала ещё в положении иудейской секты, и даже несколько позже, из периода римских катакомб, когда христиане всё ещё чувствовали себя небольшим островком света посреди расстилающейся вокруг них могущественной языческой тьмы. Евангельское указание на «все народы», враждебные христианам, могло бы показаться риторическим преувеличением, если бы не имело соответствующих аналогов в еврейской пророческой литературе. Ещё кумранские ессеи, члены замкнутой иудейской секты, по своему положению и духу близкие к ранним христианам, ожидали грядущую войну «сынов света», разумея под ними себя, против «сынов тьмы», в каковую категорию попадало всё остальное человечество, в том числе и остальные иудеи. Эта война, хотя и должна была закончиться победой «сынов света», обещала быть самой жестокой, изнурительной и кровопролитной из всех войн, какие только происходили на земле. Исследователи не исключают прямого влияния ессейскои эсхатологии на эсхатологию ранних христиан. Во всяком случае, мы можем говорить об общности мировоззрения и религиозной психологии. Так же как кумранские отшельники, христиане первых веков жили в ожидании той страшной поры, когда против них объединится весь мир во главе с Антихристом.
Отношение к не христианам как к потенциальным противникам, будущим слугам Антихриста, особенно заметное в Церкви на заре её существования, окончательно не преодолено и по сию пору, хотя соотношение сил стало уже совершенно иным. За два тысячелетия христианство выросло в крупнейшую мировую религию, оказывающую огромное влияние на те самые не христианские народы, по отношению к которым, согласно Евангелиям и раннехристианским пророчествам, нужно быть бдительным и готовым к отражению удара. И хотя катакомбные настроения уже не являются определяющими, всё же время от времени они дают о себе знать. В России такие настроения окрашиваются вдобавок в традиционные национал-патриотические тона. ещё Серафим Саровский предрекал, что Антихрист воцарится над всеми царствами, кроме России. «При Антихристе Россия будет самое мощное царство в мире, – указывает архимандрит Лаврентий Черниговский. – А все другие страны, кроме России и славянских земель, будут под властью Антихриста» [17]. «Антихрист представит Россию как врага мира, ибо она объявит себя Православной, когда Православие исчезнет [в других странах]», – пишет схимонах Антоний Чернов [18]. Можно отметить, с другой стороны, что в Западной Церкви распространено мнение, что именно Россия станет важнейшим союзником или даже плацдармом Антихриста [19]. Как бы то ни было, никто не сомневается, что Антихрист найдёт широкую поддержку. Большинство человечества будет совершенно очаровано им. «Мир вообще идет по пути нравственного совершенствования не вверх, а вниз, то есть в нравственном отношении мир ухудшается», – заключили Оптины старцы.
Время Антихриста характеризуется не только всеобщей агрессией против христиан, но и изменничеством и отступничеством в рядах самой Церкви. Говоря шире, всеобщий упадок нравов при «кончине века сего» должен коснуться и Церкви, отколов от неё немалую часть. Беззаконие, как ожидается, размножится в недрах самого христианства. Этот новый мотив (в писаниях кумранитов он не встречается) появляется уже в Новом Завете. «И тогда соблазнятся многие», – предсказывает Иисус в Евангелии от Матфея (24:10). Употребленный здесь термин σκανδαλισθήσονται («совратятся, соблазнятся») определенно относится к членам христианской общины [20]. В современных переводах Нового Завета этот стих звучит так: «Тогда многие отвернутся от веры». Примерно о том же и другие известные евангельские речения: «но Сын человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?» (Лк 18:8), и «много званых, а мало избранных» (Мф 20:16).
Говоря о приходе «сына погибели», апостол Павел предупреждает, что прежде должно состояться отступление (опостасия). В письме к Тимофею он поясняет: «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским» (1 Тим 4:1). Почти теми же словами изъясняется апостол Иуда: «Но вы, возлюбленные, помните предсказанное апостолами Господа нашего Иисуса Христа. Они говорили вам, что в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям. Это люди, отделяющие себя [от единства веры]» (Иуд 1:17-19). Слова Откровения Иоанна Богослова о том, что «хвост дракона» «увлек с неба третью часть звёзд и поверг их на землю» (12:4), стали пониматься в Церкви как указание на количество христиан, которых соблазнит Антихрист. Связь между отступничеством и пришествием Антихриста вполне отчетливо проведена в христианском апокрифическом сочинении II века «Вознесение Исайи», где говорится: «И немалое число верных и святых увидят в нём (=в Антихристе) Того, на Кого они надеялись, Кто был распят, – Господа Иисуса Христа, после того как я, Исайя, видел тех, которые были немногочисленны; [ибо] в эти дни останутся верные, которые убегут в пустыни, ожидая пришествия Возлюбленного» (4:13). В той или иной степени это положение воспроизводили и отцы Церкви, и последующие церковные авторы.
Мотив этот возник не случайно. Ранняя Церковь в полной мере испытала, что такое отступничество своих членов. Когда апостол Павел в письме к Тимофею предрекал «отступление некоторых от веры», самого апостола уже оставили вчера ещё верные его ученики, «возлюбив, – по его выражению, – нынешний век» (2 Тим 4:10). Итак, мы видим, что ряды христиан колебались уже в апостольский период, когда, казалось бы, не встречая серьёзного сопротивления, христианство победно шествовало по Римской империи. Нет сомнений, что во времена гонений, точнее говоря, в моменты обострений отношений Церкви с имперскими властями отступничество росло и усиливалось, потому что общинники, не охваченные религиозным фанатизмом, в такие моменты принимали сторону сильнейшего – имперской власти. Когда в начале II века Плиний Младший учинил в Вифинии следствие по делу христиан, то часть привлеченных к дознанию стала уверять его, что уже покинула общину: «некоторые три года назад, некоторые ещё больше лет назад, кое-кто даже двадцать лет» (Письма, X 96. 6). Первый же серьёзный кризис внутри Церкви, произошедший примерно в то же время и связанный с охлаждением веры в скорое пришествие Христа и установление Царства Божьего, обернулся новой волной отступничества. Есть некоторые основания полагать, что Откровение Иоанна Богослова появилось на свет именно затем, чтобы переломить этот кризис и вдохнуть новые силы в слабеющую веру.
Все эти драматические события отложились в памяти Церкви. Но и после победы христианства в империи многочисленные внутренние расколы и размежевания продолжали питать сомнения в стойкости всей Церкви перед лицом Антихриста. Поэтому авторы, описывающие это время как последний, самый жестокий кризис и последнее, самое сильное гонение, на Церковь, закономерно ожидали, что тогда ряды христиан значительно поредеют. «Народы, бывшие издавна христианскими, быть может, останутся христианскими только по имени, – рассуждал А. Д. Беляев, – среди них-то именно и обнаружится глубокое нравственное растление, лицемерная вера во Христа, сектантство всяких видов, положительное отпадение от Христа и безбожие» [21].
Ещё один характерный мотив христианского учения об Антихристе – это антисемитизм. Церковная эсхатология во все времена не знала недостатка в антиеврейских выпадах. Представленные в 4-м Евангелии как непримиримые и ожесточенные враги Иисуса Христа, иудеи (=евреи), следуя этой логике, должны стать друзьями и приверженцами его антипода, Антихриста. Главными тут стали слова, с которыми Иисус обратился к своим соплеменникам: «Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придёт во имя своё, его примете» (Ин 5:43). Под «иным» с некоторых пор стали понимать Антихриста. Речение это сделалось почти обязательным в церковных трудах, посвященных «последним временам» и приходу лже-Мессии. К нему лишь добавлялись различные соображения. «Достаточно было и этого доказательства, – писал Иоанн Златоуст, – что они (=иудеи) не любят Бога, так как не приняли Того, Кто говорил о Себе, что послан от Бога. Но в настоящем случае Он показывает бесстыдство их и с противоположной стороны – из того, что они готовы принять Антихриста». «Хотя немало Иудеев уверуют во Христа по пророчеству Илии, большая же часть их последует за Антихристом», – утверждал Псевдо-Амвросий. Феодорит Кирский определил, что Бог затем и попустит приход Антихриста, чтобы «обличить злонравие Иудеев». «Не к нам он придёт, но к Иудеям; не за Христа, но против Христа и христиан», – писал Иоанн Дамаскин. В статье, посвященной истории толкования знаменитого пророчества Павла во Втором послании к Фес-салоникийцам (2:1-12), М. Богословский пришел к выводу, что в Церкви смотрели на эпизод Антихриста не иначе как на возвышение и торжество иудаизма [22]: никто не предполагал, что Антихрист восстанет из недр христианства. Множество средневековых литературных и экзегетических текстов прямо говорят, что «презираемые евреи будут играть главную роль как сторонники, слуги и солдаты Антихриста, когда он придёт, чтобы опустошить христианский мир» [23].
