— Прости, юная леди, я, конечно, оценил твой пыл. Но сегодня не могу, мы с тобой еще… Не фига себе, какой стиль! Утром я ушла, просто захлопнув дверь. Приехала домой, там скандал, конечно. А мне только он и снился все это время, даже днем… Потом позвонил, нескоро, правда. Даже не представился, просто сразу спросил, не хочу ли я… заняться сексом по телефону. Кэтти нервно посмотрела на меня, стряхивая пепел:

— Ты чего?

— Я слушаю.

— А мне пора. Она быстро встала и ушла.

…Нет, это было не все.

— Любезная Катерина, — заявил тогда Даэмон, — вот презабавная история это все.

— Тебе было интересно? — сказала она, чтобы что-то сказать.

— Этого слишком мало. Заинтересовать меня тебе еще предстоит. Верно?

— Наверно, — уклончиво ответила она, — только все должно остаться между нами.

— Это я тебе обещаю. Но остальное обещай ты.

— Что мне надо будет делать?

— Все. И он замолчал.

— Где мы встретимся? — спросила Кэтти.

— Я тебя найду, ты только стой на той остановке каждый вечер. Надеюсь, помнишь ее… Два дня она ходила туда, но Даэмона не было. Дешевый трюк, но очень успешный. Когда он появился, Кэтти уже будто ощущала себя героиней таинственного авантюрного романа. А появился он внезапно из-за угла, как чертик из табакерки. Просто сильно обнял ее, неслышно подойдя сзади и потащил куда-то.

— Будешь пить со мной? — спросил Даэмон, уже покупая джин-тоник. Она не отвечала. Зачем?

— Люблю очень алкоголь, — сказал Даэмон, — только денег мало на хороший. Тебе не холодно? Она помотала головой, нет.

— Ну ладно. Посмотрим, какая ты послушная. Снимай колготки. Кэтти вздрогнула, так неожиданно все это…

— Что? — только и могла спросить она.

— Вон там подъезд, где в ранней юности я, бывало, предавался разврату, — сказал он задумчиво, — и там ты снимешь колготки. Сейчас же.

— Если так надо… А мы можем поехать куда-нибудь в дом? Ты же обещал.

— Не то уйду, — сказал он тихо.

— Я сделаю как ты скажешь, — Кэтти пожала плечами, — а что дальше?

— Какая разница… Они почти вошли в подъезд, Кэтти обернулась:

— Ты хочешь со мной?

— Я хочу смотреть. Дверь громно бабахнула. Она поднялась на полпролета вверх и бросила сумку на пол. Даэмон сел на подоконник и снова закурил. Закусив губы, она подняла юбку… Даэмон соскочил с пролета и пошел вниз. На улице март сказал ей, что он еще только март. Ей и пять минут назад было холодно, теперь стало просто противно. Зачем он сделал это? А он что-то высматривал себе на улице, и эта безразличность странно завораживала маленькую Катю. Он шел по улице не оборачиваясь, он забыл про нее…

— Холодно? — обернулся Даэмон. Ведь знал, что она идет следом…

— Очень.

— Зато ты сейчас одна во всем этом мире одета по-летнему. Оцени это и садись в машину. Откуда она здесь?.. Но в салоне было тепло и еще сидел невзрачный водитель. Она очутилась сзади и почувствовала, как Даэмон заваливает ее на заднее сиденье (так рассеянно и в то же время непреклонно). И рука его на колене, как-бы кстати… Кэтти как зачарованная смотрела вокруг — на немого водителя, который даже не обернулся на нее, на Него…

— Согрелась? — спросил Даэмон, не ожидая ответа. Она поняла его, она молчала. А он трогал ее совсем грязно и непристойно, как она подумала бы раньше. Но не теперь.

— Куда мы едем? — прошептала она с улыбкой, словно некая тайна была доверена ей и осветила ее лицо радостной догадкой. Неужели…

— Далеко не историческая сенсация, — ответил он на незаданный вопрос, — хочешь теперь стать моей драгоценностью?

— Да-а, — подняла она голову, улетая вниз. Он коснулся пальцами ее губ — она поцеловала эти пальцы. Машина все неслась по заснеженно-грязному городу, похожему на растоптанный торт… Она потянулась к нему и поцеловала:

— Сегодня я буду исполнять все твои желания…

— А завтра? — только и сказал он, как-бы нехотя отвечая на поцелуй.

— И завтра…

— Тебе понравилось быть соблазнительной?

— Очень.

— Я так и думал… Так произошло их эпохальное знакомство, видно, нужное кому-то в этой невнятной картине мироздания.

Даэмон вернулся свежим огурцом. Посмотрел на меня торжественно, утащил к себе Кэтти, скучавшую уже в моем обществе, и предупредил, что едет в Москву сегодня же вечером.

— Вот твой билет, — сунул он мне его в подарок.

— Как ты добр, — ответил я ему в тон.

— Но ты возьмешь?

— Ну разумеется. Это необходимая твоя жертва. Иди шали дальше.

— Слушаюсь, ваше благородие, — он удалился. Я остался один. Дел у меня не было и я решил пройти еще раз по старому городу, все-таки в нем особенная атмосфера. Уже в первые полчаса я понял, что мне просто скучно, как в зоопарке. Этот город он такой кукольный, как интерьер Комеди Франсез, насквозь фальшивый. Потому Даэмону и нравится, он такой же точно. Впрочем, зачем я думаю о нем плохо? Он такой, каким я хочу его видеть. Захочу — будет мне преданной собакой, только мне же потом будет скучно. Все справедливо… «Захоти!!!» — зашептал голос, — «проверь себя, ты ведь можешь!» Могу. Но это будет воспринято как мелкая ненужная месть. Он сам этого хочет от меня, он хочет, чтобы я подыгрывал ему. Фу, вот еще! Г-н петрушка обойдется.

Вечером мы садились на поезд, и мне впервые захотелось все бросить. Когда я увидел Катю на перроне… Она вся расцвела, была одета роскошно (петрушка прикупил), сзади шел он сам и осликом тащил ее ящики. Это было первое, что меня поразило — он сам играется в ее куклы. Надо же, какая сентиментальность. Я поймал себя на том, что Даэмон злил меня, досаждал. Мне захотелось аннигилировать его в альфа-центавру прямо вместе с этими ящиками. Я картинно вздохнул и предложил даме свою помощь — у петрушки же руки заняты.

— Ой, боги, боги, — завопил тут Даэмон, как паяц, — билеты-то наши пропали, и деньги все, ой! Бедная Катя, пойдем мы с тобой теперь бродячими артистами по свету, подберем разных собак да кошак, так и до Москвы карнавалом дойдем! Кэтти совсем не среагировала на его паясничанье, ей было и того много, что он рядом, и можно хоть пешком до Москвы. Даэмон меж тем разошелся не на шутку:

— Разве что дядя, добрый, добрый дядя купит нам с Катей билетики, а то пропадем мы с моей птичкой, ой ведь пропадем. Спаси Господи! Последнее было откровенным ерничаньем, я подумал, что и ударить его было бы славно.

— Каспадиин шутит или ни эдит? — спросил проводник с лицом синьора помидора.

— Какие уж шутки, — причитал Даэмон, кудахтая, — пропало все мое добро, тщанием неустанным нажитое! Увы, что делать мне, презренному потешному арлекину!

— Дэвушкаа с вамии? — заинтересовался помидор. Кэт вздрогнула.

— Девушка со мной. — сказал я тихо и быстро, — и этот… господин тоже. Я протянул проводнику двести баксов.

— Благодетель! — заорал на весь вокзал Даэмон, падая на колени, — спаситель, помиритель и родитель! Добрый дядя, ура! Он играл отменно, подумал я, проникаясь к нему восхищением, меж тем как он в плаще баксов за пятьсот подметал собой окурки и блевотину, ползая по перрону. Надо теперь и самому сделать что-то артистичное. Я улыбнулся и поставил ботинок ему на голову. Толпа было отхлынула, на Даэмон и здесь нашелся.

— Все правильно, товарищи! — заорал он, — дядя дал, дядя в праве! Пусть себе самодурствует. Он купил меня за двести баксов, ему можно. Только девочку мою не тронь, а то убью, — сказал он спокойно и зло, отряхиваясь безнадежно и картинно.

— Поросенок, — шепнул я.

— Кобель, — ответил он. Глаза его так и блестели.

— Два-ноль, — сказал Даэмон, вталкиваясь со мной в вагон, и я заметил, что он постарался измазать меня своим вонючим плащом как только мог.

В купе Даэмон был совсем уже спокоен. Ящиками он заложил одно нижнее место, на другое усадил Катю.

— Придется тебе ехать наверху, всевышний — поклонился он мне картинно. Я молча полез наверх. Счетчик бешено работал в его пользу.