Такъ взглянемъ мы на творчество Л. Андреева, Ѳ. Сологуба и Л. Шестова. Мы увидимъ, что карамазовскіе вопросы отравили ихъ душу своимъ ядомъ, что каждый изъ нихъ пытался спастись противоядіемъ, у каждаго изъ нихъ различнымъ и мѣнявшимся съ теченіемъ времени; мы увидимъ откуда они всѣ трое вышли и къ чему пришли или приходятъ; мы попробуемъ подвести нѣкоторый общій итогъ ихъ нравственнымъ и идейнымъ скитаніямъ и постараемся сами прійти къ нѣкоторому опредѣленному выводу, къ одному изъ возможныхъ отвѣтовъ на вѣчные вопросы о смыслѣ жизни. Мы убѣдимся тогда въ тѣсной преемственной связи русской художественно-философ-ской мысли всего ХІХ-го столѣтія, мы убѣдимся, что трагическія проблемы, мучившія Бѣлинскаго и Герцена и съ потрясающей силой поставленныя Достоевскимъ, вновь неотвязно стоятъ передъ нашимъ сознаніемъ, вновь преломляются въ художественномъ и философскомъ творчествѣ талантливѣйшихъ изъ современныхъ писателей? Льва Шестова, Ѳедора Сологуба и Леонида Андреева. Познакомившись съ ними, мы вернемся назадъ? къ русской литературѣ минувшаго вѣка и къ рѣшенію въ ней вопроса о смыслѣ жизни; въ результатѣ всего этого читателю станетъ яснымъ нашъ отвѣтъ на поставленные выше вопросы. Отвѣтъ этотъ? скажемъ заранѣе? заключается въ одинаковомъ отрицаніи и позитивной и мистической теоріи прогресса и въ указаніи третьяго возможнаго пути, пути имманентнаго субъективизма. Намѣтить въ общихъ чертахъ эту систему міровоззрѣнія? такова въ конечномъ счетѣ задача и цѣль этой книги.

Все это выяснится попутно съ изученіемъ художественно-философскаго творчест-ва Сологуба, Андреева, и Шестова. Къ нимъ мы теперь и переходимъ.

Остановимся прежде всего на чисто-фактическомъ перечнѣ главныхъ произведеній Ѳ. Сологуба, мало извѣстныхъ въ широкой публикѣ. И это очень жаль, такъ какъ талантъ этого писателя заслуживаетъ болѣе внимательнаго отношенія; вплоть до «Мелкаго Бѣса» къ таланту Сологуба относились? а большинство относится и до сей поры? не такъ, какъ онъ того заслуживаетъ. А между тѣмъ сильный и своеобразный талантъ этого писателя, скрывающагося подъ псевдонимомъ «Ѳедоръ Сологубъ», проявился уже съ самаго начала его литературной дѣятельности? съ первой книги его стиховъ, вышедшей еще въ І895-мъ году. Годъ спустя вышла вторая книга его стиховъ, вмѣстѣ со сборникомъ его разсказовъ, подъ общимъ заглавіемъ «Тѣни»; въ 1903 г. вышелъ большой томъ его стиховъ (книги третья и четвертая, кн?ство «Скорпіонъ»); въ 1906 и 1907 гг. вышли небольшими брошюрами книги пятая и шестая его стихотвореній; недавно вышли седьмая книга стиховъ (переводы изъ Верлена) и восьмая («Пламенный Кругъ»).

Мы имѣемъ въ рядѣ перечисленныхъ книгъ около пятисотъ стихотвореній; за пятнадцать лѣтъ это не такъ много, но болѣе чѣмъ достаточно для того, чтобы опредѣлился «удѣльный вѣсъ» поэзіи. Въ этомъ отношеніи не можетъ быть двухъ мнѣній: Ѳ. Сологубъ дѣйствительно «Божіею милостью поэтъ», одинъ изъ первыхъ послѣ Бальмонта и Брюсова за все послѣднее десятилѣтіе. Тоскливая и больная, но великолѣпная поэзія Ѳ. Сологуба займетъ въ исторіи русской литературы узкое, но высокое мѣсто; своеобразное и нѣсколько однообразное поэтическое творчество его всегда будетъ находить звучащія ему въ униссонъ родственныя души. Но художественное творчество Ѳ. Сологуба далеко выходитъ за предѣлы чистой лирики; повѣсти и романы Ѳ. Сологуба замѣчательны не менѣе его стихотвореній. Надо замѣтить, что далеко не вся проза Ѳ. Сологуба собрана въ его книгахъ; многое и чрезвычайно характерное остается разбросаннымъ по разнымъ сборникамъ и журналамъ (особенно въ «Золотомъ Рунѣ», въ «Перевалѣ», въ «Вѣсахъ»): таковы всѣ критико-философскія статьи Ѳ. Сологуба, крайне любопытныя для выясненія его литературной физіономіи. Зато его беллетристика собрана имъ почти вся. Уже въ 1896-мъ году вышелъ упомянутый выше сборникъ его разсказовъ (и стиховъ)? «Тѣни». Почти въ то же время вышелъ его романъ «Тяжелые сны», не обратившій на себя тогда ничьего вниманія, а теперь заслоненный отъ насъ вторымъ романомъ Ѳ. Сологуба? «Мелкимъ Бѣсомъ» (1907 г.), этимъ, безспорно, лучшимъ произведеніемъ Ѳ. Сологуба. Въ 1904-мъ году вышелъ сборникъ разсказовъ Ѳ. Сологуба «Жало Смерти», а въ 1905 и 1906 гг. вышли его «Сказки» и «Политическія сказочки» (кн?ства Грифъ и Шиповникъ); наконецъ, уже въ 1907 г. вышелъ сборникъ его разсказовъ «Истлѣвающія личины» и мистерія «Литургія Мнѣ», въ 1908 г.? его трагедія «Побѣда смерти» и сборникъ разсказовъ «Книга Разлукъ», и въ началѣ 1909 г.? новеллы и легенды «Книга очарованій». Вотъ и всѣ семнадцать вышедшихъ до сихъ поръ брошюрокъ, книжекъ и томовъ его произведеній; и что бы ни далъ намъ еще Ѳ. Сологубъ въ будущемъ, но его прошлое уже достаточно ясно и опредѣленно: оно можетъ поэтому подлежать нашему изученію. Изученіе это покажетъ намъ, что дѣйствительно ось творчества Ѳ. Сологуба проходитъ черезъ тѣ проклятые вопросы, которые были формулированы выше. Чтобы убѣдиться въ этомъ, намъ необходимо пройти шагъ за шагомъ по вершинамъ творчества Ѳ. Сологуба.

Уже въ первой книжкѣ стиховъ Ѳ. Сологуба намѣчаются тѣ мотивы, которые впослѣдствіи стали преобладающими въ творчествѣ этого автора и съ которыми мы еще познакомимся; лучшимъ эпиграфомъ къ книжкѣ было бы взятое изъ нея же дву-стишіе:

И бѣда пришла «тихими стопами» въ образѣ того страха передъ жизнью, того страха жизни, который впервые проявился въ русской литературѣ у Лермонтова и достигъ апогея своего художественнаго развитія у Чехова. Страхъ этотъ психологически объясняется безсиліемъ, неумѣніемъ или невозможностью осмыслить жизнь, а жизнь безсмысленная? страшна, страшнѣе самой смерти.

Бѣда пришла «тихими стопами». Мы находимъ сначала у Ѳ. Сологуба легкое недоумѣніе, тихую грусть о смыслѣ жизни:

Въ такомъ настроеніи духа поэтъ переносится «поперемѣнно отъ безнадежности къ желаньямъ», въ поискахъ за той истиной, которая, несмотря ни на что, остается для него скрытой; самъ онъ выражаетъ это, говоря про себя:

Какой тайны жаждетъ поэтъ? это мы еще увидимъ; но во всякомъ случаѣ поиски эти оставались тщетными, а больныя томленья поэта передъ бѣдою становились все болѣе и болѣе острыми. И если иногда онъ еще готовъ въ минуту примиренья оправдать свою жизнь («Благословляю, жизнь моя, твои печали»…), то отъ большинст-ва стиховъ его первой книги все больше и больше начинаетъ вѣять холодомъ отчаянья. Смѣна явленій внѣшняго міра не даетъ ему отвѣта на его запросы, а приводитъ только къ полнѣйшей растерянности: «явленья меня обступили и взоръ мой лучи ослѣпили…» Куда уйти отъ этихъ «предметовъ предметнаго міра» (по позднѣйшему выраженію самого же Ѳ. Сологуба), въ чемъ найти имъ смыслъ, цѣль, оправданіе въ ихъ неразрывной связи съ внутренней жизнью человѣка? Въ жизни Ѳ. Сологубъ не находитъ отвѣта и ищетъ его въ смерти: