Папа отмахнулся.

– Наверное, нет, но…

Пьетра снова перебила голосом, полным чисто академического интереса:

– Значит, величайшее изменение в наше время – это просто покорение следующей Тьмы, которая закончит этот цикл солнца?

– Совершенно верно. Нам – всем, кто слушает нашу передачу – уже не будут нужны глубины. Это обещает нам ядерная энергия. Большие города получат достаточно энергии, чтобы сохранять тепло больше двух столетий – на все время Тьмы. Так что…

– Понимаю. И для покрытия городов понадобится огромное строительство?

– Да, и для покрытия ферм тоже. И надо будет обеспечить…

– И в этом тоже причина, почему вы хотите увеличить поколение взрослых. Вот почему вы форсируете внефазные рождения.

– Нет, не так прямо… Это просто одно из проявлений новой ситу…

– И Гокнанский Аккорд войдет в грядущую Тьму фактически с сотнями миллионов Ходящих во Тьме. Что же будет с остальным миром?

Тут, кажется, папа понял, что его круто занесло.

– Ну, другие технически развитые страны могут сделать то же самое. У стран победнее останутся обычные глубины, а пробуждение наступит позже.

В голосе достопочтенной Пьетры лязгнула сталь захлопнувшегося наконец капкана.

– Их пробуждение наступит позже? В Великую Войну четверо Ходящих во Тьме сокрушили самое мощное государство в мире. К следующей Тьме их будет не четверо, а миллионы. Кажется, это мало чем отличается от подготовки самой большой глубинной бойни в истории.

– Нет, это же совсем не так! Мы не…

– Извините, мадам и месье, но наше время истекло.

– Но…

Папины возражения покрыл рокочущий голос Дигби.

– Позвольте сказать спасибо вам обоим, что нашли сегодня время… – тра-та-та, тра-та-та.

Пьетра встала в тот самый момент, когда Дигби наконец заткнулся. Микрофоны уже были отключены, и Вики не слышала, что говорят на сцене. Церковница, очевидно, обменивалась любезностями с ведущим. А папа на другом конце сцены имел очень обескураженный вид. Когда достопочтенная Пьетра величественно мимо него прошествовала, он встал и пошел за ней, что-то на ходу оживленно говоря. Пьетра же шла, не обращая внимания, с легкой самодовольной улыбкой.

За спиной у Вики Диди Ултмот щелкала рычажками, подстраивая самую важную часть передачи – рекламу. Наконец она отключила пульт. Вид у нее был несколько озадаченный.

– Знаешь, у твоего старика идеи бывают… чудные.

Раздалась последовательность аккордов, которые можно было считать музыкой, и потом слова: «Острые руки – счастливые руки. Веселая лента избавит от скуки…»

Паучья реклама на «Радио Принстона» была иногда очень информативна. Освежитель после линьки, глазная паста, леггинсы – многие продукты имели смысл, даже если агитация за их покупку была непонятна. Были и продукты, обозначенные просто бессмысленными словами, особенно если продукт был раньше не знаком, а переводчик – из второго ряда.

Сегодня рекламу переводили именно они. Реюнг, Броут и Триксия сидели, подергиваясь, отключенные от потока сигналов. Их надзиратели уже приближались, чтобы увести их со сцены. Народ в баре Бенни сегодня тоже не обращал внимания на рекламу.

– Не, когда детки участвовали, это было интереснее, но…

– Ты уловил этот пассаж насчет космических полетов? Интересно, не повлияет ли это на План? Если…

Эзр не обращал внимания. Он все смотрел в стену, и разговоры доходили до него далеким гулом. У Триксии был вид хуже обычного. Эзру казалось, что в глазах застыло отчаяние. Он часто так думал, и десятки раз Анне Рейнольт ему говорила, что это всего лишь тяга вновь вернуться к работе.

– Эзр? – Чья-то рука тихонько коснулась его рукава. Чиви. Во время передачи она незаметно вошла в бар. Она это сделала раньше, и сидела молча, глядя на представление. Теперь у нее хватало наглости изображать из себя друга. – Эзр, я…

– Не надо, мне все ясно.

Эзр отвернулся.

И поэтому, когда это случилось, он смотрел прямо на Триксию. Надзиратели уже увели из комнаты Броута. Когда мимо проводили Ксопи, Триксия взвизгнула, спрыгнула со стула и влепила ей кулак в лицо. Ксопи дернулась, вывернувшись из рук надзирателя. Ошеломленно уставилась на вытекшую из носа кровь, вытерла ее рукой. Второй техник схватил Триксию, пока она больше ничего не натворила. Почему-то слова Триксии донеслись по общему звуковому каналу:

– Пьетра плохая! Смерть! Убить!

– Ой-ей! – Силипан рядом с Эзром оттолкнулся от кресла и стал проталкиваться к выходу. – Рейнольт будет рвать и метать. Мне надо в Хаммерфест.

– Я с тобой!

Эзр скользнул мимо Чиви и нырнул к двери. Весь бар Бенни на миг застыл в молчании, потом заговорили все сразу…

…но Эзр уже был далеко, догоняя Силипана. Они быстро двигались по главному коридору, направляясь к ангарам катеров. У шлюза Силипан что-то ввел в органайзер, потом повернулся.

– А вам двоим что надо?

Эзр оглянулся через плечо и увидел, что из бара за ними увязался Фам Тринли.

– Я должен туда полететь, Траг. Увидеть Триксию.

У Фама Тринли тоже был озабоченный вид.

– Так наш договор тогда ломается, Силипан? Мы же должны были проверить…

– А, блин! Да, надо будет посмотреть, как это все скажется на ситуации. Ладно, поехали. – Он повернулся к Эзру. – Так, теперь с тобой. Помочь ты там ничем не можешь…

– Я лечу, Траг!

Эзр заметил, что стоит ближе десяти сантиметров к Силипану, подняв кулаки в воздух.

– Ладно, ладно! Только под ногами не путайся.

Тут же замок шлюза мигнул зеленым, они уже оказались на борту и набирали скорость. Скалы блестели на солнце рядом с голубым диском Арахны.

– Чума их побери, почему это не могло случиться, когда мы были в тени? Катер!

– Да, сэр?

– Самым быстрым путем в Хаммерфест.

Обычно пришлось бы уговаривать автоматику катера – но она, очевидно, узнала голос и интонацию Трага.

– Слушаюсь!

Катер дал ускорение примерно в одну десятую g. Силипан и его спутники потянулись к ремням и пристегнулись. Скалы впереди быстро росли.

– Хреново все это вышло. Рейнольт теперь скажет, будто меня не было на месте.

– А разве не так? – спросил Тринли сбоку от Силипана.

– Ну, так, но это не должно было иметь значение. Да вообще одного надзирателя должно было хватить на всю эту гнойную команду переводчиков. А теперь я окажусь весь в дерьме.

– А что с Триксией?

– И чего Бонсол так взорвалась? – спросил Тринли.

– Ума не приложу. Они, бывает, брыкаются и дерутся, особенно те, которые одной специальности. Но сейчас – непонятно, откуда что взялось… – Силипан резко замолчал и долго смотрел в свои скорлупки. – Так, все путем. Все путем. Ручаюсь, они еще принимали звук с планеты. Что-нибудь типа неотключенного микрофона, техники передачи не сработали. Может, Андерхилл съездил своей собеседнице по морде. А тогда действия Бонсол были «адекватным переводом»… А, черт!

Этот друг теперь действительно волновался, цепляясь за случайные объяснения. Тринли оказался слишком туп, чтобы это заметить. Он ухмыльнулся и слегка хлопнул Силипана по плечу.

– Да ты не волнуйся так. Ты же знаешь, Чиви Лизолет тоже в сделке участвует. Значит, предводитель Нау хочет, чтобы зипхедов использовали шире. Мы скажем, что ты улетел на времянку помочь мне разработать детали.

Катер развернулся и начал торможение для посадки. Скалы и Арахна запрыгали по небу.

Как достопочтенная Пьетра уходила с радиостанции, они не видели. Папа был слегка подавлен, но улыбнулся и засмеялся, когда кобберята ему рассказали, как им понравилось представление. Он даже не пожурил Гокну за то, что показала «десятку». Всю дорогу к Дому-на-Холме Брент сидел впереди вместе с папой.

Гокна и Вики разговаривали мало. Они обе знали, что сейчас все перед всеми притворяются.

Когда приехали домой, до обеда оставалось еще два часа. Кухонная прислуга сообщила, что генерал Смит вернулась из Ставки и к обеду будет. Гокна и Вики переглянулись.