– Он стал баловаться видеомантией после похищения.

Так давно? Но тут ему вспомнилось отчаяние Шерканера, когда до бедняги дошло, что вся его наука и логика не могут спасти его детей. Значит, вот когда посеяны были семена сумасшествия.

– Ладно, Вики. Твоя мать права. Важно только, чтобы эта чушь не мешала работать. Твоего отца любит и восхищается им столько народу… – Все еще включая меня. – Никто в эту чушь не поверит, но я боюсь, что многие захотят ему помочь, отвлекая ресурсы на предлагаемые им эксперименты. А этого мы себе позволить не можем – сейчас.

– Да, конечно.

Но Вики на секунду замялась, концы ее рук выпрямились. Не знай Аннерби ее с детства, он бы этого не заметил. Она ему не все сказала, и этот обман ее слегка тяготил. Малышка Вики всегда отлично умела врать, если не чувствовала себя в чем-то виноватой.

– Генерал ему потакает? Даже сейчас?

– Да нет, ничего особенного. Немножко выделяет ему пропускной способности или процессорного времени.

Процессорного времени на чем? На настольных машинах Андерхилла или на суперкомпьютерах разведки? Может быть, это безразлично. Он теперь понял, насколько подавленность Шерка связана с тем, что генерал не дает своему мужу вмешиваться в критические проекты. Но благословит господь бедняжку. Для генерала Виктории Смит потерять Андерхилла – это как если тебе правые ноги отрежут по самое туловище.

– Да, понятно.

Какие бы ресурсы ни тратил Шерк, Хранкнеру Аннерби с этим ничего не поделать. Быть может, самая высшая мудрость заключена в старой поговорке «Делай, солдат, свое солдатское дело».

Он посмотрел на мундир Виктории. Табличка с именем на дальнем воротнике, не видна. Интересно, там написано «Виктория Смит» (вот это точно привлечет внимание любого начальника!) или «Виктория Андерхилл», или еще что-нибудь?

– Ну, лейтенант, так как оно на военной службе?

Вики улыбнулась, явно обрадованная переменой темы.

– Трудно, но чертовски интересно, сержант. – Официальность с нее слетела. – На самом деле мне в жизни не было так интересно. Общая подготовка была… ну, вы это не хуже меня знаете. На самом деле это сержанты вроде вас делают из нее такое, что никогда не забудешь. Но у меня было преимущество: когда я прошла ОП, почти все рекруты были в фазе, то есть на годы старше меня. Хе-хе. А теперь – сами видите, не слишком обычное первое место службы. – Она обвела рукой автомобиль и охрану. – Брент теперь старший сержант, мы вместе работаем. – Рапса и малыш Хранк пойдут потом в офицерскую школу, а пока они только младшие рекруты. Может, вы их в аэропорту увидите.

– Вы все работаете вместе?

Аннерби постарался скрыть удивление.

– Да, мы одна команда. Когда генералу нужна быстрая инспекция и абсолютная правда, она посылает нас четверых.

Всех выживших детей, кроме Джирлиба. На миг это открытие только усилило подавленность Аннерби. Интересно, что думает штаб генерала и офицеры среднего звена, когда видят, как команда родственников Смит лезет в дела Глубокой Секретности. Но… когда-то сам Хранкнер Аннерби служил в разведке. Старый Струт Гринвел тоже играл по своим правилам. Король дает шефу разведки определенные прерогативы. Многие сотрудники разведки считали это просто глупой традицией, но если Виктория Смит считает, что ей нужна группа генеральной инспекции из ее родственников – это ее право.

В аэропорту Принстона царил хаос. Рейсов, чартеров, бешеного строительства было больше, чем всегда. Хаос там или что, но генерал Смит проблему предупредила: для Аннерби уже был выделен реактивный самолет. Машины Вики имели разрешение выезжать прямо на военную часть летного поля. Они осторожно ехали по отведенным дорожкам под крыльями выруливающего самолета. Вспомогательные дорожки были перекопаны строительством, каждые сотня футов – яма, подобная кратеру. К концу года операции по обслуживанию самолетов будут производиться в экстремальных условиях. В конце концов будут обслуживаться новые типы самолетов, и операции будут вестись при температурах замерзшего воздуха.

Вики высадила его возле самолета. Она не сказала, куда направляется сегодня сама. Это Аннерби понравилось. Как бы ни было необычно ее положение, она хотя бы умеет держать язык за зубами.

Она вышла вместе с ним на холод. Ветра не было, и потому он рискнул выйти без нагревателя воздуха. Каждый вдох обжигал. Было так холодно, что виден был иней, оседающий на обнаженных суставах рук.

Может быть, Вики слишком молода и сильна, чтобы это заметить. Она шла все тридцать ярдов к его самолету, не переставая говорить. Если бы не мрачные предзнаменования этого посещения, видеть Вики было бы просто радостью. Хоть и внефазная, она оказалась таким красивым, чудесным перевоплощением своей матери – с остротой Смит, смягченной тем, что было всегда лучшего у Шерканера. Черт, ведь это может быть еще и потому что она внефазная! От этой мысли он чуть не остановился посреди полосы. Ну да, Вики провела всю жизнь, шагая не в ногу, видя вещи под новыми углами. Каким-то странным образом, когда он смотрел на нее, дурные предчувствия будущего становились не так остры.

Они дошли до навеса у основания самолета, и Вики шагнула в сторону. Подтянувшись, она отдала отлично отработанное приветствие. Аннерби ответил. И тут он увидел табличку с именем на воротнике.

– Интересная фамилия{Триксия Бонсол и ее коллеги переводят фамилии пауков соответствующими словами низского языка (автор, естественно, передает это английскими словами). «Смит» – «кузнец», «Андерхилл» – «под холмом». «Лайтхилл» можно понимать как «светлый холм» или «холм света».}, лейтенант. Не профессия, не какая-то забытая глубина. Откуда же…

– Ну, никто из моих родителей не «кузнец». И вряд ли кто знает, из-под какого «холма» произошли папины предки. Но посмотрите, прямо за вами…

Она показала рукой.

За ним расстилался гудрон, сотни ярдов плоского поля и строительных работ, до самого терминала. Но Вики показывала выше, вверх от равнин речной долины. Огни Принстона выгнулись на горизонте дугой, от сверкающих башен до пригородных холмов.

– Смотрите на пять градусов правее и назад от радиобашни. Его даже отсюда видно.

Она показывала на дом Андерхилла. Это был в том направлении самый яркий объект, башня света и всех цветов, которые умеет создавать современная техника.

– Папа рассчитал отлично. Нам вряд ли вообще пришлось в доме что-то менять. Даже когда воздух замерзнет, на этом холме все равно будет свет. Вы же знаете папины слова: можем уходить вглубь и вниз, а можем стоять на высотах и тянуться вверх. Я рада, что именно там я выросла, и я хотела, чтобы это место стало моим именем.

Она подняла табличку, блеснувшую в свете огней самолета. ЛЕЙТЕНАНТ ВИКТОРИЯ ЛАЙТХИЛЛ.

– Будьте спокойны, сержант: то что начали вы, папа и мама, не скоро умрет.

Ставка начинала Белге Андервиль слегка надоедать. Кажется, она проводила здесь почти десять процентов своего времени – а проводила бы еще больше, если бы не научились интенсивно работать с телекоммуникациями. Полковник Андервиль служила во внутренней разведке с года 60//15 – больше половины последнего Времени Света. Стало трюизмом – по крайней мере в теперешние времена – что конец Света бывает началом самых кровавых войн. Можно было ожидать крутых обстоятельств, но не таких все-таки.

Андервиль на штабное совещание пришла рано. То, что она собиралась сделать, заставляло ее прилично нервничать. Спорить с шефом ей никак не хотелось, но именно так могла выглядеть ее просьба. Рахнер Тракт уже был на месте, готовя свою презентацию. На стену за ним проектировались зернистые десятицветные фотографии. Очевидно, он нашел у южан еще пусковые установки – достаточное свидетельство помощи Братства «потенциальным жертвам вероломства Аккорда». Тракт вежливо кивнул ей, когда она и ее помощники сели. Между внутренней и внешней разведкой всегда бывали какие-то трения. Внешняя разведка играла по правилам, который для внутренних операций были неприемлемо грубы, но всегда находила поводы для вмешательства. За последние несколько лет отношения между Трактом и Андервиль стали особенно напряженными. Поскольку Тракт провалился на Юге, теперь с ним гораздо легче было управляться. Белга мрачно подумала, что даже при конце мира бывают кратковременные преимущества.