– Ты должна вернуться на базу, Чиви?

– Да, кое-какие поручения. И кое-кого увидеть.

Чиви должна была закончить кое-какие торговые сделки и собрать услуги, которые ей задолжали.

– Ладно. – Он притянул ее к себе и поцеловал на виду у всех в коридоре. Неважно. – Ты отлично справилась, любовь моя!

– Спасибо. – Улыбка у нее была ослепительной. Ей уже больше тридцати, а она все еще удерживает его симпатию. – Увидимся вечером.

Она ушла вверх по центральному стволу, подтягиваясь и переставляя руки быстрее и быстрее, только что не ракетой пролетая мимо людей. Чиви все еще каждый день тренировалась на центрифуге в два g, все еще отрабатывала боевые искусства. Это все, что осталось в ней от влияния матери – по крайней мере внешне. Не приходится сомневаться, что движущая ею энергия была некоторой сублимацией желания угодить матери.

Нау глядел вверх, почти не замечая обходящих его людей – они сами старались не становиться у него на дороге. Фигурка Чиви мелькала в высотах центрального ствола.

Чиви была самой ценной его собственностью после Анне Рейнольт. Но Рейнольт он получил, по сути, в наследство; Чиви Лин Лизолет была его личной победой – талантливой и не-фокусированной, без конца и края работающей на него все эти годы. Владеть ею, манипулировать ею – задача, которая никогда не становилась рутинной. И всегда на краю опасности. У нее была сила и скорость, чтобы убивать голыми руками. Он в первые дни этого не понимал. Но это было еще до того, как он понял ее ценность.

Да, это был его триумф, но Томас Нау был достаточно реалистом, чтобы понимать: ему еще и повезло. Он завладел Чиви в нужном возрасте и в нужном контексте – она была достаточно взрослой, чтобы усвоить глубины культуры Кенг Хо, и при этом достаточно юной, чтобы ее потрясла Бойня Дьема. В первые десять лет Изгнания она проникла в его ложь только три раза.

По губам Нау пробежала тень улыбки. Чиви думала, что это она его изменяет, что она показала ему, как хорошо работают методы свободы. Что ж, в этом она права. В ранние годы разрешить ей подпольную экономику – это было частью его игры с ней, временной слабостью. Но подпольная экономика действительно была эффективной. Даже учебники Кенг Хо утверждали, что свободный рынок в таком замкнутом и ограниченном пространстве бесполезен. И все же год за годом эти коробейники улучшали положение вещей – даже в тех операциях, которые Нау все равно потребовались бы. Так что теперь, когда она заверила его, что люди у нее в долгу и будут усердно работать, создавая парк с озером – Чума его побери, я действительно хочу это озеро! – Томас Нау уже не смеялся в кулак у нее за спиной. Она была права: люди – даже эмергенты – лучше будут работать в парке, потому что они обязаны Чиви услугами, чем потому что Нау – предводитель, обладающий властью выбросить их всех в космос.

Чиви наверху ствола стала крошечной фигуркой. Она повернулась и помахала. Нау помахал в ответ, и она исчезла в одном из боковом туннелей, ведущем к ангару катеров.

Нау еще чуть постоял, глядя вверх и улыбаясь. Чиви научила его силе управляемой свободы. Дядя Алан и клика Наули доверили ему силу фокусированных рабов. А Мигающая? Чем больше удавалось узнать о звезде и ее планете, тем больше росло в нем убеждение, что здесь таится чудо – не сокровища, которых он ожидал, а нечто большее. Биология, физика, дальняя галактическая орбита звездной системы… все это вместе выходило за возможности анализа, дразня его интуицию.

Через несколько лет пауки вручат ему промышленную экологию, которая позволит все это исследовать.

Не было времени и места в человеческой истории, когда столько возможностей открывалось для одного человека. В самом начале Томас Нау, моложе на двадцать пять лет, ужасался перед лицом неизвестности. Но шли годы, он шаг за шагом встречал трудности и преодолевал их. То, что придет с Арахны, будет властью династии, подобной которой не видело человечество. Это займет время, может быть, столетие или два, но к концу он вряд ли будет старше среднего возраста людей Кенг Хо. Он сметет клики эмергентов. Этот край Людского Космоса увидит величайшую империю всех историй. Легенда Фама Нювена померкнет в лучах сияния Томаса Нау.

А Чиви? Он бросил последний взгляд вверх. Он надеялся, что до конца Изгнания она продержены. Так много есть такого, в чем она может помочь, когда пауки будут повержены. Но маска протиралась. Промывка мозгов не дает полной чистки; Чиви начинала улавливать истину все быстрее. Без уничтожения больших объемов ткани Анне Рейнольт не могла устранить то, что она называла «резидуальной нейронной нагрузкой». И возникали, конечно, противоречия, – не все можно было списать на амнезию после анабиоза. Когда-нибудь, даже при самом искусном манипулировании… Как ему объяснить нарушение обещания отпустить всех на волю? Как объяснить меры, которые придется принять против пауков, или программы размножения людей, которые придется осуществлять? Нет. Неизбежно, хотя и весьма прискорбно, придется избавиться от Чиви. И все же даже тогда она ему послужит. Дети от нее все еще будут возможны. А его королевству когда-нибудь понадобятся наследники.

Чиви вплыла в заведение Бенни через две тысячи секунд. На этой Вахте здесь распоряжался сам Бенни. Отлично. Из хозяев бара он ей нравился больше всех. Они немного поторговались насчет нового оборудования:

– Господи, Бенни! Тебе еще обои нужны? А ты знаешь, есть и другие, которым они могут пригодиться.

Например, парк под Хаммерфестом.

Бенни пожал плечами:

– Добейся от предводителя разрешения на консенсуальные изображения, и не нужны мне тогда твои обои. А эти просто сработались. Видишь?

Он показал на пол, где постоянно держалось изображение Арахны. Видна была буря, которая могла через несколько килосекунд дойти до Принстона – явно драйверы дисплея еще работали. Но видны были также искажения формы и смазанные цвета.

– Ладно, можно еще кое-что ободрать с «Невидимой Руки», но это тебе дорого встанет.

Ритцер Брюгель будет пускать пену и визг, хоть ему эти обои без надобности. Он считал «Руку» своей вотчиной. Чиви посмотрела на написанный от руки список Бенни, на другие его строки. Вся готовая еда шла из бактериальной с базы – этим захочет заняться Гонле Фонг. Летучие вещества и пищевое сырье, ага. Как всегда, Бенни пытается перебежать Гонле дорогу, выйдя на горные работы в скалах. Для двух закадычных друзей они слишком серьезно относятся к своей деловой конкуренции.

Она заметила краем глаза какое-то движение. Компания Циня, как всегда, на обычном месте. Эзр! Чиви невольно улыбнулась. Он отвернулся от других, глядя в ее сторону. Она махнула ему рукой. Казалось, лицо его замкнулось, и он отвернулся. На миг Чиви вздрогнула от прежней боли. Даже сейчас, когда она его видела, накатывала неожиданная радость, будто встретила старого друга, которому так много надо сказать. Но год за годом он каждый раз отворачивался. Она не хотела ничего плохого для Триксии Бонсол; она помогала Томасу, потому что он хороший человек, тот, кто делает все возможное и невозможное, чтобы провести людей через Изгнание.

Неужели Эзр никогда не даст ей хотя бы попытаться объяснить? Быть может. Еще годы должны пройти. Когда кончится Изгнание, когда созреет целая цивилизация, которая им поможет и Триксия к нему вернется – не сможет он ее не простить.

Пространство между внешней оболочкой базы и жилыми баллонами служило буфером на случай разгерметизации. Многие годы Гонле Фонг использовала его для своих подпольных ферм. От падения давления погибли некоторые ее эксперименты с канберрскими цветами, и сейчас фермы Гонле занимали только часть мертвого пространства. Фам с Эзром Винжем встретились довольно далеко от них. Здесь воздух был неподвижен и прохладен, и только проникающий сквозь внешние стены тусклый свет Мигающей освещал место их встречи.

Фам зацепился ногой за стенной упор и спокойно ждал. Он заранее постарался, чтобы это пространство было как следует насыщено локализаторами – они были рассыпаны по всем стенам. Несколько штук всегда летали около него в воздухе, хотя даже в ярком свете они были еле видными пылинками. Здесь, скрытый в сумерках, Фам представлял собой командный пункт из одного человека. Он видел и слышал отовсюду, где находился – сейчас из щели между баллонами. Кто-то осторожно приближался. На тыльной стороне глаз у Фама была визуальная система не хуже скорлупок Кенг Хо. Это шел пацан Винж, крадучись и нервничая.