Евгения сделала для себя неожиданный и грустный вывод: сейчас она еще больше любит Виталика. Накал страстей, неожиданный поворот событий, другая женщина, разговор о ребенке, шелковое темно-синее белье в спальне соперницы, капли для повышения потенции, дорогой мужской костюм, выдаваемый за дешевку, ложь, обязанности домработницы – сумбур, набор ничего не значащих фраз для несведущего... А для Жени каждое слово в этом перечне имело свой неповторимый оттенок, и она понимала, что сейчас любит Виталика как никогда доселе. Чтобы понять, насколько ты любишь, – нужно ощутить боль потери, пройти через ад душевных мук, упасть на самое дно одиночества и попытаться возродиться из горстки пепла, в которую тебя превратили страсть и разлука. Евгения прекрасно осознавала, что ее ад еще впереди, и то, что в данный момент творится в душе – только начало долгого и очень трудного пути. Она хотела избавиться от любви? Глупая! Так не бывает...

– Господи! – вопила Тома, глядя, как Женя складывает чемодан. – Ну зачем тебе тряпье? Неужели ты его собираешься носить? Нет слов, сплошные выражения, и... все нецензурные, – охала она, бегая вокруг Евгении. – Ты – моя самая любимая, самая лучшая подруга, но, извини за резкость, одеваешься, как баба с базара, да и то, там такие разодетые экземпляры встречаются, что нам с тобой и не снилось.

Не могу без слез смотреть на твою одежду! Кто?! Кто надоумил тебя купить вот это бордовое вязаное платьице с круглым воротничком? – Она схватила трикотаж и трясла им перед Жениным носом. – Или вот этот серый, нет, грязно-замурзано-серый костюм! Ужасный покрой, не подчеркивает фигуру, да их, наверное, после войны носили, и то только потому, что ничего другого разрушенная и отсталая промышленность не выпускала.

– Мама... – пролепетала Евгения.

– Что мама?

– Мама посоветовала купить.

– Точно! Как я могла забыть, – хлопнула себя ладошкой по лбу подруга. – Вкус твоей мамочки «безупречен». То, что она советует, можно надевать только в деревне, да и то богом забытой. Да ты вспомни, я еще в институте тебе мини-юбки одалживала, потому что в том, что ты покупала со своей мамашей, показываться в обществе категорически воспрещалось! Тебя бы засмеяли. Вот вроде и мозги у тебя есть, и сама ты симпатичная, но вещи... Я вообще удивляюсь, как Виталик на тебя внимание обратил?

– Вот только про Виталика не надо!

– Хорошо, хорошо, – тут же ретировалась подруга. – Если ты помнишь, когда я помогала тебе за ним следить, ты обещала мне, что после того, как все закончится, мы поедем в магазин и выберем для тебя несколько приличных вещей. Не надо возражений! – Тамара выставила вперед ладошку. – Не смей мне перечить. Сейчас все закончилось. Ты одинокая девушка, не обремененная узами брака, тебе нужно думать о новых поклонниках, так почему бы начало новой жизни не украсить новыми вещами?.. Не смей возражать! – повысила голос Тамара, увидев, как Евгения открыла рот, чтобы ответить ей.

– А я и не возражаю, – сообщила Женя. – Я как раз только «за»!

– Чудненько! Тогда нечего свои рюшики и оборочки складывать. Бросай их как попало в сумку. Все равно большую часть выбросишь... В крайнем случае, можешь маме своей отдать, пусть себе на нос натянет и красуется. – Тома, как обычно, в выражениях не стеснялась. – Уверена, она даже дома постесняется в них ходить.

В квартире зазвенел телефон. Девушки застыли, глядя друг на друга.

– Я боюсь, – почему-то шепотом сказала Евгения.

– Чего боишься-то? – тоже шепотом спросила подруга.

– Не знаю... Просто так... А вдруг это...

– Не дрейфь. Если твой бывший муженек решил порадовать тебя своим вниманием, то мило с ним пообщайся и ничего не говори о разводе. Пусть для него это будет сюрпризом. Не надо его слишком рано ни радовать, ни расстраивать. Ведь ты не знаешь, как он отреагирует на новость... – посоветовала Тома.

– Алло, – осторожно сняла трубку Евгения. – Да, я. – Брови взлетели вверх от удивления, лоб наморщился. – Совершенно верно, Лопатина... Да, это моя фамилия. Но... Как вы узнали? Я... Дело в том, что я не писала адрес... Как есть на конверте? – удивилась она. – Не может этого быть! Неужели?! Может... – Женя запнулась, раздумывая, – автоматически написала? – пробубнила она себе под нос. – Какая встреча? Но я... Почему не хочу славы? Как раз совершенно не возражаю, особенно сейчас. Но... все так неожиданно. Когда? Сегодня? Но как вы могли без меня решить?.. Ничего себе сюрприз! Как это – возражения не принимаются?.. Хорошо, говорите адрес. Я приеду. – Женя свободной рукой начала жестикулировать, показывая Тамаре, что нуждается в ручке и листке бумаги.

Та заметалась по комнате, нашла и быстро подсунула их Евгении, которая размашисто записала то, что продиктовал ей собеседник, попрощалась и положила трубку.

– Что? Что случилось? – кинулась к ней Тома.

– Слава... – только и произнесла Евгения. – Оказывается, на конверте с последними стихами, которые я отправляла в редакцию, автоматически написала свой адрес. Ты веришь, что я не собиралась себя выдавать? – Женя так искренне смотрела на Тому, сложив руки на груди, что та утвердительно закивала головой. – Не знаю, как такое могло случиться? Может, я задумалась? – вопросительно произнесла девушка. – Но факт остается фактом. Они каким-то образом узнали мой телефон и приглашают на телевизионную передачу. Или на съемку? Я не поняла. Говорят, что отказ с моей стороны будет жестом полного неуважения к поклонникам. Потому что людей уже предупредили, студия готова, и редактор решила поставить меня перед фактом, в надежде, что в таких обстоятельствах я не посмею сказать «нет».

– Кстати! – подняла палец вверх Тамара. – Правильно и очень разумно сделали. А то некоторые задирают носы и скрываются от поклонников. А страна должна знать в лицо своих героев! Ну теперь тебе просто необходим новый прикид. Ты же не посмеешь появиться перед телекамерой в мерзком сером костюме?

– Пожалуй... – раздумывая, произнесла Женя, – не посмею. Действительно, надо бы что-то поприличнее купить. Но... – запнулась она.

– Я оплачу! – затараторила Тома. – Не переживай. Отдашь, когда сможешь. Тем более уверена, что теперь тебе должны гонорар заплатить. Не думай о деньгах. В скором будущем они у тебя обязательно появятся. Ты и так уже известная поэтесса. А когда блеснешь на телеэкране и вся страна увидит, какая ты красавица... – мечтательно произнесла Тамара.

– Том, не надо о красавицах, – перебила ее Женя. – Я прекрасно знаю, что не уродина, но красавицей меня назвать сложно. Всего лишь миловидная. Или как это называется?.. Ну, в общем, не важно.

Она начала более энергично бросать вещи в сумку. Как в киношной мелодраме: методично и аккуратно, в замедленном темпе снимала с вешалок все подряд и бросала в сумку. То, что летело мимо, Тома поднимала и как попало запихивала в тару. Когда процесс сборов был закончен, Женя в последний раз осмотрела квартиру. Ничего, кроме одежды, тетрадки со стихами, зубной щетки да единственного флакончика недорогих духов она не забирала. Безделушки, подаренные учениками, оставила мужу. То ли на память, то ли чтобы раздражать его. Какая разница. Захочет – выбросит или к маме отвезет. Впервые за продолжительное время Женя отвлеклась от навязчивых мыслей о муже. В конце концов, пусть живет как хочет! Неожиданный телефонный звонок внес смуту в ее душу... приятную смуту. Что она будет говорить? Как отреагируют знакомые на ее появление в телевизионной передаче? Что подумают? Черт возьми, да какая разница, что они подумают! Женя улыбнулась. Этот вопрос ее занимать не должен.

Интересно... А Виталик, что скажет он? Фу-ты, наваждение. Так ему и надо! Пусть увидит, что не только блондинки с большой грудью обладают достоинствами. Наверняка его станут терзать сомнения, когда он поймет, какого сокровища лишился. А в том, что Виталька пожалеет, Евгения не сомневалась. Она понимала, что пока Снежанна изо всех сил играет роль доброго ангела, но наступит время, обязательно наступит, и у ангела отпадут крылья. Дай бог, чтобы еще и рога не выросли...