– Что ты ему не верила? – догадалась подруга.

– Совершенно правильно. Более того, он поймет, что я за ним следила, потому что случайно увидеть все то, что я знаю, невозможно. А значит, я специально выясняла, я даже пошла к Снежанне в домработницы. А это может показаться ему сверхглупостью. Поэтому хочу быть мудрее. Если у него есть тайны, я не скажу, что знаю о них. Во-первых, выясню, с чем связаны его секреты, во-вторых, уверена, что теперь он и сам мне о них расскажет. И все! Инцидент будет исчерпан. Ложь исчезнет... Мы снова будем вместе, мы снова будем счастливой парой!

– А сама ты не станешь впоследствии подозревать его?

– Нет, не стану, – уверенно ответила Женя. – Думается мне, что раз он, оставшись наедине с этой дамой и имея прекраснейшую возможность мне изменить, не стал этого делать, то наверняка его встречи с ней связаны с чем-то другим. Признаю, что погорячилась, поспешив немедленно развестись. Но с кем не бывает...

– Ну не скажи. Кстати, как раз так быстро очень редко бывает, – вставила свое слово Тома.

– Значит, теперь нужно придумать более логическое объяснение моему поступку, – сказала Женя и взглядом, полным мольбы, посмотрела на подругу.

– Понятно, – вздохнула та. – Все самое сложное достается мне. Хотя... Знаешь, не нужно ничего выдумывать. Сказать все как есть...

– Тома, – Женя прервала ее, – ты ничего не поняла из того, что я говорила?

– Дослушай сначала. А потом возмущайся, – совершенно спокойно сказала Тамара. – Объясняется все намного проще. Просто тебе показалось, что он тебя больше не любит, а ты, в конце концов, только слабая женщина и имеешь право на непредсказуемые поступки. Ты посчитала, что ему хочется свободы, раз он в последнее время не стремится домой. Ты решила, что семейная жизнь его тяготит, и ты, как интеллигентнейшая дама, попросту развелась с мужем, чтобы не мучить его, любимого. Ты, такая самоотверженная и порядочная, не стала таскать его по ЗАГСам, не стала выяснять отношения, ты спрятала свой эгоизм подальше, в отличие от миллионов других женщин, пытающихся удержать своих мужей любым путем, ты отпустила его, ничего не требуя взамен.

Женя изумленно смотрела на подругу, пытаясь переварить все то, что услышала.

– Ты действительно думаешь, что он поверит? – удивилась она.

– Даже не сомневайся, зная тебя, проглотит наживку и даже не усомнится в искренности твоих слов, – заверила Тома.

– Может... ты и права, – неуверенно произнесла Женя. А про себя подумала, что подруга абсолютно права. Зачем придумывать какую-то историю? Бескорыстие и искренние чувства будут самыми лучшими аргументами в ее разговоре с Виталиком.

Женя вышла на улицу и поежилась. Ночью ударил первый морозец, и несмотря на то что на ветках еще держались последние стойкие листья, рядом с ними уже искрился под холодными лучами утреннего солнца иней.

Евгения не спеша шла к остановке.

Она направлялась к Снежанне. Будет снова играть роль домработницы и делать вид, что получает огромное удовольствие от этой работы. С чего начнет выяснять причину интереса Виталика к Снежанне, она еще не знала, но как соперницу эту даму уже не воспринимала. Даже наоборот – Евгении было немного жаль соблазнительницу. Она так старалась, делала все возможное, а Женин супруг не поддался ни на какие соблазны. Ей должно быть очень обидно. Кроме всего прочего, уязвлено самолюбие женщины, которой никогда не отказывали, скорее, уделяли избыточное внимание, ухаживали, добивались ее расположения.

Удивительно, что в десять часов утра Снежанна уже проснулась. Наверное, полное фиаско не давало ей сладко спать, отметила про себя Евгения.

– Женя, сделай мне крепкий кофе и легкий завтрак, – распорядилась она. – Сейчас ко мне снова придет этот... – она запнулась подбирая слова, но, видно так и не найдя подходящего, сказала: – Мудыкин. У меня с ним будет очень серьезный разговор. Так что ты посиди тихонько на кухне. Не мешай нам. Уберешь потом. Можешь пока почистить столовое серебро...

Она удалилась в ванную приводить себя в порядок. Женя отметила, что позавчерашнее фиаско Снежанны не отразилось на ее настроении. Она не пыталась выместить зло на Жене, не ругалась и вела себя довольно спокойно. Пока хозяйка плескалась в ванной, Евгения еще раз быстренько осмотрела комнаты. Ну что здесь может быть такого, что могло заинтересовать Виталика? Никаких вариантов. Услышав, что вода в ванной уже не льется, Евгения поспешила на кухню и затаилась там.

Гость действительно пожаловал довольно скоро. Это был все тот же Булдыкин Валентин Архипович.

– Здравствуйте, Снежанночка, – расплылся он в улыбке. – А я к вам с предложением, кстати, оно последнее. Уверяю вас.

– Валентин Архипович, – усмехнулась девушка, – помнится, ваше последнее и окончательное предложение я видела написанным на вашей визитке – девять тысяч долларов. Потом вашим последним предложением оказалась уже другая сумма, ставки поднялись, и сейчас вы пришли, чтобы в очередной раз еще что-то предложить?

Булдыкин изменился в лице, поняв, что Снежанна в наглую издевается над ним.

– Я бы не советовал вам, милая девушка, разговаривать со мной в подобном тоне. Иначе у вас могут возникнуть крупные неприятности... – грозно сказал он.

– О! Так вы мне уже угрожаете! – не унималась Снежанна, расхохотавшись Булдыкину прямо в лицо.

– Боюсь, вы действительно не знаете, с кем разговариваете! – взяв себя в руки, сказал он. – Моя последняя цена – пятнадцать тысяч долларов и ни копейки больше. Хотите – соглашайтесь, не хотите – марка все равно будет моей. У вас нет выбора. В противном случае вы останетесь и без марки, и без денег.

– И все-таки вы мне угрожаете. – Снежанна попыталась успокоиться, но дрожь побежала по телу. – Дело в том, Валентин Архипович, что марку я собираюсь подарить очень близкому мне человеку. Буквально завтра. Отец хотел, чтобы она осталась в семье, и она останется. По крайней мере, в ближайшее время. Потом мой жених может поступить с подарком так, как посчитает нужным, а сейчас... Мой ответ так же окончателен, как и ваше предложение: марка не продается.

– Что ж... Воля ваша. – Булдыкин поднялся с кресла. – Уговаривать не буду. Только не слишком ли часто вы меняете женихов? То одному собирались ее подарить, теперь – другому...

– Вы интересуетесь моей личной жизнью?

– Я интересуюсь старинной маркой, а до ваших половых партнеров мне дела нет, – безразлично произнес Булдыкин.

Девушка покраснела, но колкостью не ответила.

– Валентин Архипович, вы даже не попьете кофе? – Снежанна сделала радушное лицо, вплетая в интонации нотки легкого разочарования. Она умела быть артистичной, когда хотела поиздеваться над человеком.

– Спасибо. У меня мало времени, – отказался покупатель.

– Что ж... Тогда до свидания.

Когда за посетителем закрылась дверь, Снежанна заглянула в кухню и позвала Женю.

– Евгения, оторвись от дел. Лучше иди сними со стенки и тщательно протри одну рамочку. Очень аккуратно. И не разбей ее. А вообще-то... – Снежанна направилась к странной картине, висевшей в гостиной на стене. – Я сама ее сниму от греха подальше. А то вдруг у тебя руки не из того места выросли.

Картина была небольшой. Богато украшенная рамка, черный фон, а на нем, точно посередине, в небольшой специально сделанной ложбинке поместился бумажный прямоугольник – марка с изображением Екатерины Второй.

Снежанна начала снимать рамку, это сразу не удалось, тогда она с силой дернула рамку на себя, картина выскользнула из рук и грохнулась о пол. Стекло разлетелось вдребезги, кое-где от обрамления отвалилась позолота.

– Черт! Черт! – взвизгнула Снежанна. Она проклинала собственную неумелость, ругала себя за то, что не позволила домработнице снять картину. Тогда было бы на кого взвалить вину и покричать вдоволь, а теперь... Никакого удовольствия! Она наклонилась, хотела достать марку из-под осколка, но, сделав неосторожное движение, порезала палец. Отдернула руку, но капелька крови осталась на марке. – Убери, – Снежанна показала на стекло, а сама побежала в ванную, зажимая ранку.