Снежанна задумалась. Она была готова подарить ее своему избраннику, но нарушить волю отца и продать...

– Нет, – наконец категорически отрезала девушка. – Эта марка не продается. Ни при каких обстоятельствах. Могу предложить другие, если вам интересно...

– Меня интересует только эта! – перебил ее Валентин Архипович.

– Эта не продается, – с ударением на каждом слове отчеканила она, – ни за какие деньги!

– Ну... милочка, вы, пожалуй, преувеличиваете, – захохотал Булдыкин. – Есть деньги, очень большие деньги, а есть огромная сумма. Вы же еще не знаете, сколько я собираюсь вам предложить.

– А я и знать не хочу. По-моему, вы меня не поняли. Эта марка семейная реликвия, папа очень хотел, чтобы она осталась в семье, и она останется! Цена не имеет значения! – четко сказала Снежанна.

Валентин Архипович напрягся, на его лице заходили желваки, но он промолчал. Потом вытащил свою визитку и на обороте что-то быстро черкнул.

– Пожалуйста, – протянул кусочек картона Булдыкин. – Я написал вам мое предложение, а вы решайте сами... Всего наилучшего. Надеюсь, видимся не в последний раз. – Уходя, он еще раз облобызал взглядом пышное тело Снежанны.

Закрыв дверь, она внимательно изучила визитку. «Булдыкин Валентин Архипович. Директор», – значилось на ней. Чего директор, банно-прачечного комбината? Девушка передернула плечами и перевернула визитку. Сумма с тремя нолями повергла ее в шок. За эту почти распавшуюся бумажку девять тысяч долларов?

Но... что такое девять тысяч по сравнению с просьбой отца! «Да и не факт, что марка не стоит дороже», – тут же деловито отметила про себя Снежанна.

Давая ей именно это имя, папа не ошибся. Имя Снежана с одним «н» никак ей не подходит, ни одно слово в характеристике этого имени не относится к ее личности. Она достойная дочь отца – и своей выгоды никогда не упустит. Пусть Снежанна не занимается бизнесом, но с папиным наследством в ближайшие десять лет работать ей точно не придется. Что будет потом? Сказать сложно. Вероятно, потом будет муж, богатый... нет, очень богатый. Снежанна не хотела признаваться в своих надежах на мужа даже себе, не то что Кате Рябовой, которая честно призналась в намерении продать себя подороже. Разумеется, она хочет того же, но зачем говорить об этом вслух? Два больших капитала – намного лучше, чем один. Тогда ей точно не придется работать до конца своей жизни. Интересно, сколько зарабатывает Булдыкин Валентин Архипович? Видимо, немало, раз предлагает девять штук за марку.

Впрочем, о Булдыкине она забыла уже через минуту.

Виталий! – Вот какое имя волновало ее и днем и ночью, будило воображение.

После их второй встречи Снежанна стала завсегдатаем пивного ресторанчика «Толстый Роджер». Ровно в шесть часов при полном параде, благоухающая, как майская роза, тщательно причесанная, она ждала Виталия за столиком. День, второй, третий... он не появлялся. Каждый раз она уходила злая и расстроенная. Обещала себе, что больше не придет, ругала Виталия и снова, словно на работу, шла туда. Снежанна не приглашала за компанию подруг. Не то чтобы она боялась конкуренции, но после сложностей с Катей Рябовой, заинтересовавшейся Виталиком и возжелавшей переспать с ним прямо сейчас, в отдельной кабинке, рисковать не решалась. Хорошо, что тогда в «Толстом Роджере» вместе с ней была Катя, женщина замужняя. И просто прекрасно, что Снежанне удалось избавиться от нее с помощью телефона и ревнивого мужа. А если бы на ее месте оказалась красивая и свободная Даша Майкова или Леся Стройникова? Даже страшно подумать! И если Дашка имела элементарную совесть, то Леся не посмотрела бы ни на какие условности и дружеские симпатии.

Леся была любимой моделью Вениамина Норкина. Не бог весть какой статус, но именно благодаря известному модельеру уже около двух лет она попадала на обложки глянцевых журналов, была частой гостьей светских вечеринок, неизменно дефилировала на показе мод в самых красивых нарядах, а также ей предоставлялось почетное право в очередной раз надеть свадебное платье из новой коллекции. Норкин считал Лесю своей музой и богиней удачи в одном лице, потому как ангельское личико с нежно-васильковыми глазами, длинными ресницами, мастерски увеличенными визажистом, стянутые в тугой пучок золотистые волосы и матовая кожа притягивали взгляды как магнит. Пожалуй, на Лесе элегантно и стильно смотрелась любая одежда, даже самая заурядная, а уж свадебное платье... Не нужно быть провидцем, чтобы утверждать: посмотрев на такую красавицу невесту, девушки считали, что и они будут смотреться в подвенечном наряде от Норкина так же ослепительно. В тот же день модельеру поступало по два, а то и по пять заказов на одежду, в которой дефилировала Леся. Все оставались довольны.

Модель получала честно заработанные тугрики, Норкин – славу, популярность и конечно же то, ради чего трудится каждый нормальный человек, – вознаграждение. Творческий тандем креп и в ближайшее время распадаться не собирался.

Несмотря на популярность и известность в узких кругах, Леся была отличной подругой, не зазнавалась и не страдала манией величия. Она всегда стремилась помочь, если у ее подруг возникали неприятности, не скупилась на подарки, выручала деньгами, никогда не требуя возврата долга, с готовностью слушала стенания и плач по телефону, но... Нет людей без недостатков! В противном случае – это робот, да и те ведь могут сломаться ...

Леся – незамужняя и свободная девушка – не знала, каково это – оставаться без внимания мужского и даже женского пола. Да, красавица модель пользовалась популярностью не только у мужчин, но и у женщин. Причем последние были еще более настырными. Присылали огромные букеты цветов, приглашали приятно провести время, обещали неземную благодать. Лесбийскими наклонностями Леся не страдала и страшно злилась на наглых и эксцентричных дам. Впрочем, ухаживания мужчин ее раздражали не меньше.

«Хотите презентовать мне ту открытую блузку от Норкина, в которой видели на сегодняшнем показе? Спасибо, очень любезно с вашей стороны. Разумеется, я ее приму... Уважаемый, но разве я вам что-то обещала? Вы горели желанием сделать мне подарок, вы его сделали... И на что надеетесь дальше? Неужели вы думаете, что все модели – продажные шлюхи? О! Да как вы смеете, разве я давала какие-либо обещания? Или намекала? Нет? В таком случае прошу больше никогда меня не беспокоить, потому как я девушка очень высоких нравственных правил и не смогу иметь ничего общего с таким, как вы...» Приблизительно так Леся общалась с потенциальными кавалерами.

А вот кавалеры ее подруг... Именно они вызывали у Леси самые сильные симпатии. Любого – даже самого плешивенького, бедного, глупого, или изумительно красивого, или несметно богатого – она считала своим долгом соблазнить. В данном случае ни социальный статус, ни материальное положение претендента значения не имели. Основным критерием отбора был один незначительный нюанс – он должен нравиться подруге. Другими словами, очень любила манекенщица отбивать кавалеров у подруг. И делала это Леся как бы ненарочно. Ну вот получилось, так вышло, наваждение, не виновата я, он сам пришел... В общем, своей вины Леся никогда не признавала, и когда бывшие любовники, друзья и ухажеры в мгновение ока, иногда – чуть дольше, но не больше двух дней, забыв прежнюю любовь, падали поверженные у ее ног, были готовы бросить, да чаще и бросали бывших пассий, интерес Леси угасал с курьерской скоростью. Ничейные мужчины не интересовали девушку. Вообще!

Она долго рыдала на плече у подруги, рассказывая той, что она, Леся, буквально уберегла любимую Таню, Свету, Лену от опрометчивого шага. А если бы страсть мужчины к другим женщинам обнаружилась после свадьбы? В общем, жертвой становилась Леся, и она всегда находила оправдание, а кавалер изгонялся на веки вечные.

В остальном девушка была идеальной подругой, самой лучшей, самой верной. Однако теперь, зная ее маленький недостаток, ни одна из ее знакомых не решалась знакомить Лесю с очередным бойфрендом. Каждая предпочитала расстаться по собственной инициативе, либо, в крайнем случае, быть оставленной, но никак не обманутой и оставленной ради лучшей подруги...