Линкольн и Кирби отправились в Японию, чтобы встретиться с Ямаути и обсудить с ним и другими руководителями NCL иск. Для Линкольна это была первая встреча с Ямаути; он был достаточно наслышан, чтобы при встрече быть настороже. Оказавшись внутри «Головного Мозга», они изучали друг друга. «К адвокатам я не испытываю ни малейшей симпатии», — произнес Ямаути.

Линкольн сдержал улыбку. «У нас в Сиэтле адвокатов больше, чем во всей Японии, — сказал он. — Небольшое количество адвокатов — самое большое преимущество Японии перед Соединенными Штатами».

«Я могу сказать, что он был очень сильным человеком, который привык идти своим путем, — рассказывал позднее Линкольн. — Не было никаких пустых разговоров. Он не тратил время зря».

От адвокатов Ямаути хотел знать одну вещь: что нужно сделать, чтобы гарантировать победу Nintendo в суде?

«Мы должны победить», — сказал он.

После бесед со служащими Nintendo, включая Гумпея Ёкои и Сигэру Миямото, Линкольн и Кирби вернулись в США и следующие десять месяцев выстраивали линию защиты. Аракава приободрился, когда услышал, что предчувствие Линкольна не обмануло: права Universal на Кинг-Конга действительно были под вопросом. Компания никогда не защищала эту торговую марку, прошлая тяжба показала, что права на Кинг-Конга были общественным достоянием. Наилучшей новостью стало то, что Universal когда-то уже участвовала в тяжбе, где утверждала, что имя Кинг-Конг является общественным достоянием и не может быть торговой маркой.

Были и другие новости. Обнаружились сделка Coleco с МСА и факт переговоров Шейнберга с Арнольдом Гринбергом по поводу инвестиций в Coleco. Это открытие пролило свет на другие мотивации для судебного процесса. Шейнберг хотел войти в видеоигровой бизнес и предъявлял судебные иски компаниям, которые были бы его главными конкурентами.

Когда материалы для суда были собраны, Аракава спросил у Йоко ее мнение, перейдет ли Линкольн из своей юридической фирмы в Nintendo. Аракава был впечатлен познаниями Линкольна в юриспруденции, но этим все не ограничивалось. Линкольн стал самым близким человеком для Аракавы, не считая семью и родственников. Он уважал Линкольна и как профессионала, и как друга, но его интересовало, не был ли этот человек слишком настойчивым, слишком самонадеянным, слишком нетерпеливым. Йоко ответила, что узнать это можно только одним способом.

В очередном совместном перелете Аракава обратился к Линкольну: «Я знаю, что вам наскучила юридическая практика, не хотели бы вы поработать в Nintendo?» Не выдавая своих эмоций, Линкольн ответил, что подумает. После некоторой паузы он сказал, что не хотел бы быть просто корпоративным юристом в Nintendo. Он хотел помогать в управлении компанией, быть вовлеченным в каждый аспект бизнеса.

Аракава тут же ответил, что именно это он и имел в виду. На последующей встрече, которая продлилась не больше пятнадцати минут, Линкольн и Аракава пришли к соглашению. Линкольн получил пост старшего вице-президента и начал работать вместе с Аракавой, фактически став вторым человеком в компании. В конце встречи президент Nintendo пожал Линкольну руку и сказал: «Я заполучил тебя».

Вскоре, 7 декабря, Линкольн собрал партнеров по юридической фирме и уведомил их о своем решении об увольнении через тридцать дней.

В борьбе за Donkey Kong МСА и Nintendo представили свои доказательства и дали показания в нью-йоркском зале суда окружному судье Роберту В. Свиту. В один из дней Говарда Филлипса вызвали в суд, потому что Джон Кирби хотел продемонстрировать, что игра не имеет никакого отношения к Кинг-Конгу. Сигэру Миямото давал под присягой свои показания в Киото. Он еще раз рассказал о том, как придумал Donkey Kong, пояснив, что сначала назвал своего персонажа Кинг-Конгом, поскольку в японском языке «Кинг-Конгом» называли любую страшную обезьяну.

Кирби также привел материалы прошлых слушаний, которые ставили под вопрос собственность Universal МСА на Кинг-Конга. Он хотел доказать, что в МСА знали об отсутствии прав, но тем не менее подали иск против Nintendo.

Все развивалось быстро; адвокаты Nintendo подняли вопрос об отклонения дела, что и сделал Свит. В своем письменном решении судья отразил самые главные моменты заседания. «Donkey Kong, — писал судья, — был продемонстрирован игровым профессионалом, также были просмотрены отрывки фильмов 1933 года и ремейка 1976 года; в целом суд был удовлетворен аргументами высококвалифицированного и умелого адвоката».

Свит пришел к выводу, что Nintendo не посягала на права Universal МСА, поскольку та ими не владела. Также он постановил, что не было бы никакого нарушения, даже если бы МСА принадлежали права, поскольку игра абсолютно отличалась от кино. Судья также раскритиковал МСА за то, что они, зная об отсутствии прав, запустили судебный процесс, и постановил возместить Nintendo весь ущерб.

МСА подали апелляцию в Верховный суд, где проиграли все слушания. На одном из этапов слушаний для дачи показаний вызвали Говарда Линкольна. Он достал свои заметки, сделанные на первой встрече с МСА, когда он сказал, что Nintendo сдаваться не намерена. Он подробно остановился на деловом обеде, на котором Сид Шейнберг назвал судебный процесс «источником прибыли».

Когда Шейнберг стал отвечать, его попросили вспомнить обед, на котором он встречался с Аракавой и Линкольном. «Я полагаю, что один из них имел какое-то отношение к японцу, который, как я понял, владеет или управляет Nintendo», — сказал он, имея ввиду Аракаву. Про Линкольна Шейнберг сказал следующее: «Я думаю, что он был своего рода главным юрисконсультом Nintendo, но ему не очень доверяли».

В перекрестном допросе Шейнберга Кирби отработал все деньги, которые заплатила ему Nintendo. Он напомнил судье, почему МСА первыми предъявили иск. «Я так понимаю, господин Шейнберг, что вы управляете очень крупной компанией?» — спросил он.

Шейнберг кивнул: «Это большая компания, мы вовлечены во множество дел».

Кирби спросил о доходах МСА за прошлый год. Когда Шейнберг сказал, что они составили свыше одного миллиарда долларов, Кирби спросил, сколько из этой суммы можно назвать прибылью.

«Я думаю, наша прибыль составила около 135 миллионов долларов…» — ответил Шейнберг. Общий объем продаж, сказал Шейнберг, составил 1,6 миллиарда долларов.

Кирби продолжал. «Какую часть из вашего операционного дохода составляли доходы от вашего судебного "центра прибыли"?» — спросил он.

Шейнберг уставился на него: «Нашего судебного центра прибыли?»

Судья не упустил этот момент из своего внимания. Кирби продолжал, попросив, чтобы Шейнберг подтвердил сообщение из журнала Business Week, в котором говорилось о его зарплате в 4 638 000 долларов.

Адвокат Шейнберга вскочил. «Это все, конечно, забавно, — сказал он. — Но какое отношение это имеет к делу? Он владелец, и ему хорошо платят. Куда вы клоните?»

Кирби сказал, что он задал все свои вопросы, лишь добавив: «Не думаю, что можно говорить об отношении к делу с учетом требования о возмещении ущерба». Высокомерие Шейнберга, по мнению нескольких очевидцев, привело судью в бешенство. Но действительно потопил МСА факт, что права на Кинг-Конга были общественным достоянием. Иски МСА (и попытки других исков) были расценены как «попытки навариться в суде».

Nintendo получила 1,8 миллиона долларов. Спустя несколько месяцев в доме Аракавы по этому поводу состоялось празднование. Йоко подала икру и шампанское.

Аракава и Линкольн поднимали тосты друг за друга и за Джона Кирби, которого они щедро вознаградили. Вскоре после этого, уже в Нью-Йорке, они пригласили своего адвоката, его жену и нескольких партнеров на обед в дорогой ресторан на Манхэттене. После обеда они преподнесли Кирби фотографию двадцатисемифутовой парусной шлюпки стоимостью тридцать тысяч долларов. Лодка получила название «Donkey Kong» и стала своеобразным жестом благодарности Nintendo. К лодке прилагались, как выразились в Nintendo, «исключительные международные права на использование имени в названии судов».