Во время встречи в «черной башне» адвокаты Coleco никак не обозначили, что заключили сделку с МСА. Они только твердили: «Нет никакой альтернативы уступкам». Линкольн слушал их и понимал, что, скорее всего, они правы; Nintendo придется урегулировать этот конфликт (по его подсчетам, это обойдется компании минимум в 5-7 миллионов долларов). Однако он отказался соглашаться на что-либо. «Нам нужно больше времени» — вот и все, что он сказал команде адвокатов Coleco.

Очевидно паникуя, они начали на него давить. Линкольн сказал им: «Делайте что хотите; мы не передавали вам никаких прав».

Адвокаты Coleco впились в него взглядами. «Мы в курсе», — сказал один из них. Аракава и Линкольн быстро переглянулись, словно довольные школьники. Та поправка в контракте, который Ямаути заставил подписать Coleco, начала приносить свои плоды. Даже если они пойдут на уступки, Nintendo не будет отвечать за потери Coleco.

Как только мужчины вышли из комнаты, Линкольн протянул руку Аракаве. Они замедлили шаг, и Линкольн прошептал: «Что-то происходит». Его насторожила реакция МСА на вопрос о правах на Кинг-Конга. «Ни на что не соглашайтесь», — сказал он Аракаве.

Вернувшись в офис Хэдла, адвокаты Coleco извинились, сказав, что с Хэдлом они встретятся в другой раз. У Линкольна это вызвало подозрение. «Тут что-то не так. Между Universal и Coleco что-то есть», — сказал он. Он решил выиграть немного времени. «Нам нужно уладить некоторые моменты», — сказал Линкольн Хэдлу, когда он и Аракава собирались уезжать. Хэдл ответил, что лучше бы это произошло как можно быстрее.

На протяжении следующего месяца Линкольн и Хэдл общались по телефону. В июне адвокат МСА сказал: «У вас было необходимое время. Пора встретиться и все окончательно обсудить». Линкольн сказал, что готов и что они с Аракавой планируют вернуться в Юниверсал-Сити.

Утром они выехали в аэропорт Сиэтла, Аракаву бил озноб, и он пытался справиться с гриппом. Он уточнил у Линкольна, настолько ли важно его присутствие. Линкольн настаивал. Ни при каких условиях он не поехал бы один.

Они вернулись в Южную Калифорнию и на такси добрались до «черной башни». Вскоре после начала встречи им сообщили, что для «урегулирования вопроса» необходимо «встретиться с господином Шейнбергом». Аракава посмотрел на Линкольна, тот молчал. Вместе с адвокатом МСА они пошли по коридорам к лифту.

Шейнберг вырос в МСА, превратившись в одного из самых могущественных киномагнатов в Голливуде. Компания МСА включала в себя звукозаписывающую компанию, телевизионный центр, издательский дом (G. P. Putnam's Sons), розничную сеть, парки развлечений и огромный холдинг недвижимости. Шейнберг понимал важность новых технологий, и МСА много инвестировала в них.

Еще до того, как Nintendo была выслана угроза, произошла встреча между ним, главой МСА Вассерманом и президентом Coleco. Арнольд Гринберг имел далеко идущие планы по поводу Coleco, но он нуждался в больших деньгах. Трое мужчин разговаривали о возможном приобретении — или, по крайней мере, инвестициях — Coleco компанией МСА, когда Шейнберг небрежно упомянул, что сотрудничество Coleco с Nintendo является камнем преткновения для последующих действий. «Мы полагаем, что нарушаются некоторые наши права», — сказал он.

Гринберг криво улыбнулся и спросил: «Почему вы не сказали об этом раньше?» Позднее Шейнберг рассказывал, что вспомнил один момент. «Это как в фильмах, где герой удаляется в сторону заката, за ним всегда кто-то бежит, а герой, например Джон Уэйн или Гари Купер, поворачивается, смотрит на парня или женщину и говорит: „Ты чего так долго?“ И экран постепенно темнеет». Смысл был понятен: Гринберг готов к обсуждению.

Была заключена сделка. Чтобы убедить Гринберга перейти на сторону МСА, Шейнберг обрисовал перспективы сотрудничества или инвестиций в Coleco. Coleco могла бы и дальше продавать Donkey Kong в обмен на скромные лицензионные отчисления. «Мы договорились не прибегать к суду, — говорил Шейнберг. — Coleco будет перечислять нам три процента от чистой суммы продаж (со всех проданных Coleco картриджей с Donkey Kong)». Это было существенное количество картриджей, 6 миллионов, что было эквивалентно 4,6 миллиона долларов отчислений. (На последующих переговорах интерес Шейнберга к Coleco улетучился.)

Переговоры с Coleco были не первой попыткой Шейнберга вывести МСА на рынок видеоигр. «В какой-то момент казалось, что рынок видеоигр станет самым крупным рынком вообще», — впоследствии рассказывал он. Он хотел, чтобы МСА стала «главной» в видеоиграх, как это было с музыкой, кино и видео. Он сформировал МСА Video Games и впоследствии купил компанию LJN, которая делала игрушки и игры для Nintendo.

В тот июньский день на пути к «черной башне» Аракава и Линкольн вместе с Хэдлом прошли почти через всю территорию Universal, видели актеров в костюмах и пальмовые деревья в грузовиках. Когда они дошли до длинного, похожего на склад, здания, Хэдл, открывая дверь, объявил: «Столовая для руководителей». Внутри стоял один единственный массивный стол с четырьмя стульями, за которым могли разместиться десятки людей. Линкольн и Аракава сели и стали ждать. Озноб Минору усиливался.

Через некоторое время появился Сидни Шейнберг, высокий, в больших очках в роговой оправе, и сел на свое место. К тому времени, как подали обед, Аракава чуть было не упал в обморок. После этого пошла бесконечная светская беседа; к тому времени, как Шейнберг заявил, насколько он рад согласию Nintendo уладить дело, Аракава был готов упасть замертво.

Он посмотрел на Говарда Линкольна, который очаровывал Шейнберга и Хэдла байками о видеоиграх и рыбалке, и увидел, как он переменился. «Все очень просто, — говорил он, уставившись на главу МСА. — Мы много времени потратили на изучение вопроса и пришли к выводу, что мы ничего не нарушили». Твердо и холодно он сказал: «Мы не собираемся уступать».

Аракава никогда еще ни разу не слышал чтобы Линкольн говорил таким холодным тоном и это его потрясло. Он понятия не имел, как теперь будет реагировать Шейнберг.

Побагровев, Шейнберг отодвинул свой стул, положил руки на край стола и прогремел: «Что тут вообще происходит?!» Затем он глубоко вздохнул. «Я так понял, что вы сюда приехали для урегулирования! Бога ради, вы впустую тратите мое время. Что, черт бы вас побрал, тут происходит?!»

Он посмотрел на Хэдла, который был белее белого. Хэдл бросил вопрошающий взгляд на Линкольна, который как ни в чем не бывало продолжал. «Все просто, — сказал он. — Я хотел сказать, что мы не собираемся сдаваться, и я хотел это сказать, глядя прямо вам в глаза. Именно это, господин Шейнберг, я сейчас и делаю».

Поднимаясь со стула, Шейнберг сказал: «Достаточно! Вы получите известие от нашего юридического отдела». Тут он впился взглядом в Линкольна. «Вы допустили большую ошибку, — вскипел он. — Суд — это источник прибыли для нас».

Остальные трое тоже поднялись и пошли вслед за ним к лифту. Хэдл следовал за Шейнбергом, а Аракава и Линкольн шли чуть поодаль, наблюдая. Прежде чем двери лифта закрылись, Линкольн окликнул: «Господин Шейнберг?»

Шейнберг, взглянув на него, пробурчал что-то себе под нос.

«Хорошего вам дня», — сказал Линкольн.

Шейнберг сдержал слово и подал иск в штате Нью-Йорк, поэтому Линкольну пришлось лететь на Восток, чтобы встретиться с Джоном Кирби из Mudge, Rose, Guthrie, Alexander and Ferdon, хорошо известной в Нью-Йорке юридической фирмы. Кирби был одним из самых известных в стране адвокатов — он принимал участие в антимонопольных исках с PepsiCo и Warner-Lambert и вел дела по франшизам компании General Foods. «При первой встрече он не впечатлил меня, — рассказывал Линкольн. — Он был из разряда парней, которые всегда выглядят потрепанными. Но очень скоро я понял, насколько он крут». У Кирби была репутация отчаянного заступника своих клиентов. Что было важно для Nintendo, его ничто не могло испугать.