Теперь, приходя в гости к Баланиным, мы редко встречали Сережу — все вечера он был занят в ГИРДе. Впрочем, он часто сам забегал к нам домой. Мы жили недалеко от Садово-Спасской — на Мясницкой улице, напротив Главпочтамта. Заходил он обыкновенно по вечерам, чтобы перекусить на скорую руку. Наша Анна Ивановна нянчила его еще маленьким в Нежине, любила его и всегда с удовольствием кормила. Но он всегда торопился, жевал на ходу, и поговорить по душам времени не было.

Иногда он жаловался на свои трудности. Его тяготило то, что немногие верили в успех его дела, слишком много было неудач. ГИРД находился в ведении общественной организации — Осоавиахима. Обычно средств у общественных организаций почти не было. Во всяком случае, по словам Сергея, ГИРД не мог похвалиться ни своим оборудованием, ни финансовым или правовым положением. Отсюда — организационные трудности: отсутствие необходимых материалов и средств, зарплата сотрудников чисто символическая — все это отражалось на развитии ГИРДа. Сколько усилий, трудностей, волнений и нервов приходилось ему тратить, чтобы вернуть доверие к своему делу, чтобы обратить в союзников тех, от кого зависело "быть или не быть"! Сколько веры в правоту своих идей должно было быть у него, чтобы доказать государственное значение идей, за которые он боролся. Глубокая убежденность Королева, его активность и настойчивость сумели в конце концов убедить нужных людей, ранее сомневавшихся в нем и его коллективе. Долгий и трудный путь прошел Сергей, особенно в 1930-х годах. Но тем не менее его инициатива, энергия, его широкий ум и кругозор, его знания и талант победили.

В конце 1933 года был организован государственный Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ), где Сергей занимался своими любимыми и нужными для государства проблемами ракетной техники. В это время мы опять стали чаще встречаться, не только на даче, но и у Баланиных в Москве. После переезда семьи Сергея в новую квартиру на Конюшковской улице — у них дома. Встречались также в семье Юрия Николаевича и у нас. Все было по-старому, мало что изменилось, разве что характер Сергея. Мы часто видели его взволнованным, раздраженным и даже злым. Он рассказывал, что ему приходится вести в Институте борьбу за новые планы, убеждать, доказывать, горячиться — иначе он не может. Помню его в хорошем настроении, когда он радостно, с гордостью говорил о том, что его работа движется успешно. Внешне Сергей в эти годы преобразился — красивый, молодой, задорный, подтянутый, одетый в военную форму с ромбами в петлицах. Иногда казалось даже, что Сергей наконец удовлетворен и своей деятельностью, и жизнью в целом. В апреле 1935 года у него родилась дочь Наташа. Есть фотография, сделанная Василием Николаевичем, где Сережа на крыльце нашей дачи в Барвихе держит на коленях свою полугодовалую дочь и весь лучится радостью и спокойствием. Наблюдая Сережу в те годы, я до сих пор поражаюсь, с какой искренней радостью он участвовал в забавах маленькой дочери. Он любил и нашу Марианну, которая была на год младше Наташи, называл ее Малявочкой, это ласковое имя сохранилось до последних встреч.

Но хороший период длился недолго. Во второй половине 1930-х годов для Сережи наступили тяжелые времена. Злоба и зависть к таким творческим личностям, как Королев, со стороны серых, бесталанных, но амбициозных, рвущихся к власти и почестям карьеристов, вроде конструктора РНИИ А.Г.Костикова, желание выдать чужие достижения за свои привели к аресту Сергея. Он и его товарищ по работе, конструктор ракетных двигателей В.П.Глушко, были арестованы и осуждены на 10 лет заключения каждый, два руководителя РНИИ И.Г.Клейменов и Г.Э.Лангемак были расстреляны, а Костиков присвоил себе их достижения и стал "основным конструктором" реактивной артиллерийской системы "Катюша".

Так был вырван из большой, исключительно важной для страны деятельности С.П.Королев. Освобожден он был лишь в 1944 году. До лета 1945 года работал в Казани. Мы встретились только в октябре 1945 года в поверженном Берлине, где я работала по книжной линии, а Сергей неожиданно приехал по ракетным делам.

Трудные годы репрессий не обошли стороной и Библиотеку. В мае 1930 года, как и в других советских учреждениях, в ГБИЛ проходила чистка состава сотрудников. В связи с этим местком обратился к сотрудникам Библиотеки с обращением. Оно интересно как документ того времени.

Комиссию по чистке возглавлял председатель комиссии по обследованию и чистке подведомственных Наркомпросу учреждений Сальня, а подкомиссию, работавшую в Библиотеке, — заведующая сектором библиотек Наркомпроса Г.К.Дерман. Она подвергла резкой критике ряд сторон деятельности Библиотеки: книжные фонды в значительной части засорены не относящимися к специальности антихудожественными и антиреволюционными книгами; комплектование книжного фонда невыдержанно и расплывчато: выписываются легковесные по содержанию книги политико-публицистического характера, необычайно пестрым является список периодических изданий, часть из которых — литература легкого чтения. Г.К.Дерман указала на то, что отсутствие специализации и плановости при выписке иностранной литературы приводит к неоправданной трате валюты, а также отметила, что в своем комплектовании Библиотека стремится удовлетворить вкусы своих читателей, тогда как читательский состав Библиотеки представляет собой картину чрезвычайной пестроты… Были выявлены и недостатки кадровой политики. Комиссия указала, что искусственно, несоответственно действительным потребностям формируются штаты научных работников. В штате Библиотеки только один член ВКП(б). Большинство сотрудников имеют филологическую и литературную подготовку, но не отличаются высокой библиотечной квалификацией, и из всего штата только один сотрудник имеет специальное библиотечное образование; ненормальным является то положение, что при 20 штатных сотрудниках имеются еще 10 сверхштатных работников. Имеются престарелые сотрудники, приносящие мало пользы, работающие половину рабочего дня. Слишком широко сотрудники пользуются 2-месячными или полуторамесячными летними отпусками; работа недостаточно увязывается с реальными возможностями и задачами Библиотеки, например, организация Бюро переводчиков научной и художественной литературы… В итоге Комиссия предложила Библиотеку ликвидировать. В решении Комиссии записано: