"Глубокоуважаемая Маргарита Ивановна, я вынужден уехать и лишен возможности выразить Вам привет и чувство глубокого уважения по поводу начала новой эры в истории созданного Вами учреждения.
Есть библиотеки — книгохранилища. Есть библиотеки — советники и друзья. Ваша Библиотека принадлежит к последней из этих двух категорий. Все мы — Ваши должники. У Вас находятся не только книги. Здесь целый университет, своего рода Академия. Отсюда уносишь не только книги, но и руководящие указания.
Это — библиотека наших дней, библиотека-просветитель, библиотека-учитель.
Самый горячий привет Вам и всем строителям замечательного дела. Искренние пожелания дальнейшего роста и преуспевания этому славному институту.
Президент ГАХН П.С.Коган".
К сожалению, рождение нового типа библиотеки не всегда проходит гладко. Например, была у нас Фундаментальная библиотека общественных наук (ФБОН), во главе которой стоял чудеснейший человек — Виктор Иванович Шунков. После войны был организован Всесоюзный институт научно-технической информации (ВИНИТИ) по естественным наукам и технике. Тогда В.И.Шунков задумал организовать подобного типа институт и по общественным наукам на базе ФБОН. Библиотека должна была стать основой Института, там должна была бы сосредоточиться вся информация. Шунков начал это дело, но, к сожалению, не успел его завершить — умер. А после его смерти его идею исковеркали. В новом здании оказалась не ФБОН, а ИНИБОН — Институт научной информации и Библиотека общественных наук, а на сегодняшний день Библиотека вообще выброшена из названия и остался ИНИОН — Институт научной информации общественных наук, а библиотека при нем. Мне кажется, Виктор Иванович перевернулся бы в могиле, если бы узнал, как исказили его идею. Рано или поздно придет время, когда поймут, что именно библиотека является центром информации. Нельзя же информировать без книг, журналов и других источников информации, хранящихся в библиотеках.
Меня часто спрашивают: "Скажите, а вам не было бы проще сделаться каким-либо институтом? Вы же такое большое дело делаете! Одна ваша издательская деятельность чего стоит!" Я всегда отвечала: "Нет, не стоит. Только для того, чтобы получить немножко больше денег? Это сегодня, а завтра еще неизвестно, может быть, и библиотекари будут получать большую зарплату. Библиотеки — это вечно. До нашей эры уже были библиотеки. А институты — это детище XIX и XX веков, и еще неизвестно, что с ними будет в XXI веке. Может быть, институты заменят еще чем-то новым. Но библиотеки останутся. Им замены нет. Я уверена, что библиотеки должны сохраниться, так как книгу не заменят никакие микрофильмы, никакие микрокниги. Разве можно лечь спать без книги? Разве можно посидеть или прилечь без книги? Как же можно жить без книги? Как можно не подержать в руках интересную, нужную для работы книгу? Это невозможно".
После общего ознакомления с деятельностью ГБИЛ в 1930-х годах в новом помещении в Столешниковом пер., хочу продолжить перечень событий в хронологическом порядке.
В январе 1930 года мной и вновь назначенной директором Московского института новых языков (МИНЯ) О.Г.Аникст был подписан Акт о передаче Высших курсов иностранных языков (ВКИЯ) Главпрофобру Наркомпроса. Таким образом, ВКИЯ при ГБИЛ стали МИНЯ. Казалось бы, МИНЯ должен был быть доволен и благодарен ГБИЛ. Но не тут то было! Уже в ноябре 1930 года МИНЯ поставил вопрос о передаче ГБИЛ Институту. В письме директора Института О.Г. Аникст к замнаркома Наркомпроса Курцу говорилось: "Вся масса учащихся МИНЯ (около 1 тыс. студентов) находится в чрезвычайно тяжелых условиях, благодаря отсутствию литературы и учебных пособий. Создание специальной библиотеки при Институте потребовало бы огромных затрат валюты, что Институт считает нецелесообразным ввиду наличия в Москве Государственной библиотеки иностранной литературы, которая могла бы удовлетворить потребности Института. В связи с этим Институтом неоднократно ставился вопрос о передаче ему ГБИЛ, и по этому вопросу имеется принципиальное согласие по чистке аппарата Библиотеки. В настоящее время ГБИЛ обслуживает в массе довольно неопределенный контингент читателя, а учебным залом ее пользуются, главным образом, учащиеся Института и его учреждений. Учитывая эти обстоятельства, а также факт сосредоточения вокруг Института всей работы в области иностранных языков, Институт считает целесообразным передачу ему ГБИЛ как в целях обеспечения учащихся необходимыми учебными пособиями, так и для ведения плановой массовой работы по иностранным языкам".
В связи с этим ходатайством последовало письмо заведующего сектором науки Наркомпроса И.К.Луппола замнаркома Наркомпроса Курцу.
"Наркомпрос в ответ на письмо ИНЯ от 7.XI.1930 г. решительно возражает против передачи Государственной библиотеки иностранной литературы МИНЯ, поскольку такое мероприятие неизбежно сузит роль Библиотеки, которая в настоящее время имеет союзное значение.
1. Обучение трудящихся иностранным языкам не может идти только по линии вновь организованных и вновь организуемых ВУЗ’ов и техникумов. Значительную роль должны здесь сыграть внешкольные методы — самообразование, радио, лингафон и т. п. Здесь ГБИЛ имеет соответствующий опыт, широко развиваемый и за пределами Библиотеки. Конечно, если необходимо будет преимущественное право пользования залами Библиотеки предоставить студентам ИНЯ, то оно может быть осуществлено путем договоренности между ГБИЛ и ИНЯ.
2. ГБИЛ не только библиотека г. Москвы, но она связана в своей работе с периферией (Курск, Нижний Новгород, Архангельск, Воронеж, Киев и пр.). В настоящее время приняты меры к организации в республиканских и областных центрах постоянных филиалов и кабинетов иностранной литературы.
3. Сектор науки Наркомпроса вынужден также решительно возражать против указания "неопределенный контингент" посетителей Библиотеки. Статистические данные показывают на непрестанное увеличение процента читателей-рабо-чих. Так в 1928/29 г. — 134 рабочих, в 1929/30 г. — 837, а в связи с организацией филиалов на производстве число читателей-рабочих растет с каждым месяцем. Далее, учащиеся составляют 37 % общего количества читателей (из них читателей МИНЯ около одной трети). Преподаватели, научные работники, литераторы составляют 44 % и тд. и т. д.
4. Главнаука считала бы необходимым отметить в заключение, что по всем вопросам, которые могут, как и в данном случае, быть разрешенными путем обычной договоренности, следует не обращаться в секретном порядке в высшие инстанции, а согласовать вопрос непосредственно с заинтересованным сектором Наркомпроса.
Зав. сектором науки Наркомпроса И.Луппол Секретарь Ю.Шерл".
На этом закончилась переписка и очередное покушение на нашу самостоятельность.
В мае 1930 года Библиотека совместно с ГИЗом начала издавать "Библиографический бюллетень иностранной литературы" тиражом одна тысяча экземпляров. В редколлегию Бюллетеня вошли: И.К.Луппол, М.И.Рудомино, Беспалов, Бела Иллеш, Креш, С.А.Лопашов. В рабочей редакции были И.А.Кашкин, Б.А.Грифцов, Е.Л.Ланн, Б.И.Ярхо и др. Для Библиотеки подготовка такого Бюллетеня не была чем-то новым: еще в помещении Исторического музея Библиотека выпускала похожее издание "Литературная жизнь Запада", в котором давались обзоры новейших литературных произведений. В то время это был единственный в стране источник информации о современной литературе западных стран. В его подготовке участвовали такие крупные переводчики, как И.А.Кашкин, Б.А.Грифцов, Л.П.Гроссман. Эти умные и образованные переводчики современной художественной литературы впервые познакомили советских людей с произведениями Э.Хемингуэя, Р.Фроста, Р.Роллана, М.Пруста и др.
Несмотря на мою бурную библиотечную жизнь, мы с мужем придерживались взгляда, что ее надо обязательно один-два раза в год прерывать для отдыха, и уже с середины 1920-х годов четко следовали этому принципу. Тем более Главнаука, где я работала по совместительству и в систему которой входила Библиотека, имела свои прекрасные санатории в Крыму ("Гаспра") и под Москвой ("Узкое"), Начиная с 1926 года мы много лет отдыхали в этих санаториях.
