Назад пути нет.
Бредя по пустому коридору, Арина гадала, когда придётся вновь использовать заклинание (её единственное оружие): сейчас, когда нападут призраки мёртвых пионеров, или позже при встрече с богиней? Или придётся прибегнуть к нему дважды: сейчас и потом? Мурашки пробежали по спине: ещё двадцать лет. Ещё двадцать непрожитых лет! В горле встал ком. Сколько ей будет? Пятьдесят семь? А что она видела за эти годы? Ничего. Жизнь прошла стороной. Ни детей, ни семьи, ни хотя бы путешествия в загадочное зарубежье. Жизнь, преподнесённая на алтарь богу Проно, будь он проклят!
Она как обычно не доверяла удаче, поэтому долго озиралась по сторонам, пробравшись к чёрной двери в спортзал. Где же призраки пионеров? Не может быть, чтобы они вот так просто её пропустили! Но коридор оставался пустым. Арина пожала плечами, какая разница: здесь или там? Толкнула дверь.
Сегодня солнечные лучи из дыры на потолке не ослепили. Их не было. В дыру подглядывало свинцовое небо. Всего за два дня зал преобразился. Весь пол, остатки инвентаря и часть стен заросло густым плющом. Помещение напоминало оранжерею. Кое-где зацвели фиолетовые колокольчики, между ними летали сиреневые бабочки. У противоположной стены возвышалась спинка трона, тоже увитая вьюнком. Арина бросила взгляд туда, откуда позавчера стреляла в богиню из магического автомата. Зря надеялась, само собой слитка Лунного камня там не оказалось. Последняя надежда умерла. С другой стороны, кроме неё и бабочек тут, похоже, никого не было. Хотя… Она пригляделась. В углу на возвышении вроде холмика сквозь густую траву проглядывало бледное лицо — Гита! А рядом так же неподвижно лежит Эрнст. Нет. Всё случится здесь и сейчас.
В подтверждении её догадки, всё вокруг наполнилось пением сотен птиц, вдалеке невидимый дудочник выводил простую, но совершенную в своей простоте мелодию. Сказочная гармония. Счастье, безмятежность и любовь, больше ничего. Арина догадалась — это аура Лелеи, как звуки холодного утра перед сражением у Капитана. Забавно: как за прожитые века изменились боги, как сильно они не соответствовали своей ауре. Богиня молодости, ратует за возрождение через смерть миллионов, а бог правды интригует.
— Гляди-ка, наша мерзавка вернулась, — раздался отвратительный скрипучий голос старухи, спугнувший хрупкую иллюзию вселенского счастья. — Настырная, чертовка! Так и спешит за смертью!
Богиня сидела на троне, но из-за высокой спинки Арина её не могла увидеть.
— Сестра, позволь мне? — сказал Капитан, выходя из теней в противоположном углу. — Девочка, слушай меня очень внимательно: мы отпустили тебя, но в поисках смерти ты вернулась. Меня поддержит богиня: неразумный человек ставящий смерть превыше жизни, должен, обязан, умереть… Всего-то, — усмехнулся он.
— Я поняла, — ответила Арина.
И она действительно его поняла. Капитан пользовался шифром. Он рассказал ей о нём ещё после их первого задания. Предупредил, что если возникнет ситуация, когда говорить открыто будет нельзя, то нужно считать слова, после кодовой фразы "слушай меня очень внимательно". Из каждого пятого слова выстроится послание. Сейчас Прад сказал ей: "Смерти, Богиня, Превыше, Всего-то", то есть: "Смерть богини превыше всего". Два дня назад сообщение было другим.
— Проно, ты меня утомляешь… Зачем эти ничего не значащие напутствия? — проскрипела старая богиня молодости, — сама не понимаю, почему я с тобой согласилась и перенесла катаклизм на сегодня? Какая разница когда? Эти люди должны обрести богов, а то мир скатится в тартарары! Больше никаких отсрочек! А с этой мерзавкой разберусь я, ну или почти я, — богиня противно засмеялась.
Вдруг за спинкой трона поднялся плотный туман. Его клубы были сродни чёрным тучам на небе. Арина ожидала увидеть привидение, но перед ней возникло нечто другое. Ни с чем подобным сталкиваться ей ещё не доводилось. Внешне существо всё же напоминало призрака, но спутать их мог лишь дилетант. Его, вернее её черты были идеальны, даже чересчур — это и выдавало неземное происхождение духа. Привидения ведь всегда сохраняли свой прижизненный образ, а эта девочка хоть и походила на незатейливую селянку, наверняка никогда ни бегала с другими детьми, ни играла в прятки, ни коллекционировала кукол. Короткое платье в горошек, хилые косички, тоненькие ручки и ножки, чёрные провалы вместо глаз. Мороз по коже. По призрачному телу извивались языки дыма, словно оберегая её, как броня. Жуть.
Арина сглотнула и призвала на помощь магию, тут же кольнувшую губы:
— Приказываю тебе: отступи!!!
Девочка злобно улыбнулась, показав острые клыки.
Лелея захохотала, заскрипела как старый дом:
— Ты что ли с дубу рухнула? Это моя божественная Благодать! Для неё твой приказ как рыбке зонтик! Это она даёт мне силу! Она десятилетиями собирала души, что служат мне сейчас, проклинала живых, чтобы они распространялись по земле, как гниль и тоже приводили новых послушников, отравляя смертных чёрными языками. Благодать по крупицам возвращала нашу былую мощь, и теперь должна отступить перед какой-то неумехой? Ох, позабавила! Узрей же моё войско!!!
И надежда умерла.
Благодать развела маленькие ручки в стороны и вознеслась на три метра над землёй. Одновременно из-за её спины вырвались тысячи, нет десятки тысяч серых щупалец. Всё пространство огромного зала заполнили эти витиеватые отростки. Вздох и вся площадь, отделявшая Арину от трона, заполнили призраки мужчин и женщин, детей, подростков, стариков. Бессчётное множество порабощённых душ. Встречала ли она когда-либо ещё такое скопление людей? Пожалуй: в день города на Красной площади или в "Олимпийском", на концерте Мадонны. С ужасом Арина подметила общую деталь всех призванных: их руки и ноги, как у Вадима, пронзали толстые верёвки, поднимавшиеся вверх, становящиеся щупальцами Благодати. Рабы — все они рабы, безропотно служащие ожесточившейся богине весны и любви, чья благодать, возвышалась над собственным воинством, как чудовищный осьминог. Призраки равнодушно взирали на неё: им было плевать, кого убить, подчиняясь приказу кукловода. Щупальца сверху зашевелились. Как призрачные черви они тёрлись серыми телами друг об друга. Души рабов синхронно сделали шаг в её сторону. Богиня захохотала. Смех рикошетом пронёсся по залу.
В отличие от прошлого раза, Арина не испытывала страха, только решимость. Она внутренне смирилась, что с ней, её молодостью, её будущим, её душой покончено, а теперь ещё и обрела смысл этой жертвы — нельзя позволить, чтобы такой монстр расхаживал по земле. А что до неё… Не так плохо погибнуть, забрав с собой дьявольское отродье.
Нож разрезал нежные подушечки пальцев именно тогда, когда с губ сорвались первые слова. Краем глаза она видела, как тоненькие бровки на юном личике Благодати сошлись у переносицы, а в дырах от глаз вспыхнул потусторонний огонь. Тысячи глоток одновременно заорали, так что ей стало не слышно собственных слов. Тысячи ног побежали на неё. Тысячи рук замахнулись, но опоздали. Оказывается чёрное заклинание хранило тело вызвавшего, чтобы он непременно закончил ритуал, чтобы потом полакомиться его жизнью. Как много магии. Сколько силы в её руке! С каждым ударом сердца крики становились тише, дальше. Зато слова звучали величественнее. Кровь хлестала по полу потоком. Со всех окрестностей, за много километров от заброшенного лагеря к ней стекалась дремавшая сила. Арина выдернула пробку и превратилась в бездонную трубу в раковине мироздания, поглощавшую тонны силы, мегатонны. Прозвучали последние слова, и магия вновь переполнила, так, что душе не хватило места в теле. Глаза распахнуты, но в них смотрит и она, и кто-то кроме неё. Рука как чужая. С кончиков пальцев не капает кровь, а змеятся зелёные хвосты смертоносных нитей. Арина без сожаления хлестнула по первой волне призраков. Их тела разорвало как когтями. Серый дым, крик и оборванные, обожжённые щупальца несутся прочь — назад к хозяйке. Благодать беззвучно орала. В ней не осталось ничего от девственной детской красоты, лишь ненависть, зло. Арина с размаху ударила толпу рабов. В нестройном строе нападавших образовалась большая прореха, но ненадолго: богиня долга собирала души, собрала их немало. С бесконечно-высоким писком нити разрезали пополам несколько сотен привидений — Арина взмахнула горизонтально. Нельзя останавливаться, нельзя потерять концентрацию: заклинания не должно закончится слишком рано. Удар снизу вверх: дым вместо врагов. Удар наотмашь: тысяча душ с тяжёлым вздохом избавилась от кандалов рабства. Ударить так, а потом так. Но души всё прибывают и прибывают. Значит, битва продолжается. Значит снова надо бить. Ей казалось, что это противоборство длится не то что час, а несколько дней. Но в какой-то миг, откинув седые растрепавшиеся пряди со лба, она увидела, что призраков осталось не так уж и много. Благодать негодовала. Теперь её спину прикрывало мерзкое месиво изрубленных щупальцев. Арина взбодрилась. Хлестнула нитями как плетью по разрозненной толпе привидений. Тут же прицельно полоснула по нескольким одиночкам. И тут стало ясно, что она победила: рабов не осталось, а проклятые нити всё ещё зеленеют на руке. Худенькая девочка, почувствовав прямую угрозу, опустилась на землю, спрятала обрубки, закрыла дыры вместо глаз ладошками и вздрогнула, будто заплакала. Арина усмехнулась. Раньше вероятно её бы и подкупил этот трюк, но не теперь. В конце концов, ей уже сорок семь — самое время шлёпать внуков или внучку. Она как следует размахнулась, добавила в удар силы — никто и ничто не перенесёт этой атаки.
