Вот и всё.
Настало мгновение, которое должно было настать. То, чего она так боялась, произойдёт здесь и сейчас. Впрочем, Арина это знала заранее, была готова. "Простите меня" — мысленно сказала она Домовому, которого ослушалась, Вадиму, которого не успела долюбить, а вслух произнесла: "Конжоро эт конфирмо воз ангели фортес дэй. Эт санчи, ин номин магнум, испсиус дэй фортис". Всего-то первая часть заклинания, самое его начало, но кровь в жилах чуть ли не закипела, в ушах долбили барабаны, потемнело в глазах. Арина знала: чем древнее заклинание, чем реже его произносили, тем оно сильнее, но чтобы настолько… По латинскому языку в институте у неё было "отлично", теперь главное правильно расставить ударения в словах, будто впечатавшихся в мозг. Лезвие ножа к пальцам правой руки. Вздох перед главной частью обряда. Толика страха. И надрез. Нужно хорошенько разрезать подушечки всех пяти пальцев, чтобы наверняка, чтобы кровь… "Плазматорис секулорум, солум, терам, маре, эт омниа сантин примо ди. Доминантур кварто экзерцито, эт сервинт ком магно, эт хонорато" — кровь сначала просто капала, но стоило произнести последнее слово в этой части заклинания, как она хлынула потоком. Арина плюнула на землю (тоже часть обряда), земля зашипела. "Крэвит мондо, эо эст, эт велле ин неджет, эт каза миа!" — вокруг не осталось воздуха. Магическая пелена свернулась в тайфун, в эпицентре которого стояла на коленях Арина. Она никогда бы не смогла самостоятельно призвать столько магии. Эта сила пропитала её всецело. Дэвы не чувствовали опасности, приближались. До них оставалось не больше ста метров, когда заклинание сработало. Она не хотела этого. Она вообще не хотела никому никогда причинять зла, но сейчас её загнали в угол, и, став ответственной не только за свою жизнь, но и за жизнь друзей Арина была вынуждена, хотя по-прежнему не желала того, что должно было произойти.
Рука, лишь отчасти действуя по её воле, оторвалась от земли. Кровоточащие пальцы указали на врагов. Алые капли побежали по запястью, срываясь, падали. Концентрация силы достигла максимума. Внутри всё забурлило. Даже больно. Даже жжёт. Стон и… Она наблюдала за происходящим как со стороны. С кончиков пальцев сорвались наитончайшие ярко-зелёные нити. Длинные, бесконечные. Кто-то — не она, резко дёрнул руку наискосок, снизу вверх и снова косо и по горизонтали. Нити беспрепятственно проходили сквозь предметы. Сквозь любые предметы. Они коснулись многочисленных сосен, прошлись по крыше летнего корпуса, пробежались по монстрам. Беззвучно. Легко. Без ненужных спецэффектов. Всё произошло невозможно быстро. Нити пропали, зато в своё тело вернулась Арина. Тяжело дыша, она прижала руку к груди и удивилась — на пальцах не осталось ни ран, ни крови. Подняла глаза. Тяжёлая гнетущая тишина опустилась на лес. Неужели заклинание не сработало? Внезапная боль пронзила грудь — даже нельзя вздохнуть. Арина застонала, падая на мягкий мох. В тот же миг обвалилась часть крыши корпуса. Ровный отрезок шифера зацепился за ветку, стукнулся о стену, брякнул, разбился, ударившись о землю. Тысячи иголок вонзились в ноги. Пришёл звук с неба: хруст сотен ломающихся веток. Ветки, падали вниз. И тут справа, слева, близко и далеко — везде, деревья застонали, как умирающие великаны, пришли в движение. Кроны, стволы, пеньки, разрезанные как масло ножом, не падали, а стоя сползали с насиженных мест. Ровные древесные срезы. Всего в ста метрах от неё, толстое дерево скрипнуло. Ничто не говорило о том, что оно сломано, но вот одновременно в пяти местах из-под коры стала видна жёлтая сердцевина. Дерево, нарезанное волшебными нитями как лук кольцами, рассыпалось прямо на глазах. Судорога свела тело. Суставы сами по себе выворачивали пальцы, плечи, колени. Как больно!!! Меньший Дэв моргнул. Наискосок через всю огромную морду проступил след от прикосновения страшного заклинания. Выступили крошечные капельки крови. Но первой с отвратительным хлюпающим звуком на землю упала часть сильной руки. Кровавые полосы избороздили мощное, пышущее жизнью тело. Срезанная часть головы соскользнула с шеи. Глаз ещё успел моргнуть, прежде чем упасть в траву. Внутри черепа красно-серое месиво. С липким звуком разбившейся банки с вареньем, оторвалась вторая рука. Дэв рассыпался на огромные кровавые куски, словно карточный домик. Боль подобралась к голу, перехватила его, сделав дыхание свистящим. Заныли зубы и уши. Голова разрывалась от пульсирующей боли. Второй, более крупный монстр, видно осознал, кто всему виной, рванулся к Арине, протянув к ней руки. Но сигнал от мозга к ногам так и не дошёл. Он целую вечность падал на землю ровными кусками мяса. "Бух, бух, бух". Но самое страшное произошло только потом. Огромная рука Дэва всё же получила какое-то ускорение: оторвалась от тела и по инерции полетела, шмякнувшись у ног девушки. Пульсирующая кровь обрызгала её всю. Первая горячая струя ударила в лицо, вторая (чуть слабее) залила грудь, третья просто стекла к коленям лужей. Гигантские пальцы подёргивались в предсмертной агонии. И тут боль отступила. Арина словно вынырнула из пучины, набрав полные лёгкие воздуха.
Где-то с минуту она не понимала, где оказалась и что тут произошло. В центре небольшого леса какие-то обезумевшие лесорубы вырубили огромную плешь. Деревья лежали одной не разобранной кучей. Повсюду ветки, смола, кругляши стволов. Каша. Первым заплакало небо. Кап, кап. Кап. Кап, кап, кап и начался дождь. Арина ахнула, закрыла лицо руками, но сквозь пальцы смотрела на чудовищное зло, сотворённое ею самой. По окровавленным пальцам побежали капли, становясь розовыми. Она поднялась, но поскользнулась и упала животом в большую лужу бордовой жижи. Всплеск и платье пропиталось этим. Руки по локоть в этом, как платье, как волосы. Арина отползла. Её била истерика. "Господи, господи, господи, — шептала она, — почему они не кричали? Почему они не кричали?!! Почему???" — её заклинило на этом странном вопросе, не имеющем никакого значения. Взгляд метался по картине тотального разрушения. Смерти всего живого. Арина забилась в норку у пенька под стволом рухнувшего дерева и долго плакала. Некоторое время спустя, слёзы перестали помогать, а сознание примирилось с содеянным. Двигаясь на автопилоте, она каким-то образом пробралась к летнему корпусу и умылась в холодной дождевой воде, скопившейся в ржавой мойке. Вода в мойке стала розовой. Прядь седых волос выбилась из причёски. Седые волосы. У неё не было седых волос! И пришло воспоминание. И Арина снова заревела, но уже в голос, с всхлипами, с причитаниями. Ревела вместе с небом, под печальным небом. И стало легче, потому что нельзя уйти безнаказанным, если ты совершил подобное зло. Заклинание "Rasare" — "бритва", несло не только уничтожение, но и наказание прочитавшему его. Забрав чужую жизнь, она поплатилась своей собственной. Заклинание состарило Арину ровно на десять лет.
Сколько прошло времени? Никто не знал. Ей показалось, что немного, но дождь постепенно сошёл на нет, а в лесу заметно потемнело. В душе образовалась ноющая рана, как чёрная дыра она высосала все чувства, оставив пустоту. Пустая оболочка поднялась, побрела дальше, стараясь не смотреть вокруг, чтобы не видеть. Деревья расступились. Впереди знакомое, но одновременно чужое поле. Арина постаралась отогнать гнетущие мысли прочь. Получилось плохо, но стало чуть лучше, чем было. Нужно спешить, но идти быстрее она не могла чисто физически. Ноги двигались еле-еле. Захотелось, чтобы хозяин этого поля — Ховала вернулся, навёл свою иллюзию, чтобы она наконец обрела смертный покой в бескрайнем зелёном полем, где пасутся волшебные кони, гуляют души верующих, а в центре возвышается великий дуб. Но они изгнали Ховалу. Неумолимо приближался персиковый весь в проплешинах корпус пионерского лагеря. Ей казалось, что до него ещё далеко: куча времени, чтобы собраться с силами, но вдруг под подошвой раскрошилась отколовшаяся штукатурка. Арина подняла глаза, уперевшись в крыльцо, в табличку с названием. Тяжело вздохнула.
