— Слушай, а ты уверен, что не ошибся? — в подтверждении слов она опять чихнула, — я бы никогда не подумала, что здесь может жить богиня…
— Я уверен и это неимоверно старая богиня, всё вокруг постарело вместе с ней. Видите, мебель не такая уж и старая, а смотрится лет на сто.
Он провёл пальцем по пыльной фотографии над сервантом, под серым слоем им улыбнулась белокурая мордашка девочки, сидящей на коленях у хмурого мужчины, рядом сохраняя безупречную осанку, присела прекрасная женщина. Женщина была столь красива, что Арина невольно засмотрелась на её идеальные черты.
— Костя, я не уверена, — отвлекла их Гита, изучавшая книжную полку, — но кажется это тебе…
Она протянула крупный жёлтый конверт. Арина прочитала из-за плеча Эрнста надпись: "Моей Смерти". Внутри конверта обнаружился листок, мелко исписанный прекрасным, немного резким, но шикарным, хорошо читаемым почерком.
"Здравствуй милый дружочек. Ведь мы успели подружиться за те мимолётные часы, проведённые с тобой наедине в этой обители скорби и тлена?
Знаю: успели.
Печально, что ты застал меня в столь несвойственной содержанию оболочке, в былые годы, я бы не позволила тебе ни намёка на грусть во взгляде, а уж тем более скорби по моим угасающим членам. Впрочем, не думаю, что тебе в твоей работе слишком часто приходилось иметь дело с угасающими красотками, скорее попадаются такие же развалины как я.
Да, не о том речь.
Трудно ошибиться, предположив, что ты терзаешься вопросом: "откуда мне ведомо, твоё появление в этом доме? Как могла я предвидеть визит?". Забавно, а ты разве сам не догадываешься? Смерть всегда возвращается. Об этом говорит многое, хотя бы наш недолгий роман с ночными свиданиями. А ведь ты не первый. Я знала — ты придёшь, найдёшь, прочитаешь. Пожалуй, это письмо я пишу даже не тебе. Сам подумай, какой толк беседовать с тем, кто не поймёт моих порывов? Расценит отказ, как банальную боязнь умирания, хочешь верь — хочешь не верь, но я никогда не боялась никого из твоих собратьев, не опасалась того, что последует за взмахом косы, за свой немалый век я ни раз мечтала услышать песню Сирина, но стоп. Опять не о том…
Твои спутники — вот мои адресаты.
Ведь это две девчонки и мой наречённый братец, настолько укоренившийся промеж людей, что растерял всю былую силу — очеловечился? Я не в праве судить — сама была такой же, но теперь… О, как легко я читаю тебя! Ведь ведомо мне было с самого начла, куда заведёт тебя твой путь; что кем бы ты не обратился, станешь преследовать меня, до тех пор, пока не испустим последний вздох ты или я. В этом весь ты — вот твоя природа. Но мы разные. Веками Демоны смерти служат своему предназначению, а мы — боги, польстившись правом выбора, позабыли о том, ради чего странствуем по земле. В этом ты — честнее, лучше меня. Именно благодаря тебе я вспомнила — кто я и зачем. Теперь всё изменится. Всё вернётся на круги своя.
Знайте же, незваные гости, вот моя исповедь.
Длительное время меня смущала мысль, что мир стал иным, изменившись, потерял потребность в нас — отродье — богах. Но теперь стало ясно — мир не изменился. Посмотрите на него! Что вы видите? Компьютеры, небоскрёбы, самолёты, сотовую связь? А я вижу всё тех же запутавшихся людей, которые как в тёмные времена два века назад, тычутся слепыми котятами по углам в поисках материнской груди, но не находят её. Люди оскотинились, потеряв веру в тех, кто из покон веков вёл их, с чьими именами им проще было гибнуть на поле брани или в агонии болезни, или же лесной чаще в лапах хищников. Им настолько не хватает проводника, что они теперь вынужденно создают их сами, надеясь, веруя в приход истинного миссии. Посмотри, что стало с верой? Её испохабили, превратив в шоу-бизнес. Ничтожные, последние из людишек, эксплуатируя власть и деньги, в одночасье становятся кумирами, подменяя в человеческой душе потребность в боге. Вера превратилась в поклонение, в фанатизм. Но если взглянуть на эту реальность с другой стороны — разве не узнаёшь ты, Моя Смерть, то, что уже когда-то было? Ведь теперь, как и в моё время любой найдёт себе кумира: спорт, медицина, искусство, любовь — в каждой сфере свои "боги", так называемые звёзды, которые фактически заменили собой нас. Вчера — боги, сегодня — звёзды. Да, мы сами виноваты — сдались без боя, ушли, стоило всего-то попытаться нас прогнать, а ведь нужно было остаться, отстаивать тех, кто так свято нам верил.
Людям нужны боги, настоящие, справедливые, великие.
Мир без богов слишком жесток, сер, уныл.
И ещё я думаю, что боги должны вернуться. Я хочу вернуться.
Вы, конечно, догадались, кто стоит за этим маленьким катаклизмом, да — это я. Смерть, пожалуйста, не считай меня окончательно выжившей из ума старухой — так надо. Времена Иисуса давно миновали, сегодня мало прийти в город на старом муле и сказать: "Я есть бог", сегодня лишь в горе люди познают истину. Увы, мне придётся причинить много горя, прежде чем вернуть им надежду, вернуться — другого варианта нет.
Через месяц Москва рухнет".
— О, ужас! — прикрыла Гита рот ладонью, как всегда делала, когда сильно переживала, — что же нам делать?
— Постой, тут продолжение, — перевернул Эрнст листок.
"Думаю, сейчас вы — мои дорогие читатели, лихорадочно размышляете над следующим своим ходом? Что ж, выбор не велик: присоединиться ко мне и вернуть мир в золотую эру или же… Ваши питомцы: несносный Домовой, ручное привидение и, само собой, парень проклятый мной много лет назад — все умрут. Вы готовы к жертвам ради всеобщего блага? Тогда скучать по близким вам предстоит не долго, вскоре вы последуете за ними. Моя благодать сегодня столь же полноводна как и в былые времена, я чудовищно сильна, и удовлетворить меня сможет только победа. Москва падёт — это неотвратимая истина. Что бы вы ни предприняли, вам не хватит мощи тягаться со мной. Боги вернутся! Я верю в это. Боги благосклонны к последователям — присоединитесь и давайте вместе перевернём смутную страницу истории.
Лелея".
— Она это серьёзно? — первой заговорила Гита. — Неужели эта Лелея, кем бы она ни была, всерьёз полагает, что мы всё бросим и вместе с ней начнём уничтожать людей? Разрушим Москву? Бред какой-то, тётка действительно выжила из ума! — Гита помолчала, ожидая поддержки, но так её и не дождалась, — Я чего-то не понимаю? Чего все замолчали? Вы что раздумываете над тем, чтобы присоединиться к ней?!! Костя?
Эрнст был ещё более задумчив, чем обычно:
— В её словах есть зерно здравомыслия…
— Что?!! Ты с ума сошёл? Какое здравомыслие? Убить тысячи людей, чтобы заставить себе поклоняться оставшихся? Ариш, ну скажи ему!!! Или… О, нет… неужели ты согласна с этим бредом???
— Я? Что? А… Нет, конечно, нет… Я тут подумала, а откуда богине известно про Домового и Камю?
— …
— Похоже… В это, правда, трудно поверить, но видимо богиня была на нашей базе, а Домовой её заметил и Камю тоже. Тот странный сон, когда мы искали информацию в интернете, вовсе был не сном, а явью. Вот откуда ей так много о нас известно, вот почему база полностью уничтожена. Мы сильно её недооценили. — Арина поспешила к выходу, продолжая говорить на ходу, — богиня просчитала наши шаги, уверена у неё и сейчас на наш счёт есть какие-то планы… Нам срочно нужно доложить Капитану! Пока не поздно.
— "Постскриптум", — прочитал последнюю фразу в письме Эрнст, — "а это, чтобы вам было не скучно! Экхем".
— Что ещё за Экхем? — не поняла Арина.
— Зря ты это произнёс, кажется, это было магическое слово-ключ или печать… — встала в боевую стойку Гита, уставившись на что-то за дверью в спальне.
Арина сглотнула — только нападения им сейчас не хватало. Кого ждать? Снова призраков или кого-то похуже?
Рука сама потянулась в сумку за Лунным камнем.
Раздался высокий резкий звук, моментально проникший сквозь уши в мозг, отозвался зубной болью и понёсся дальше мелкой дрожью по всему телу. Он напоминал писк сломанного телевизора: вибрирующий, всепоглощающий, острый — от такого не укрыться, не убежать. Подруги не сговариваясь, сжались в комок, заткнули уши руками, чтобы хотя бы попытаться сберечь несчастные барабанные перепонки, грозящие вот-вот разорваться. Секунду спустя, только благодаря реакции Эрнста, Гита, стоявшая ближе всех к спальне, оставалась жива. Гигантский кулак, в мгновение ока превративший дверной проём в россыпь щепок, прицельно обрушился на то место, где только что она стояла. Пол ушёл из-под ног, как совсем недавно во время землетрясения. В центре зала образовалась воронка с ощерившимися краями половиц. Кулак неизвестного монстра скрылся за дырой в соседнюю комнату. Противный писк наконец-то пропал, хотя его призвук ещё отдавался где-то в затылочной части. За стеной послышалось какое-то громыхание, словно там бригада грузчиков переставляла мебель, но крайне неаккуратно, то и дело, роняя на пол шкафы, стулья, комод.
