«Рожденный морем стих…»
Павел Гомзяков — первый поэт Приморья
В 1911 году во Владивостоке вышел сборник стихотворений «Ad astra» («К звездам») Павла Гомзякова. Читатель, открыв книгу, невольно останавливал взгляд на портрете бородача в морской форме. Состоял сборник из пяти разделов: «Думы», «Венки», «Переводы», «Песни печали», «Ранние песни» — и вышел к двадцатипятилетию поэтической деятельности автора, отсчет которой он вел с 1885 года. Так что книга эта давала достаточно полное представление о творчестве Павла Ивановича Гомзякова владивостокского периода, самого главного. Второй же период, после отъезда поэта в 1912 году на Балтику, остается по сути неизвестным. Ведомо лишь, что там он выпустил три небольшие книжки. По одним данным, жизнь его оборвалась в 1921 году, по другим — в 1916-м. И — полное и глухое забвение…
В статье «О поэзии П.И. омзякова», открывающей книгу, Вера Дмитриенко отмечала: «П.И. Гомзяков — истинный поэт Владивостока! Здесь он провел детство. Здесь родилась и его муза — суровая, печальная, немного сумеречная, как природа, среди которой жил и работал поэт». Жаль, в предисловии не даны сведения о биографии поэта… Но важно свидетельство: «Здесь он провел детство».
Родился Павел Иванович Гомзяков 26 июня (по старому стилю 13 июня) 1867 года в Благовещенске, основанном в 1856 году как военный пост. Отец будущего поэта — священник, выходец из колонии Росс в Русской Америке, где он родился и жил долгое время, а затем перебрался на Амур. Напомним: 18 (30) марта 1867 года русские владения в Северной Америке были проданы за 7,2 миллиона долларов (около 11 миллионов рублей) Соединенным Штатам Америки. Дед поэта Степан Гомзяков прибыл на Аляску в 1815 году, по всей видимости, из Тамбовской губернии… Имя Гомзяковых вошло в энциклопедию «Русская Америка», вышедшую недавно на Аляске. Итак, ранние детские годы Павла прошли на Амуре, что отразилось в его юношеских стихах (1884):
Амур родной! Люблю бурливый
Твой бег и резвый, и строптивый,
Твои прозрачные струи,
Где ветки гибкие свои
Ивняк зеленые купает
И небо тучи отражает,
И ограждается водой
С соею летней синевой…
После стихов об Амуре идут стихи об Амурском заливе. Это уже о Владивостоке, куда переехала семья священника (иерея, то есть протопопа) Ивана Гомзякова. И эта тема — тема моря, морского простора, жизни города-порта — становится ведущей в творчестве Гомзякова. Пожалуй, никто в те годы не дал таких красочных зарисовок Владивостока, его окрестностей, как он. «С особенной полнотой отразилась в стихах П.И. Гомзякова наша суровая, прекрасная природа с ее сырым, однотонным небом и угрюмой темнотой сопок», — писала Вера Дмитриенко.
Мутно-белые, тусклые дали…
Ветер мечется, воет и рвет
И иголками снежной вуали
По лицу беспощадно сечет[215]. В самом деле, в этих стихах «сечет» по лицу именно наша приморская пурга… Стихотворение «Утро», которое также цитировала Дмитриенко, мы также приведем полностью — оно достойно открыть антологию «приморской поэзии» (приморский мотив в русской поэзии):
Лежит окутанный полупрозрачной мглою
В коричневых холмах родной Владивосток,
Кой-где синеет и вьется вверх струею
И алой краской дня румянится восток.
Звенят мои шаги в тропе оледенелой…
Иду я медленно в заброшенном саду
И рву от холода рукою онемелой
Полыни хрупкий лист горстями на ходу.
Речь идет о поздней осени. Но в памяти автора живут и яркие краски лета. И как знакома нам, приморцам, описанная им картина! Здесь — не общие, расхожие слова: широкое море, суровый берег, дальний край… А родное, приморское, что и нам бросалось в глаза не раз… И что поэт увидел давным-давно, еще в прошлом веке, когда нашему городу было всего-то тридцать лет:
Увядшая полынь знакомым ароматом
Напомнила мне вновь и зелень, и тепло…
Схожу по берегу к воде пологим скатом,
Где за ночь лед настыл, где тонкое стекло…
И тут же — взгляд с берега на море, на бухту, где уже, несмотря на раннюю рань, пыхтит работяга-пароход:
Вот быстро режет лед в клубах молочных пара,
Со свистом и шурша, малютка-пароход,
Клокочет грудь его от внутреннего жара,
Стараясь крикнуть мне:
«Скорей встречай восход!»
Верно переданы краски пейзажа:
И точно! Над чертой холмистого извива,
Где все подножие еще, синея, спит,
Невидимой рукой наверх неторопливо
И плавно движется пурпурный солнца щит.
«Пурпурный солнца щит…» Да, оно такое у нас — особенно в пору осенних поздних туманов и осенней ясности…
Пожаром розовым вдруг вспыхнули вершины
От Тигровой горы к Орлиному гнезду.
И в ясных небесах среди немой равнины
Уже не вижу я Люцифера звезду.
Это — взгляд на небо, на вершины сопок, на холмистый извив Орлиного гнезда… А вот и взгляд на город:
В стекле оконных рам
зажглись цветным фонтаном
Алмаз и золото, рубин и аметист,
И новый вспыхнул день в сиянии багряном,
Царя над городом, приветлив и лучист.
Плескались за кормой запененные волны,
Прозрачный лед звенел,
ломаясь под килем…
Стоял безмолвно я…
и мысли были полны,
Но день казался мне волшебным сном…
Живое, яркое стихотворение! Тут все верно увидено и передано — и вспененные волны, и «цветные фонтаны» в окнах, и «солнца щит», встающий в утренней мгле, и «свист и шуршанье» малютки-парохода, режущего лед «в клубах молочного пара», и увядшая полынь со знакомым ароматом. Кстати, Гомзяков был еще и художником-фотографом. Мы смогли убедиться, как поэтически он воспринимает красоту приморского утра. И вообще природы.
Лирическое стихотворение «Осень» строится на параллелизме природного и душевного состояний. У Гомзякова было достаточно оснований, чтобы в его душе появилось такое «осеннее» настроение. Первая его жена осталась на родине, в Великих Луках, заболела и умерла молодой (есть у него печальные стихи прощального мгновения). С дочерью Наташей, жившей там же, на западе России, Павел Иванович виделся, очевидно, редко: в последнем списке его за долгие годы — только два отпуска с выездом в те края. Отсюда и элегическое стихотворение «Осень».
