Литмир - Электронная Библиотека

Как выяснилось, моё одуревшее сознание преподнесло, наконец-то, действительно ценную идею. Всего лишь на третьей странице ссылок меня ждал чудесный сюрприз:

«Существует легенда об искусственном происхождении озера Суныкол. Якобы еще в доисторические времена местные племена осуществили изменение русла реки Янак, чтобы затопить некое зловеще культовое сооружение: не то алтарь неизвестного бога, не то место жертвоприношений, нет то обиталище некоего прорицателя…»

Уф! Надо полагать, это он и был — Оракул Печали. И что за мания была у древних — всенепременно на него речку поворачивать? Это ж труда сколько! Разобрали бы по камушку — да и всё! Мелиораторы, блин…

Да, впервые я до глубины души прочувствовала, что отрицательный результат — тоже результат. Теперь можно было с чистой совестью помечать этот мир красной стрелкой и отправляться ужинать. Ничего-ничего, вот так, методически отсеивая, рано или поздно…

Глава 4

Нет, каждый раз в окошки не налазаешься, — решила я, собираясь в очередной поход. Да и не всякий раз они будут попадаться — открытые окна. Хорошо бы всё же разработать какую-нибудь стратегию. Итак, как можно в незнакомом мире срочно заиметь немножко денег, учитывая, что воровать я не умею, заниматься проституцией брезгую, а просить не люблю? В детстве, помнится, мне неплохо удавалось насобирать на кино и прочие мелкие жизненные радости, просто отыскивая монетки на тротуарах. Правда, тогда и экономическая ситуация была другая… и мелочь как-то больше в ходу. Одно дело — мелкая, почти невесомая копеечка, и совсем другое — массивные 50 тенге. А выпорхнувшую из кошелька купюру и вовсе трудно не заметить… Еще — всё в том же детстве — я иногда собирала себе на мороженное, выпрашивая монетки возле телефона-автомата. «Двушкой» тебя каждый готов выручить: десять минут — и пломбир! А потом появились таксофонные карты… Конечно, в иных мирах всё может быть по-другому, но всё же полагаться на эти давние способы явно не стоит…

С головой уйдя в эти размышления, я чуть было не схватила вместо своего замшевого мешка старую черную сумку. Кстати, «старую» вовсе не значит «потрепанную». Я ее всего-то чуть больше месяца поносить успела до того дня, когда ее у меня разрезали в автобусе, вытащив бумажник с совершенно пустячной суммой. Жалко было — до слез! Самое обидное, что косой порез бритвой почти не заметен на черной коже, а вот возьмись я ее ремонтировать, шов сразу же бросился бы в глаза. Ну, не ходить же, в самом деле с дырявой сумкой! Хотя…

Библиотекарши у нас кто? Правильно, женщины. Нет, я, конечно, допускаю, что в природе водятся и библиотекари-мужчины. Только вот у нас с ними явно разный ареал обитания. А женщины — существа добросердечные… в том, что не касается их кровных интересов… по себе знаю! Итак, прихожу это я в библиотеку, начинаю оформлять читательский билет, лезу в сумку за деньгами и… Рука просовывается в дыру, на глазах выступают слезы, чёрт бы с ним, с кошельком, но мне так хотелось поработать сегодня..! Ни за что не поверю, что поблизости не найдется ни одной дамы, которая не выручила бы меня копеечной суммой! Тем более, видно же: не на бутылку потрачу — на доступ к культурным ценностям! Да, пожалуй, это лучше, чем у прохожих побираться!

Однако, воплотить сей гениальный план в жизнь мне в тот день так и не удалось. Вообще мой визит в следующий мир оказался на диво короток. Едва я только проскользнула в дверь, как прямо в глаза мне бросилась яркая неоновая вывеска ресторана «У Оракула».

— Ни фига себе! — непроизвольно вырвалось у меня вслух, — Он что же, прямо в ресторане сидит, Оракул этот?!

Эта — довольно громкая — реплика пробудила от благостного подремывания над книжкой старушку на близстоящей лавочке. Денек выдался теплый, солнце радостно плясало в осенней листве, вот ее, видимо, и разморило. Зато она, по крайней мере, не заметила моего появления на улице прямо из воздуха.

— А Вы не слышали эту историю? — оживилась бабуля, жестами приглашая меня присесть рядом. Я повиновалась и принялась слушать.

— В сущности, это полное безобразие, что муниципалитет вообще дал разрешение на строительство! Кабаки в исторических местах… Вот и вырастает невежественное поколение… простите, деточка, я, конечно, не Вас имела в виду. Вы ведь приезжая?

— Первый день в вашем городе, — не солгала я, — Так что же это за место?

— Считается, что на дне этого пруда, — старушка махнула рукой в сторону не слишком большого водоема, на поверхности которого паслись крикливые серые утки, — покоится знаменитый Оракул Скорби. Вы слышали, наверное…

— Нет, еще не довелось.

Разумеется, я могла бы сказать: «Слышала», — и быстренько распрощаться — всё, что мне было нужно, я уже узнала. Но увы, хорошее воспитание — настоящий вор времени. Бабуле так явно хотелось поговорить, что хотя бы из благодарности я должна была ее выслушать.

— Наш город ведь очень древний… И вот в шестнадцатом… нет, всё же в семнадцатом веке здесь объявился убийца. Маньяк, как сейчас бы сказали. Он ненавидел женщин. Представляете, деточка, всех женщин вообще!

— Он их убивал?

— Да, задушил семерых или восьмерых. И возле каждого тела оставлял письмо — совершенно дикие рассуждения о порочности женской природы, о том, насколько чище и возвышенней стал бы мир, населенный одними мужчинами… Они в городском музее есть — эти письма — можете полюбопытствовать.

— Спасибо, непременно.

— Так вот, этому сумасшедшему всё же в конце концов хватило ума сообразить, что в одиночку ему со всеми женщинами мира не справиться. И тогда он отправился к Оракулу Скорби — узнать, каким способом можно было бы уничтожить всю женскую половину вообще. А поскольку был он в полном отчаянии, Оракул ему непременно ответил бы. Представляете, во что бы это могло вылиться?!

— Да уж… Выживание человечества, как вида, его, похоже, абсолютно не заботило…

— Вот именно! К счастью, священнослужитель услышал, как убийца задает вопрос, и, не растерявшись, метнул ему в голову золотой подсвечник прежде, чем прозвучал ответ. Насмерть. А потом на городском собрании решено было Оракул Скорби разрушить и затопить — безумцев ведь всегда хватает. Так с тех пор это место и стали называть Оракульскими прудами.

Я издала все положенные охи и ахи, повосхищалась эрудицией пожилой горожанки и срочно простилась под предлогом того, что направляюсь в музей продолжить знакомство с увлекательной историей города. Моя собеседница благосклонно покивала мне и вновь уткнулась в книгу, а я осторожно попятилась к двери, на ощупь открыла ее и отступила в бурый дым преддверья ада.

Красная стрелка заняла своё положенное место, а я решила перед продолжением розысков попить кофейку в парке.

Но хотя по моим расчетам беседа со старушкой заняла не более получаса, мой мир встретил меня вечерними огнями, а часы на здании кинотеатра показывали 19.35. Знакомые цифры… Возможно, сама по себе адская прихожая оказывала такой эффект, что всякий раз я возвращалась из нее в одно и то же время, вне зависимости от того, сколько прошло в месте моего пребывания. Да, жизнь пролетает… зато сигареты экономятся. Я бы за эти часы не меньше пачки скурила!

Уже третий мир… Интересно, сколько всего их мне предстоит перебрать прежде, чем отыщется этот злополучный Оракул? Или всё же Хитч и Лао вернутся раньше, и мы все вместе дружно посмеемся над моими нелепыми вылазками? Ох, как же я по ним соскучилась! Даже по старику с его мерзкой манерой, ничего толком не объяснив, пинать меня из одного приключения в другое. Типичное, впрочем, начальство — никогда не поделится своими высшими соображениями, а ты работник, ты паши… А оно — руководство это — через месяц родит новую тактику и выяснится, что всё чем ты до этого занимался — псу под хвост!

Хотя нужно отдать Лао должное: явных идиотизмов он всё же себе не позволял — не то что некоторые мои предыдущие начальники. Была среди них, помнится, некая дама, которая едва ли не каждый день издавала новый приказ (а поскольку вывешивались они прямо на стенку, мы прозвали из «дацзыбао») — один краше другого. То это было запрещение курить на балконе, где даже ведро с песком стояло на всякий противопожарный случай (и все начинали курить в туалете, откуда дым расползался по коридору — живые люди же, на улицу с пятого этажа не набегаешься, да и времени на это ни у кого нет!). То требование срочно возместить некоему товарищу стоимость его пилы-ножовки (необходимейшего инструмента для журналиста!), якобы похищенной с его рабочего места. То решительный запрет на использование нецензурной лексики в рабочих помещениях (нужно ли говорить, что с тех пор всякий раз приходя на свою ночную смену, я первым делом, глядя в тот угол потолка, где по моей версии располагалось подслушивающее устройство, радостно заявляла отсутствующей, но всезнающей шефине: «.. … …., Федора Апполинарьевна!») То… Впрочем, что это меня понесло? Лао, по сравнению с подобными типусами — ангел бескрылый! А если вернется в ближайшие дни, я ему готова лично крылья из папиросной бумаги изготовить!

42
{"b":"284888","o":1}