Как ни странно, на вахте был уже выписан пропуск на мою фамилию (любопытно, когда это я умудрилась ее сообщить?), так что мне оставалось только забрать его и подняться в лифте на четвертый этаж, где, как любезно пояснил охранник, и находился кабинет господина Лао Шэнь Да. Кстати, оба стража вахты были молодыми и очень симпатичными. На мой взгляд это куда лучше украшает вестибюль, чем аквариум с игуаной или пальма в кадке…

Никакой секретарши, как выяснилось, в природе не существовало. То есть за дверью с табличкой «Дирекция», которую я дернула, даже не постучав, обнаружился непосредственно сам господин алхимик, восседавший к тому же отнюдь не за монументальным письменным столом, заваленным разноцветными папками, а возле низенького чайного столика.

— А, это ты, — констатировал он, производя какие-то манипуляции с круглым фарфоровым чайником, — Проходи, садись.

Сидеть на ковре я не люблю и не умею: ноги у меня толстые и быстро затекают. Поэтому я поискала глазами стул, обнаружила его в углу у стола, принесла и уселась, возвышаясь над своим нанимателем едва ли не на метр. Впрочем его это, кажется, ничуть не смутило.

— Это простой жасминовый чай, — сообщил старик, — Я бы и тебе предложил, но ты же потом опять станешь говорить, что я тебя опоил наркотиками…

— А что, Вы опять намерены в кого-нибудь превращаться? — поинтересовалась я.

— Не я. Превращаться станешь ты. А я просто буду тебя этому учить.

Да уж! Осваиваем классическую литературу! Вчера я была Илья Муромец, а сегодня я у нас, надо полагать, князь Гвидон… Ну да, он же обещал, что мне никогда не придется пользоваться общественным транспортом. И точно: превратился в шмеля — и лети куда хочешь безо всяких автобусов!

— Понимаете, господин Лао… — начала я, — Кстати, ничего, если я буду Вас так называть?

- Ничего, — усмехнулся старик, — Только ты, надеюсь, не обидишься, если я в ответ стану звать тебя «Сяо»?[1]

— Ну, в моем возрасте это практически комплимент… Так вот, господин Лао, по части превращений я не сильна. Разве что театральный этюд какой-нибудь показать могу. Например, «Поросенок на кактусе». Хотите?

— В другой раз, — очень серьезно ответил алхимик, — А сейчас мне бы очень хотелось, чтобы ты немного помолчала. Сложно, знаешь ли, чему-то научить, если ученик острит без умолку. Хорошо?

Я проглотила сразу три пришедшие на ум реплики и молча кивнула.

— А теперь смотри…

Старик взял в руки небольшой кубик, лежавший на краю стола и продемонстрировал его мне.

— У этой печати шесть граней. Сквозь две из них продета ось, на которой она вращается. Остальные четыре несут на себе разные изображения. А теперь представь, что этот лист бумаги — наш мир, а ты и есть эта печать. Видишь, я прикладываю ее к бумаге, и на оттиске — человек. А вот что такое превращение.

Лао повернул кубик на оси и вновь притиснул к бумаге.

— Теперь на отпечатке лисица. Заметь, сама печать не изменилась, да и энергии я приложил совсем немного. А превращение произошло. Вот этому ты и будешь учиться.

— Вращаться через четвертое измерение?! — задохнулась я.

— Ну, если тебе удобнее это так называть…

— А я сумею?

-  Ты — сумеешь. В сущности, когда я говорил о породе, я именно это и имел в виду. Понимаешь, большинство людей неподвижны относительно своей оси. Но есть такие, которые могут повернуться и превратиться. Оборотни. Почему, не знаю. Это что-то наследственное.

— Наследственное? Но мои родители самые обычные люди!

— Вот поэтому-то ты и дожила до своих лет, ни о чем не зная. Это что-то типа скрытого гена. Не могу назвать точнее — я не биолог. Оборотни, видишь ли, без проблем скрещиваются с людьми. То есть, кто-то у тебя был в родне по материнской линии, кто-то  — по отцовской… А в тебе эти два гена встретились. Знаешь, при наследственных болезнях так бывает. Но у тебя, к счастью, не гемофилия, а всего-навсего оборотничество.

Пока старик беззвучно смеялся, я пыталась собрать расползающиеся, как ветхая простыня, мысли. Здравствуйте, люди добрые — я вервольф! Или луп-гару. А будете смеяться — загрызу! Господи, и что ж это я сорок лет на двух ногах маялась? Сволочи всё-таки эти предки по материнской линии… да и по отцовской — тоже хороши! Могли бы хоть записочку в семейном архиве оставить. Инструкцию по вращению на собственной оси через четвертое измерение…

- Попробуешь? — прервал мой внутренний монолог старик.

— А что нужно делать: заклинания читать или пассы руками производить?

— Я же просил тебя не острить, — поморщился он. — Просто расслабься, а я попробую тебя легонько подтолкнуть в нужном направлении. От тебя требуется только попытаться запомнить это ощущение. Расслабляться-то ты хоть умеешь?

Да, театральная студия всё же пригодилась! Говорят, принудительное расслабленье в любой обстановке — едва ли не самое сложное упражнение. Но меня этому так давно научили…

Сидя, проще всего расслабиться в «позе кучера». Конечно, некоторые мышцы при этом всё равно остаются зажатыми, но насколько я поняла, это большой роли не играло. Зато безразличное и слегка сонное состояние почти сразу же начинает заполнять мозг… или у меня еще и извозчики в родне были?..

Впрочем, закончить эту ценнейшую мысль мне не дали. Резко закружилась голова, ощущения тела потерялись, словно в самолете, ухнувшем в воздушную яму, и тут же вернулись вновь, но… уже какие-то не такие…

Осторожно я открыла глаза и обнаружила, что стою на полу. Все предметы в комнате казались непривычно высокими и яркими. И — резкий, почти нестерпимый запах зверя. Мой собственный запах.

Не знаю, почему именно это повергло меня в такой шок, но никаких других ощущений я проанализировать уже не успела. Мгновенный провал — и я снова человек. Я лежу на ковре в нелепой позе эмбриона. Мне не хочется вставать. И мне очень, очень страшно.

— Это пройдет, — спокойно сказал алхимик, — Быстро пройдет. Просто тебе чуть тяжелее, чем остальным. Ты целых сорок лет привыкала к этому миру и к этому телу. И тут мало одной отваги. Просто нужно чуть-чуть освоиться.

То, что в его голосе не было ни малейшего сочувствия, странным образом приободрило меня. Я поднялась, опираясь на дрожащие руки, да так и осталась стоять.

— Кем я была? — выдавила я наконец.

— Сейчас сама увидишь, — старик потянулся и взял со стеллажа незамеченную мною видеокамеру, — Я специально записал, а то ты же у нас скептик. Телевизора здесь, правда, нет, но ничего, и так посмотришь.

И действительно, на небольшом экранчике-видоискателе всё было прекрасно видно. Вот я сижу на стуле: голова опущена на грудь, руки безвольно лежат на коленях. А вот — глаз не успевает отметить момент перехода — меня уже нет, зато на ковре сидит крупная лисица, судорожно приоткрывающая пасть, точно не решаясь тявкнуть. И это странным образом тоже я. Вполне узнаваемая, словно… словно я уже когда-то такой была! Во сне? В обмороке? Наяву? Когда я успела внутренне принять этот облик, как свой? Я ведь даже на фотографиях скорее знаю, чем чувствую, что это лицо — моё…

Я поняла, что мне срочно нужно хоть что-то сказать. Просто чтобы остановить панический обвал мыслей. Пусть даже глупость какую-нибудь.

— Облезлая я какая-то… И цвет непонятный…

— Ничего, — улыбнулся Лао, — к зиме обрастешь. Шикарная чернобурка получится — хоть на воротник, хоть на шапку!

Поскольку моя несчастная голова всё еще решительно отказывалась думать о том, что произошло, я решила сменить тему.

— Всё это, конечно, очень увлекательно, но… Какое это имеет отношение к моей будущей работе? Мне что, нужно будет для Вас какие-то травы в лесу по запаху отыскивать?

— Ну, я б тогда себе лучше собаку купил! Нет, ты мне нужна потому, что у оборотней есть еще одно интересное свойство: они умеют открывать двери…

— … а так же воду и газ. И — главное — закрывать потом. Что еще за двери?

Старик взял со стола листок с оттисками, сложил его гармошкой и приплюснул ладонью.