- …а кофе без сахара…
- …и большую плитку черного шоколада.
— Ладно, — пожала я плечами и вскарабкалась на табуретку, — Давайте.
Бармен поколдовал у кофейного аппарата, торжественно откупорил замысловатую бутылку с бальзамом и выверенным движением капнул темную жидкость в кофе. Затем чашка и массивная шоколадка оказались передо мной. Первый же глоток согрел меня, хотя ничего, кроме запаха, бальзам действительно в кофе не внес. Зато какой это был аромат! Сложная смесь лесных трав сразу же напомнила мне о том, что я долго — так долго! — торчу в человеческом облике, что я уже начала забывать ощущение полноты и радости бытия, которое могут дать только обостренные чувства зверя, гибкое подвижное тело, ничем не отгороженное от природы…
— Вы надолго в наш город? — прервал поток моих воспоминаний хозяин.
— Нет, сегодня уезжаю, — мотнула головой я.
— Жаль, очень жаль. Я так редко здесь кого-то встречаю, — у него был странный неуловимый акцент: слишком четкий звук «р», слишком твердая речь…
— А что, посетителей мало?
— Отчего же. Посетителей хватает, особенно во второй половине дня. Но вот из оборотней на весь город — только мы с женой.
Это было сказано так спокойно, в тоне необременительной беседы, что я даже не сразу поняла, о чем речь.
— Так Вы тоже…
— А, Вы еще не научились распознавать наших… Ничего, десяток-другой лет… Кстати, меня зовут Пётр. А Вас?
— Ирина. Очень приятно. Петр, а Вы не бываете на ежегодных встречах?
— Нет, я уже старый волк — что мне там делать? И жена тоже не рвется: она копит деньги на дом, мечтает об участке на берегу, в соснах. Но это в наше время очень дорого…
Он помолчал и оценивающе посмотрел на меня.
— Ирина, извините, если я лезу не в своё дело, но у Вас какие-то неприятности, да?
— Да, — я не намеревалась вдаваться в подробности.
— Я не стану говорить Вам, что всё будет хорошо. Всё может быть по-разному. Я даже не буду давать Вам советов. Советы незнакомого человека быстро забываются. Но. Я подарю Вам свой бальзам.
— Так я ведь не пью спиртное, — вяло попробовала отказаться я.
— Спиртное — это не важно. Я сам составил этот бальзам. Его больше никто не умеет делать. От него не захмелеешь, нет. Он не поднимет вам настроение и не погрузит в меланхолию. Он дает чувство направления. Если выпить глоток — всего один глоток! — моего бальзама, закрыть глаза и идти, то рано или поздно обязательно придешь к двери в свой мир. Правда, есть места, откуда идти приходится очень долго, — покачал головою Петр и протянул мне небольшую фляжку.
Вот так всегда! — невольно подумала я, — Ценную вещь неизменно дарят именно тогда, когда она тебе абсолютно не нужна!
От моего «спасибо» Петр попросту отмахнулся:
— Если бы я действительно был добрый и щедрый, я бы всем рассказал этот рецепт. Но я слишком ленив, чтобы куда-то ехать, и слишком скуп, чтобы за это платить! Я даже намерен взять с Вас деньги за кофе и шоколад.
— Конечно, — улыбнулась я, — Даром нужно отдавать только бесценные вещи!
Выходя из кафе, я заметила, что как-то незаметно прошло два часа, и теперь уже можно было не ломать голову, куда убить время, а спокойно собирать вещи, выписываться из гостиницы и ехать в аэропорт.
Летать на самолетах я не боюсь — мне это просто скучно. Если в поезде за окном постоянно ползет живая лента впечатлений — пейзажи, полустанки, города, то в самолете за иллюминатором надолго застревают красивые, но быстро приедающиеся облака, спать сидя неудобно, а на книжке трудно сосредоточиться из-за шевелений, шуршаний и разговоров окружающих людей. Единственное, что я могу делать в такой ситуации — это слушать музыку, но мой плейер остался дома, а радио я не люблю в принципе. Я взяла у стюардессы сборник кроссвордов, но очень быстро раздраженно сунула его в карман кресла. Похоже, что составителем сей брошюрки двигало благородное чувство любви к дураку: ни один вопрос не вызвал бы ни малейшего интеллектуального напряжения даже у третьеклассника. Впрочем, вру: была там парочка орешков, оказавшихся мне решительно не по зубам — «Популярная эстрадная певица» и «Героиня сериала „Ундина“».
Несколько раз меня начинало клонить в сон, но по закону подлости, как только мне удавалось задремать, тут же либо принимались разносить обед, либо объявляли посадку, либо, за неимением лучшего, начинали рассказывать мне о том, на какой высоте проходит полет и какова температура за бортом.
Но, к счастью, всё рано или поздно заканчивается. Аэропорт — тот самый аэропорт, где год назад ко мне подошел Лао — невнятно загудел голосами вокруг меня.
До дома я добралась уже поздним вечером. Холодильник был пуст, на всём лежал белесый налет пыли, но ни есть, ни заниматься уборкой мне совершенно не хотелось. Отопление еще не включили, и, наваливши на себя парочку пледов, я уткнулась лицом в сыроватую подушку и, наконец, уснула — нервно, путано, вздрагивая от мелких судорог в ногах. Мне снился разговор:
— Знаешь что, оставайся. Если рейс всё время откладывают, это что-то значит.
— Просто погода нелетная. А мне нужно…
— Ничего в этом срочного нет. Через месяц я возьму отпуск, и полетим вместе. Я и в Питере давно не была…
— Так я на обратном пути еще и к отцу…
— А ты не хочешь нас с ним знакомить? Или просто не хочешь ехать вместе со мной?
— Хочу, только… Нет, всё ерунда. Хочу, очень хочу!
— Тогда пошли сдавать билет!
Я смотрела этот диалог, как пьесу, со стороны и что-то настораживало меня в словах актеров, каким-то ненастоящим казался финал…
А с утра меня разбудил звонок в дверь. Конечно, это могли быть только мои добровольные кредиторы. В отличие от меня, вялой и сонной, выглядели они неправдоподобно свежими. Правда, Алина изрядно нервничала, а Виктор настолько флегматично соглашался с ней во всем, что становилось ясно: никуда он ехать не хотел и всю эту затею считает абсолютно бессмысленной.
Я откопала в кухонных завалах кофе, и мы уселись разговаривать.
— Всё по порядку, — предупредила мои вопросы Алина, — Хитч вернулся где-то дней через 10 после твоего ухода. Не знаю уж, чем его успокоил старик, но примерно полгода он особо не дергался, только позванивал временами и спрашивал, не слышал ли кто-нибудь о тебе. А потом приехал Авенус.
— А это кто такой? — заинтересовалась я.
— Ну, Авенус — это личность легендарная! — оживился Виктор, — Считается, что это старейший из оставшихся драконов. Сколько ему лет, никто толком не знает, да и он сам, похоже, забыл. Учитель Лао, между прочим. Уже несколько веков его все потеряли из виду, а вот Хитч случайно встретил в этом Парагвае, куда он мотался…
— Уругвае, — негромко поправила Алина.
— Не играет роли. И даже умудрился в гости зазвать. Хотел бы я знать, каким образом…
— Ну, Хитч — он вообще обаятельный, — не без ностальгии заметила его бывшая жена и продолжала:
— Что там им этот Авенус наговорил — неизвестно. Хитч, когда звонил перед уходом, ничего толком не объяснил. Я поняла только, что этот старый черт гораздо раньше, чем ты, в эту адскую дверь сунуться не побоялся. И впечатления явно вынес не самые отрадные…
— Так Тошка и Лао пошли за мной? — не выдержала я.
— Ну, не совсем, — снова вмешался Виктор, — Насколько я понял, Авенус рассказал, что прямо по твоим следам топать бесполезно. Дескать каждый, входящий в ад, отслаивает свой собственный пластик той реальности, и встретиться там невозможно. Как-то так, точнее сказать не могу.
— И где же они тогда меня искать собрались?
— У Оракула Печали.
— Где?
— Оракул Печали — это очень старая легенда, — начала объяснять Алина, — Считается, что этот артефакт раньше был практически во всех мирах. Правда, сейчас в большей части из них он разрушен и даже воспоминаний о нем почти не осталось. Якобы он давал ответ на любой вопрос, но — только тем, кто по-настоящему отчаялся. Тем, кто действительно страдает.
— Зачем же его тогда разрушили? — не поняла я, — Такая полезная вещь…
