Греться у костра тоже нужно уметь. Протягиваешь к огню руки — холодный ветер дует в спину, отодвинешься от ветра — начинает есть глаза дым.

— Дым-дым, я сала не ем! — автоматически пробормотала я знакомое с детства присловье.

— Что-что? — удивился Хитч.

— А ты не слышал? Это вот такое специальное заклинание, чтобы не прокоптиться!

— Дым-дым, я сало не ем! Я и маргарин-то не ем, и масло — тоже! — покатываясь от хохота, принялся делать «магические пассы» руками мой напарник.

— Ты же его на меня гонишь! — возмутилась я и сунула ему под нос кукиш:

— Куда фига — туда дым!

Дыму, откровенно говоря, чихать было на наши ребяческие развлечения. Он струился то в одну сторону, то в другую, равномерно пропитывая и мое пальто, и куртку Хитча. Постепенно мы отсмеялись и вновь посерьезнели.

— Людей надо искать — вот что. Ты права: это может быть и знакомый мир, только место непривычное. В любом случае нужно как-то двигаться, не то мы здесь околеем даже с огнем. С дверями у тебя так и не получается?

Я покачала головой и робко предположила:

— Может, побегать нужно?

— Скорей всего, не поможет. Разве что опять сильный стресс… Но — ну его на фиг! Давай-ка лучше так выбираться!

— Давай, — согласилась я и начала расстегивать пуговицы.

— Что это ты делаешь?

— Пальто снимаю.

— Зачем?!

— Ну, не для того же, чтобы любовью заниматься! Смотри: людей мне удобнее всего искать по запаху, когда я лиса. Так что я-то всяко в шубе побегу, а вот ты в своей дохлой курточке запросто воспаление легких заработаешь, особенно если долго идти придется. Так что напялишь поверх моё пальто — оно ж громадное — а когда дойдем до какого-нибудь поселения, я его у тебя отберу.

Хитч начал было ворчать на тему того, что он, как капуста, одеваться не привык, но я пригрозила, что в противном случае ему придется тащить моё пальто в руках, быстренько обернулась лисицей, пока он снова не начал возражать, и принюхалась.

Запахи людей — это железо, бензин и асфальт. Ну, или в каком-нибудь совсем уж отсталом мире — железо и дым. Ничего подобного я не чувствовала. Чадил наш догорающий костерок, резко несло йодом, солью и гнильцой с моря, свежо и чисто пах снег… Я помотала мордой в знак того, что с направлением пока не определилась, и потрусила в сторону от моря.  Хитч, всё же накинувший на плечи дополнительную одежку, отправился следом.

Заросли кустов мы обошли стороной. За ними оказалась продолговатая заснеженная поляна, на дальнем краю которой начинался хвойный лес. Белки, зайцы, один раз я заметила даже волчьи следы — к счастью, старые, но ни дорог, ни людей…

Шли мы долго — несколько часов, как мне показалось. Пару раз я возвращалась в человеческий облик и лезла в карман за сигаретами. И вот в один из таких перекуров, уже делая последнюю затяжку, я обратила внимание на какой-то рассеянный блеск справа, за деревьями.

— Смотри, дверь!

— У тебя, наконец, получилось?! — обрадовался Хитч.

— Нет, это не я. Просто она здесь есть. Посмотрим?

— Спрашиваешь!

Я подошла и размашисто дернула полупрозрачный полог в сторону. И отшатнулась. Из-за двери вырвался низкий, страшный, монотонный гул, подавляющий волю, отдающийся дикой болью в голове, вызывающий ужас… И запах — тяжелый, удушливый запах горящей серы. Собрав в кулак всё своё невеликое мужество, я всё же решилась подойти и заглянуть за дверь, не переступая порога. Там клубился мутный ржаво-красный туман, за которым решительно ничего не было видно. Он вспухал и тёк, вяло крутился в каких-то странных воздушных водоворотах и внезапно выбрасывал в стороны похожие на щупальца отростки.

Я — женщина нервная, к тому же большая любительница Стивена Кинга, поэтому долго любоваться на это зрелище не стала: захлопнула дверь и резко привалилась спиной к ближайшему дереву. Еще и затылком о ствол хлопнулась.

— Что там? — подбежал ко мне Хитч.

— Ты будешь смеяться, — подавленно сказала я, — Но мы туда не пойдем. Кажется, это дверь в самый настоящий, классический ад.

И тут Хитч действительно рассмеялся. Настолько неожиданно, что в первый момент мне показалось, что он сошел с ума от этого дикого гула, который мы только что слышали.

— Ты посмотри, мать, что у тебя за спиной, — наконец, вымолвил он, — Отлепись ты от этой сосны, посмотри!

Я сделала шаг и оглянулась. Да, бывает же… Оказывается, шарахнувшись об это дерево, я сбила снег с прикрученной проволокой таблички: «Гранитса заповедника — 1 км». И черная стрелка, указывающая туда, где есть дороги, люди, тепло…

- Могу сказать точно: в этом мире я еще не был, — заявил Хитч, когда затих очередной приступ веселья из числа тех, что буквально преследовали нас в этот нелепый день.

— Откуда ты знаешь?

— А ты посмотри на табличку внимательней. У них буквы «Ц» нету. Лично я с таким еще не сталкивался.

— Ну, и аллах с ними, — легкомысленно отмахнулась я, — С правописанием потом разбираться будем, а пока неплохо бы добраться до этой самой «гранитсы».

И мы бодро потопали в направлении, указанном стрелкой. Минут через 20 нас встретила простенькая решетка ограждения, скорее способная преградить зверям путь наружу, нежели людям — внутрь. К тому же имелась там и железная калитка, трогательно закрытая на щеколду. На ней висел еще один указатель: «Домик лесника — 3 км» — и стрелка.

— Ну что, — спросил напарник, — К леснику пойдем греться или сразу попробуем добраться до более населенных мест?

— Для начала выйдем и осмотримся.

Буквально в двух шагах от забора шла заасфальтированная дорога — не автобан, конечно, но вполне ровная и широкая. И по ней, смутно виднеясь вдали, весело тарахтел в нашем направлении грузовик.

— Давай, лови! — подтолкнула я своего спутника, — В конце концов, кто из нас хитчхайкер?!

Надо заметить, прозвище своё Хитч оправдал с блеском. То ли жест руки с поднятым большим пальцем популярен во всех мирах, то ли шофер просто оказался добрым человеком, но поравнявшись с нами, машина остановилась, и голос из кабины спросил:

— Вы как здесь, ребята?

— В заповеднике были. Нам бы сейчас в город…

— Повезло. Я как раз на автобазу еду. Правда, втроем в кабине не положено, но ничего — высажу вас на окраине, а там уж доберетесь, куда нужно.

В кабине оказалось тепло, тесно и уютно. В уголке лобового стекла улыбалась фотография чрезвычайно широкоротой девицы («Жена», — застенчиво пояснил водитель — молодой, курносый, небольшого роста, но с очень большими ладонями). Пахло бензином и мандариновыми корками. Пока Хитч травил шоферу какие-то универсально-международные анекдоты, я, стиснутая между ним и дверцей, даже задремала под мерный рокот мотора и очнулась только тогда, когда грузовик остановился, и шофер объявил:

— Простите, ребята, дальше не могу. Если остановят, точно придется штраф платить.

Мы распрощались и вылезли из машины. После экзотики некоторых иных миров, город показался мне до скучного обыкновенным: дома, улицы, магазины… Был самый разгар рабочего дня, так что народу нам навстречу попадалось немного, причем нельзя было сказать, что мы хоть как-то отличались от них внешним видом и манерами. Единственными, кто обратил на нас внимание, оказались двое крепких молодых людей в серой форме с резиновыми дубинками, пристегнутыми к поясу — явно местная охрана порядка. Один из них подошел к нам и сделал жест, недвусмысленно предписывающий остановиться.

— Литсия Нравов, — объявил он, — Тсион второго ранга Карник. Мною зафиксировано, что вы шли по улитсе, взявшись за руки. Имеется ли у вас свидетельство о браке, или вы направляетесь в мэрию, чтобы оформить ваши отношения?

Я набрала было воздух, но Хитч успел ответить первым:

— Направляемся именно в мэрию. Но, господин тсион второго ранга, мы приезжие, так что не знаем, куда именно нам нужно идти. Может быть, Вы укажете нам направление?

Городовой важно кивнул:

— Согласно «Уложению о моральной чистоте граждан», я обязан не просто указать вам направление, но и сопроводить вас до места назначения, дабы убедиться, что вы меня не обманываете. Прошу следовать за мной! — и широким шагом устремился по улице.