— Ближайшая освоенная система — Анжелика. Так ты думаешь, что именно на Сантосе находится забытая колония?

— Я не знаю, что там. Я знаю, где был «Беглец».

Марко повернулся к Киту.

— Мы стартуем через двадцать четыре часа. Я хочу, чтобы ты предупредил всех. Если кого-то нет на корабле, найди их.

Кит удивленно посмотрел на него.

— Нам нужно принять груз от ПДК и доставить его на Маскарад.

— Для этого я найму другой корабль — здесь болтается достаточно свободных судов, ожидающих случайного груза. Может, «Андирон» возьмется доставить наш товар в обмен на уплату их портовых пошлин, — Марко нахмурился. — Потеряем немного денег, но можем выиграть все.

— А как насчет меня? — спросил Кит.

Марко отодвинул стул и встал. Голографические изображения звезд освещали серебряное распятие, висевшее на прочном шнурке у него на шее.

— Что ты имеешь в виду, мальчик?

— Переход на «Фамилию». Мне ждать здесь или отправиться с кораблем, который возьмет наш груз?

— Пока ты остаешься с нами.

Кит выпрямился и удивленно взглянул в лицо старика. Он должен был догадаться.

— Мы же договаривались.

— Договор остается в силе. Но нам нужно спешить на Сантос 448, и я хочу использовать всех пилотов. На обратном пути я высажу тебя на базе Эйнджел или еще где-нибудь, куда будет заходить «Фамилия».

— Вы хотите сказать, что я буду управлять подпространственным прыжком — не веря своим ушам, переспросил Кит.

— Радуйся, — Марко свирепо посмотрел на него. — Мы передадим тебе управление где-нибудь в середине пути, чтобы в случае неудачи ты не слишком далеко увел корабль от курса.

Марко ткнул пальцем в грудь Кита.

— А теперь убирайся отсюда и извести остальных, что мы отправляемся.

Кит направился к ближайшей коммуникационной панели. Он не знал, верить Марко или нет. Он был уверен, что Марко сейчас выходит из своего офиса и направляется в выкрашенную в голубой цвет комнату со статуей Мадонны.

Кит знал, что он проводит там много времени. Ведя дела с богом, он, по мнению Кита, использовал Мадонну в качестве посредника, оплачивая услуги свечами и молитвами.

Внезапная догадка заставила Кита вздрогнуть. Может быть, Марко вымаливает себе прощение?

Эта мысль охладила его торжество. Раньше он никогда не думал о Марко, как о реальном человеке.

Не желал думать о нем иначе, как о враге.

— Какой-то срочный рейс. Марко не сказал мне, что это. Возможно, мы возьмем на борт часть груза «Беглеца».

Мария почувствовала легкое сожаление. Она смотрела на изображение Кита, отмечая его хмурый взгляд.

— Как бы то ни было, мы стартуем завтра. У меня не будет времени встретиться с тобой, — его взгляд на секунду смягчился. — До скорого.

Конец записи. Прекрасная Мария взглянула на мерцающий в верхнем левом углу пустого экрана курсор, задумалась, не просмотреть ли запись еще раз, но решила не делать этого. Она нажала на клавишу «удалить» и вышла из рубки.

Кит изменился. Стал более взрослым, более решительным, более… похожим на де Соареса. То, что раньше было лишь смутным негодованием, превратилось в злость, чувства, прежде выходившие наружу, теперь жестко контролировались. Когда он упомянул о курсе обучения, у нее возникло чувство, что вопрос был задан не столько из желания избавиться от своей семьи, сколько являлся попыткой выяснить что-то в своем прошлом, ответить на вопрос, давно засевший у него в мозгу.

Он стремится выжить. Кит приспособился к образу жизни де Соаресов. Практичный, жестокий, мужественный — все, чего хотел от него Марко. Кит, конечно, не Ридж и, слава богу, никогда им не будет, но он усвоил определенные правила поведения, чтобы не выделяться среди остальных.

Мария подумала, что в чем-то он, возможно, даже изменился к лучшему.

В то время, как «Абразо» отходил от причального модуля, «Беглец» покинул окрестности базы и переместился в один из доков ПДК, где функции их столетней давности компьютера «Торвальд», использовавшегося для управления сингулярностью, временно взяла на себя аппаратура дока. Старый компьютер должен был быть демонтирован и заменен на новейшую модель «Лахора».

Это стало кошмаром для службы безопасности. Корабль был наводнен техническим персоналом Компании. Юби, конечно, мог нанять побольше охраны, чтобы никто не обнаружил Двенадцатого, но кто будет присматривать за охранниками? Наконец, Юби решил поместить Двенадцатого в одной из свободных кают второго уровня центрифуги и поставить двух стражей, чтобы они не позволяли никому заходить во все каюты. Двенадцатый не выходил из помещения. Он сидел в темноте, чтобы никто не обнаружил пробивающуюся из-под двери полоску света, и слушал музыку через пару наушников, которые Юби переделал так, что они располагались на макушке Двенадцатого, прямо напротив его воукодера.

Замена компьютера, прокладка кабелей и проверка системы заняли шесть дней. На седьмой день «Беглец» вернулся на базу Безель, пристыковался к причальному модулю № 1, и началась погрузка остальных компьютеров, собранных за последний месяц на планете и предназначенных для продажи. Двенадцатый с облегчением вернулся в невесомость резервной рубки.

Юби сидел в кресле пилота и загружал новое программное обеспечение «Лахора». Он ощущал легкое подрагивание остова корабля, вызванное работой погрузчиков. За сто лет технология управления сингулярностями почти не изменилась. Новый «Лахор» представлял собой не прыжок вперед по сравнению с «Торвальдом», а скорее четверть шага. Юби решил сменить компьютер только потому, что глупо продавать Возлюбленной более совершенное оборудование, чем было у него самого.

Представитель «Лахора» был темнокожим усатым мужчиной, носившим очки в золотой оправе. Он имел великолепное зрение, а очки являлись лишь данью моде. Все, что он мог предложить — улучшенная визуализация подпространства.

— Восприятие станет более полным, — объяснял он. — Вы получите лучший обзор черной дыры, увидите малейшие возмущения в сингулярности. Любое изменение даст вам столько информации, что вы будете ошеломлены.

— Посмотрим, — скептически отозвался Юби.

Он сидел в кресле пилота с укрепленной на голове антенной стимулятора. Юби запустил программу имитации подпространственного прыжка на расстояние в четыре световых года из одной точки глубокого космоса в другую, где не было помех от массивных тел, и был потрясен, когда в его сознании возникло четкое и плотное изображение сингулярности, даже не черное, а как бы поглощающее свет, и зазвучал вопль умирающей материи. Горизонт событий был окружен ярким серебристым сиянием, похожим на блестящий отполированный ноготь. У Юби возникло странное ощущение, что все было настоящим, что это не грубая имитация, когда границы подпространства дрожат и размываются из-за того, что компьютер не в состоянии справиться с потоком данных, а что в его мозгу разверзлась настоящая черная дыра, распахнувшая ему навстречу свои смертельные объятия.

Юби выполнил прыжок, и подпространство заполнило его сознание. Если старый «Торвальд» давал ощущение посадки на разбитом челноке на замерзшую поверхность газового гиганта, то с «Лахором» возникло чувство, что ты находишься внутри летящего по гауссовой траектории снаряда, постепенно ускоряющегося до сверхсветовой скорости. Ощущение подпространства было слишком реальным и таким ошеломляющим, что его почти невозможно было выдержать. Все это напоминало видеозапись очень быстрого спортивного эпизода, прокрученного с тройной скоростью. Юби хотелось закрыть глаза, но он был не в состоянии избавиться от проецируемой прямо в его мозг галлюцинации.

Ускорение оставалось плавным, а визуализация четкой до самого конца, пока микроатомы «Лахора» могли следовать за изменениями в черной дыре. И даже тогда, перед самым выходом из подпространства, лишь слабое сияние появилось вокруг сингулярности.