У Фохта не было оружия, но размахивая пустой бутылкой, он загнал наёмника, вооружённого ножом, в угол и, изловчившись, подхватил с пола оброненную Ибрагимом шпагу. "Моравский гость" метнул нож и в ужасе взвыл, увидев, что промахнулся.

Второй наёмник попытался проскочить мимо них к выходу, но Фохт ударил его кулаком и сбил с ног.

Вокруг толпились люди, и Светелко не мог заколоть своего противника у всех на глазах. Оставалось бежать, бросив обоих сообщников. Он нанял их сам, сам платил им за работу. Они не знали ни его имени, ни имён тех, кого должны были убить в Амстердаме. Безмозглые, равнодушные молодые негодяи. Таких он мог нанять ещё и вдобавок за меньшие деньги.

— Знаете ли вы, кого взяли под защиту? — громко, чтобы слышали все, наблюдавшие за схваткой, спросил Светелко, парируя выпад Хооге. — Этому мальчику не было десяти, когда он на моих глазах зарубил топором человека и бежал вместе с Феррарой, бросив на произвол судьбы своих слуг, которые после того были перебиты все до единого.

— Не без вашего участия, — предположил Хооге. — Я знаю историю Конрада, и я на его стороне.

В этот миг Светелко предпринял отчаянную попытку спастись бегством. Отшвырнув с дороги двоих зрителей, он ринулся к стоящей поодаль телеге. Запряжённая в неё понурая лошадь встрепенулась и подняла голову. Хозяин, пропахший селёдкой и дешёвым пивом, издал негодующий возглас, когда один из дерущихся внезапно метнулся к нему, с остервенением схватил его в охапку и стащил на землю. Но вскочить на телегу Светелко не успел. Клинок Хооге вонзился ему между лопаток, ломая рёбра…

…Конрада одолевало беспокойство. День близился к концу. Альфред не возвращался. В обществе его родителей мальчик всегда чувствовал неловкость, но эти долгие часы ожидания превзошли всё, что он успел вытерпеть с тех пор, как поселился у Хооге. Ему казалось, что старики смотрят на него с неприязнью. В действительности они ничего не знали о нём и не могли связывать его появление в их доме с нападением на их сына.

Альфред вернулся к ужину, как и обещал, и сразу зашёл к гостю. Ибрагим, мрачный и злой на весь свет, поднялся к себе в каморку.

Взглянув на младшего Хооге, Конрад понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Альфред устало опустился в кресло.

— Радуйтесь, ваша светлость. Тот, кто защищал вас по дороге в Прагу, убит. Один из его сообщников, скорее всего, не доживёт до утра, а другой арестован. Бояться вам не стоит, он ничего не знает о вас и даже ваше имя ему вряд ли известно.

— Вы убили Светелко?

Перед глазами Конрада мелькнула полузабытая картинка: он, Светелко, Феррара и Дингер за столом в тесной комнатке корчмы, и серая кошка трётся о ноги самого младшего участника обеда, выпрашивая кусочек мяса…

Неужели это было?!

— Я не думаю, что у вас имеются причины сожалеть об этом человеке, — жёстко сказал Хооге. — Возможно, вас связывали с ним какие-то общие воспоминания, он ведь ваш соотечественник, но пусть лучше лежит в могиле. Там ему самое место, чёрт возьми!

Не услышав ответа, Альфред встал и вышел, с раздражением хлопнув дверью. Сейчас ему особенно хотелось взять неблагодарного мальчишку с собой в рейс и научить вежливости. Завтра же надо будет отвезти его на "Вереск"…

Хооге не знал, что один из шестерых матросов, которых он поселил у Феррары, был итальянцем. До того как этот человек попал в плен к магрибским корсарам, он служил на генуэзском торговом судне и носил имя Беппо. Ювелир пригласил его к себе в комнату и хорошо угостил. Беппо расчувствовался. Они были родом из одних краёв, а двум соотечественникам, при сходных обстоятельствах оказавшимся в чужой стране, нетрудно договориться.

За небольшую плату Беппо выполнял мелкие поручения хозяина дома, часто бывал в гавани, беседовал с матросами "Вереска", шпионил за Хооге и наконец узнал, где тот живёт, проследив за ним до самых ворот особняка его родителей.

Расставшись с Альфредом, Феррара попросил кухарку позвать Беппо и отправил его вслед за ним. Если Хооге только собирался привезти Конрада на "Вереск", но не сделал этого заранее, у ювелира оставался шанс опередить своего компаньона и забрать мальчика из его дома. В присутствии собственных родителей и слуг Хооге не должен был воспрепятствовать этому.

Маленький, худой, плохо одетый иностранец не привлекал к себе внимания на улицах многонационального Амстердама.

В гавани Беппо узнал о драке, происшедшей в таверне. Ни Хооге, ни Ибрагима он там уже не застал. Хозяин заведения делал вид, что не имеет понятия о том, кто они такие и куда направились.

Встретив на рынке матросов с "Вереска", Беппо услышал, что новый владелец шнявы недоволен своим экипажем и собирается нанять других людей. Возблагодарив судьбу за то, что успел найти себе работу и жильё, итальянец немедленно отправился к Ферраре и рассказал ему всё, что смог узнать…

…В доме Хооге Конрад любил только одно время суток — ночь, и она приближалась. За окном сгущалась темнота. Оставалось пережить семейный ужин, на котором даже Альфред был вынужден появиться без опоздания.

Конрад недовольно прислушивался к беспокойным шагам Ибрагима у себя над головой. Если ты бывший мусульманин или кто там ещё, глупо так переживать из-за христиан, которых прикончил твой обожаемый господин. Не в первый раз ему пришлось помахать шпагой.

Шаги наверху вскоре затихли. Ибрагим куда-то ушёл. Примерно через четверть часа, заглянув в комнату гостя, он холодно сообщил, что ужин подан и хозяева ждут в столовой.

В большом канделябре, установленном на лестничном марше, почему-то не горела ни одна свеча. Осторожно нащупав ногой верхнюю ступень, Конрад неожиданно вспомнил о матери и ощутил на себе взгляд — сосредоточенный и враждебный. Ещё не успев понять, какая опасность ему угрожает, мальчик инстинктивно сделал шаг назад. Сильный удар в спину бросил его в тёмную пустоту. Внизу мелькнули ступени. Навстречу рванулась стена со скользящими по ней изломанными чёрными тенями.

Если он и потерял сознание, то лишь на миг. Когда он поднимался, цепляясь за стену, ему казалось, что он проснулся в чужом незнакомом месте, наполненном красными мечущимися отблесками. Вверху и внизу гремели голоса, но слов он не различал. Кто-то тянул его за руку. Конрад сердито вырвался. Боли он не чувствовал. Голову покалывали ледяные иглы.

— Вы дойдёте сами до своей комнаты? — спросил Альфред Хооге.

Конрад сделал шаг, пошатнулся и схватился за перила. Хооге поднял его на руки и двинулся с ним вверх по лестнице. Сзади шёл лакей, освещая ступени свечой.

У дверей комнаты стоял Ибрагим. Он молча посторонился, пропустив хозяина внутрь.

— Моряк из вас не получится, — заметил Хооге, уложив Конрада на кровать. — Уж очень вы неуклюжи, ваша светлость. Как вас угораздило слететь с лестницы? Вы зацепились ногой за ступень?