Конрад молчал, не зная, что ответить. Хооге внимательно взглянул на него и улыбнулся.
— Вы очень серьёзны, ваша светлость, но мы с вами пока что на земле. Пойдёмте ужинать.
Рано утром он разбудил Ибрагима и приказал ему собираться. Они выехали до завтрака, провожаемые упрёками старших Хооге, недовольных нарушением домашнего распорядка. Альфред подлил масла в огонь, предупредив родителей, что появится только к ужину.
— Ваше легкомыслие поразительно! — воскликнула мать. — Вчера вас едва не убили, а сегодня вы опять уезжаете один до позднего вечера!
— Ибрагим мой счастливый талисман, — весело ответил Альфред.
Прежде чем отправиться к Фохту, он решил навестить Феррару.
Несмотря на ранний час, ювелир не спал. Он полусидел в кровати, опираясь на подушки и прикрыв ноги покрывалом. На нём был тёмно-красный халат с широкими рукавами. Феррара сильно похудел и выглядел моложе, чем несколько месяцев назад, до отплытия в Берберию. Из-за большой потери крови его кожа была очень бледной. Жёсткие волнистые волосы отросли ниже плеч. Лицо обрамляла короткая чёрная борода.
Кухарка убирала в его комнате, жалуясь на матросов "Вереска", перебивших фарфоровые блюда в столовой. Глянув на Хооге как на врага, она ушла на кухню.
— Я бы предложил вам бокал вина, — сказал Феррара, — но боюсь, что всё моё вино выпили ваши люди.
Хооге заверил его, что не испытывает жажды, и перешёл к делу:
— Прошлым вечером ваши преследователи устроили засаду возле моего дома. Я отбился от них, но не уверен, что сегодня или в ближайшее время они не навестят меня вновь.
— Этого следовало ожидать, — сухо заметил Феррара. — Вы сделаете мне большое одолжение, если привезёте Конрада домой. Я уже вполне способен передвигаться без посторонней помощи. Мы уедем из города сегодня же.
— Я бы на вашем месте не стал торопиться, — возразил Хооге. — Вам опасно выходить из дому…
— Мне не хочется быть вам в тягость, — бесцеремонно перебил его Феррара. — Мы не заслуживаем такой самоотверженной помощи. Вы получили от меня то, чего добивались. Предоставьте нам самим решать, как действовать дальше.
Хооге усмехнулся, подумав, что Конрад очень похож на своего наставника — недаром эти двое так не желали терять друг друга.
— Нет, сударь, я не считаю, что вы достаточно здоровы, чтобы обойтись без меня. Если бы речь шла только о вас, я бы расстался с вами в тот день, когда стал владельцем "Вереска", но Конрад не должен погибнуть из-за вашей недальновидности. Поскольку все преимущества сейчас, как впрочем и всегда, на моей, а не на вашей стороне, решать вашу дальнейшую участь буду я. Завтра или в ближайшие дни я отвезу Конрада на "Вереск", куда и вы сможете приехать сразу, как только почувствуете в себе силы. Надеюсь, что ваши моравские знакомые не последуют за нами в Смирну. Вы отправитесь со мной в плавание в должности второго помощника. Лучше вас никто не знает "Вереск", а какой-никакой заработок вам сейчас не помешает — вы ведь совершили невыгодную сделку, продав мне судно. Имейте в виду: независимо от того, примете ли вы моё предложение или останетесь на берегу, Конрад уйдёт со мной в рейс. Я не могу нанять его юнгой: он плохо переносит море и не приспособлен к тяжёлой работе, но мне пригодится доверенный слуга, который будет следить за моим оружием и выполнять мелкие поручения.
Феррара выслушал это с невозмутимым видом, словно само понятие "глумление" было ему незнакомо.
— Разве вам не достаточно Дингера для чистки ваших пистолетов? Впрочем, я вас понимаю: он может ненароком всадить вам пулю в спину, если кто-нибудь другой пообещает заплатить ему больше…
— Сожалею, но Дингера давно уже нет на свете. — Бывший корсар не мог отказать себе в удовольствии лишний раз уязвить обманутого компаньона. — Я не хотел расстраивать Конрада…
Феррара даже не ощутил досады. Он проиграл Хооге абсолютно во всём, так почему бы не поступиться собственной гордостью и не принять предложение этого мерзавца? В своё время турецкий купец, помыкавший бедным венецианским пленником, узнал, как зло может пошутить судьба над тем, кто считает себя сильным и неуязвимым. Даст Бог, и Хооге придётся это узнать.
— Сколько вы сможете мне платить? — спросил Феррара…
Через пару часов Альфред Хооге появился в таверне, где собирался встретиться с Фохтом. Он никак не мог успокоиться, вспоминая разговор с венецианцем. Идея нанять Феррару и взять Конрада в плавание пришла ему в голову совершенно неожиданно в ответ на грубость компаньона. Хооге ещё сам не успел хорошо обдумать её, а Феррара уже дал своё согласие и каким-то образом умудрился выпросить для себя кое-какие привилегии. Деловая хватка старого авантюриста несколько обескуражила Альфреда. Толи Ферраре было неведомо чувство собственного достоинства, толи он что-то задумал. Хооге просто не принял во внимание то, что венецианец дорожил Конрадом больше, чем могло показаться со стороны, и был согласен на любое унижение, только бы не лишиться своего живого талисмана.
Простившись с компаньоном, ювелир прошептал на латыни фразу, которую вошедшая в комнату кухарка приняла за отрывок из стихотворения на певучем итальянском языке. Старушка улыбнулась, довольная тем, что хозяин дома пошёл на поправку. Но то, что произнёс Феррара, было вовсе не продуктом поэтических грёз, а рифмованным обращением к тёмному духу. Жрец Велиара просил своего покровителя о помощи…
Фохт играл в карты с двумя посетителями, сидя за столом, который накануне тоже занимали игроки. Будущий капитан "Вереска" не заметил судовладельца. Хооге направился к столу. В этот момент в проёме двери наверху винтовой лестницы появился Светелко. Встретившись взглядом с Хооге, он проворно метнулся назад, в глубину верхнего этажа.
Альфред взлетел по скрипучим ступеням, на ходу вырвав шпагу из ножен. Навстречу ему в полутьме блеснула серебряная вспышка чужого клинка. Светелко напал на своего противника с такой яростью, что сразу же оттеснил его на несколько ступеней вниз.
Двое игроков вскочили из-за стола и бросились на Ибрагима, замешкавшегося на пороге таверны. Фохт, мгновенно сообразив, что происходит, запустил вслед одному пивной кружкой. Тяжёлый удар между лопаток выбил из груди парня короткий всхлип. Наёмник оступился и упал на четвереньки. Ибрагим чудом увернулся от ножа второго "моравского гостя".
Хооге не имел представления о боевых способностях Светелко. Ни в первую, ни во вторую их встречу тот не дрался по-настоящему, видимо надеясь, что наёмники выполнят за него самую грязную работу. Но сейчас он защищал свою жизнь. Сделав резкий выпад, он толкнул Хооге с лестницы, отпрянул назад, опёрся ладонью о перила и легко перемахнул через них. Альфред удержался на ступенях лишь благодаря тому, что узкая лестница изгибалась крутой спиралью, ближайшее кольцо которой задержало его падение. Он успел ухватиться за перила левой рукой, не выпустив из правой шпагу. Светелко был уже почти у выхода. Ибрагим преградил ему путь. Как бы ловок и искусен не был восточный мальчик во время поединков с Конрадом и Хооге, он не мог долго удерживать своего настоящего противника. Мгновение — и разоружённый он отлетел к стене. Но выбежать на улицу Светелко не успел. Хооге настиг его на крыльце. Они сцепились с таким ожесточением, что никто из участников драки, оставшихся в таверне, и случайных свидетелей, испуганно метнувшихся в разные стороны от входной двери, не решился вмешаться.
