1-я сотня была построена к 11 часам. Говорил с ними, как всегда. Сотня состоит главным образом из кубанцев и донцов, есть терцы и не казаки.
После обеда пошли поговорить с 6-й сотней. Эта сотня состоит почти сплошь из горцев, большей частью баталпашинцев. Ребята почти все молодые. Пока говорили с сотней, нас засыпало снегом и к концу разговора валил так, что засыпал все белой пеленой, на шапках и на плечах лежал пальца на два толщиной. С 9-й сотней были представители 1-го и 2-го дивизионов, человек двадцать, которые прибыли по моей просьбе, так как к другим сотням вырваться я не мог. С последней группой я говорил более подробно и вышло складно.
7 февраля выстроены 7-я и взвод 9-й сотен, батарея, саперы. Батарея почти сплошь донская, счастливы, что Донской Атаман приезжал,… а к ним не зашел. Вечером — остальные взводы 9-й сотни, построение с трубачами. Трубачи играли Кубанский Войсковой марш.
В полку офицеры разбитные. Саперные сотни совсем хороши. Рассказали, что у Кононова в полку большое послушание ему, что он очень энергичен, храбр, но необуздан.
<…> 11 февраля. 6-й Терский полк в Суньу. Командир полка подполковник фон Кальбен выразил свое удовольствие по поводу моего приезда. В казино были собраны офицеры, с которыми меня познакомил командир полка. Были выстроены наличные казаки в количестве 487 человек, штаб, 6-я Кубанская батарея.
Перед строем меня встретил рапортом и представил казаков сам командир полка. Я обошел его 6-сотенный центр строя, поздоровался с казаками, затем вторично обошел строй и разговаривал с отдельными казаками.
Виденные мной казаки произвели на меня хорошее впечатление. Отличные строевики, хорошо одеты, то обстоятельство, что сам командир представил своих казаков придает особую торжественность смотру.
В семь часов вечера был в казино. Командир полка был в черкеске, которую он надел впервые. Кулаков сидел рядом со мной. Он очень хорошо отзывался о командире полка, говорил, что он очень внимательно относится к казакам и что благодаря ему такая сплоченность в полку. Между прочим, командир в разговоре с нами сказал, что он все думал, где бы ему найти часть по душе. Был в нескольких частях, а попав в Терский полк решил, что он нашел то, что искал и другого ему ничего не надо. К Кулакову отношение командира полка почтительное.
Сегодня проснулся в 6 часов, услышав однообразные звуки с перерывами. Оказывается, что это рожками будят казаков.
В ночь на десятое, то есть накануне нашего приезда в Суньу, было нападение бандитов на станции. Его легко отбили.
Еще не записал. В 6-м полку есть интересное нововведение. В офицерской столовой… ежедневно в вечер пишется четыре слова русских и рядом перевод на немецкий. Все немцы должны выучить эти четыре слова. Вчера было написано: «Я приветствую господ гостей».
Берлин (Краснов, Шкуро, Доманов)
4 марта 1944 года. В пригороде Берлина крепости Далевиц, где жил П. Н. Краснов, состоялась его встреча с В. Г. Науменко спустя многие годы после Великой войны.
<…> Краснов встретил меня дружески, вспомнил, что 29 лет назад почти в это время мы с ним впервые встретились в Галиции, тогда я был послан принять от него боевой участок.
Выпили, пока мы сели, он спросил меня, как я смотрю на возрождение России. Я ответил, что рано или поздно она возродиться. Но когда? — спросил Краснов и ответил сам, что этого еще никто сказать не может.
Дальше он развил мысль о том, что казачество не может ждать ничего не только от советского правительства, но и от полусоветского.
… Я высказал мысль, что могу проехать на восток, чтобы повидать казаков Павлова. Краснов этому очень обрадовался, сказал, что было бы очень хорошо, если бы я туда поехал. Ввиду того, что я хорошо знаю положение 1-го нашего полка и 1-й дивизии, я предложил Краснову еще раз быть у него и об этом рассказать.
Так я сказал потому, что от него знал, что по состоянию здоровья он не может ответить мне визитом.
… Краснов считает, что первым делом Главного Управления Казачьих Войск это вытащить казаков из Русского Шуцкора.
Уже в конце разговора он вдруг сказал, что по состоянию здоровья он не может быть начальником Управления и что должен быть назначен кто-то другой, он же останется идейным руководителем. Если сопоставить с этим слова 3., то, возможно, это назначение не минет меня.
Я бы хотел, чтобы был Краснов.
Когда он извинялся, что не может ответить на визит, я совершенно согласен — это ему не по силам.
… Всего я говорил с ним от 4 с половиною до 7 с тремя четвертями.
9 сентября 1944 года генерал Науменко прибыл из Белграда в Берлин. В своем дневнике (от 13 сентября) он записывает:
<…> По приезде в Берлин виделся со Шкуро, Домановым, Гимпелем, С. Красновым, П. Н. Красновым…
Узнал, что Шкуро назначен начальником Казачьего Резерва, зачислен на службу как генерал-лейтенант с правом ношения немецкой генеральской формы и получением содержания по этому чину. Он развил работу. В [отеле] «Эксельсиоре» у него и штаб, в котором много офицеров. Главную роль играет есаул Н. Н. Мино.
… Шкуро набирает людей и отправляет их в лагерь около Граца. Поступают казаки в довольно большом количестве. Сколько поступило, пока не знаю.
Затем видел Доманова. Его пять полков перешли в Северную Италию, расположившись центром в Толмеццо. Там же и его штаб, откуда он прибыл за два дня до моего приезда в Берлин. Остальные части пока передвигаются туда из района Лодзи, где они и гражданское население живут полубиваком в лесу, занимая также отдельные пустые строения. Настроение у казаков, по словам Доманова, бодрое.
В Северной Италии процветает бандитизм, масса вооруженных бадольевцев (партизан-националистов. — П. С.). При занятии этого района пришлось их оттуда выбивать. О переселении туда семейств, как о том мечтает генерал [П. Н.] Краснов, не может быть и речи. Семейства, по-видимому, будут переведены частью (до 500 человек) в район Братиславы, но только на правом берегу Дуная, в Германии, где для них будут построены бараки. Это место предполагается как бы тыловым нашим районом, а остальные направятся на юг Германии, примерно в район Виллаха, где они станут по германским деревням у крестьян. Считаю и это очень сомнительным… Едва ли немецкие крестьяне пожелают потесниться. В районе Толмеццо уже было несколько бомбардирований со стороны противника.
Виделся также с полковником Медынским, который назначен командиром 3-й бригады. Его бригада пока в районе Лодзи (Лицманштадта). Остальными бригадами в Италии командуют полковники Вертепов и Силкин. Кравченко остается начальником штаба у Доманова.
<…> Вчера [12 сентября] были у П. Н. Краснова — я, Доманов и Зимин (помощник члена ГУКВ от Терского Войска. — П. С).
Краснов прочел свое обращение к германскому правительству, в котором он пишет о том, что мы хотим отдельное казачье государство из Дона, Кубани, Терека, Ставрополья, Астрахани, Урала и Оренбурга. Далее он просит себе диктаторских прав в смысле организации казаков и чтобы германским правительством было отдано распоряжение о выделении всех казаков в ведение Главного управления, которому должен быть подчинен и генерал Шкуро. До получения ответа на это обращение он не считает возможным обращаться к казакам.
… Я сказал Краснову, что считаю неправильным отдачу им приказа о разжаловании в рядовые сотника Донскова (редактора газеты «Казачья земля». — 77. С.) и о заключении его в лагерь. Этого он не имел права делать. Но он стоит на своем. Вообще, он упрям невероятно.
Он, как бы извинялся за то, что делал некоторые выступления самостоятельно, не посоветовавшись с нами, но нас не было, и просил в будущем дать возможность выступать ему единолично. Конечно, правильно бы было, если бы все принципиальные вопросы разрешались на собрании членов Правления [ГУКВ], а проводил бы в жизнь их генерал Краснов. Но это невозможно ввиду нашей разбросанности. Краснов и я здесь, Доманов при своих частях, Кулаков при 1-й дивизии [Паннвица]. Приходиться согласиться с настоящим порядком.
