Говорили о разных разностях, о том, что касалось их и что не касалось, а особенно о том, что касалось их господ и госпож. О браке леди Аделаиды с сквайром Лестером горячо рассуждали Тифль и Софи, и никому из них, по-видимому, это не нравилось, а Брефф красноречиво распространялся об отъезде Гауторна из Дэншельда и о новом арендаторе, который заменит его в «Отдыхе Моряков».

— Говорят, что это будет Джон Мичель, — заметил он Рэвенсберду.

— Говорят, — ответил Рэвенсберд.

Но он не сказал ни слова, что он сам этого желает.

— Не сходить ли вам по коридору в комнату милорда и посмотреть, не проснулся ли он, — сказал Брефф камердинеру, безжалостно перебивая волокитство этого господина за мисс Тифль.

— Милорд, наверное, спит, — прозвучало в ответ, — а то он бы позвонил. Он был необыкновенно сонлив целый день. Леди Аделаида сидит в его комнате. Оставьте меня в покое, я своей обязанностью не пренебрегаю, мистер Брефф.

— Ей богу, браво! — воскликнула Софи Деффло, вскочив со стула, на котором она сидела возле Ричарда Рэвенсберда. — Миледи приказала мне еще час тому назад принести ей шаль, потому что она озябла. Куда девалась моя память!

— Я удивляюсь, как это барышня любит проводить вечера в комнате больного. А я думала, что она не любит сидеть дома.

Это замечание сделала Тифль. Софи выбежала из комнаты, чтобы исправить свою забывчивость, а ключница, мистрисс Корбет, толстая женщина в черном шелковом платье, убранном крепом, отвечала:

— Она одна, бедняжечка, и даже общество больного лучше, чем ничье. Как она изменилась, трудно вообразить.

— Она тоскует, вот это что, — сказал камердинер. — Ей не с кем слова сказать. Я желаю для нее, чтоб ваш барин, мисс Тифль, увез ее скорей.

— Она, кроме того, нездорова, я в этом положительно уверена, — сказала ключница. — Здоровый человек, знаете, не может зябнуть в эти теплые вечера, а она теперь всегда жалуется, что холодно. Смерть стольких лиц была для нее страшным ударом. Во-первых, капитан, потом мистер Дэн, потом…

Перечисление ключницы было прервано. Софи Деффло прибежала к ним в таком испуге, что дыхание ее замерло, а лицо совершенно побелело.

— Кто в комнате смерти? — воскликнула она.

— Никого, — сказал Брефф, — комната смерти заперта. Уж не опять ли у вас явились суеверные фантазии, мамзель Софи?

— Она не заперта, дверь открыта и ключ вложен в нее.

— Она заперта, а ключ висит в моей комнате, — настаивал Брефф.

— А я вам говорю, что она отперта, — возразила Софи, топнув ногой. — Разве я безглазая, мистер Брефф? Когда я бежала мимо за шалью, кажется, дверь была заперта — я не видала, но у меня не хватило бы мужества пройти мимо, если бы она была отворена; но когда я шла назад, дверь была полуотворена. Я видела ключ в замке, и чуть было не грохнулась на пол.

Брефф пошел в свою комнату, пробормотав, что Софи видит привидения там, где их нет, с намерением принести ключ и разубедить ее. А старый камердинер спросил:

— Вы отнесли шаль в комнату милорда, мамзель Софи?

— Что могло мне помешать, когда я за этим пошла? — возразила бойкая Софи, а Тифль смотрела на нее своими зелеными глазками и думала, как ей будет приятно держать в руках бойкую Софи, когда она переселится в замок.

— Спит милорд?

— Почем я знаю; я на кровать не смотрела, — отвечала Софи. — Миледи спит. Она задремала, откинувшись на спинку большого кресла. Я тихо набросила шаль на ее колени и ушла.

Брефф воротился тихими шагами с недоумением на лице и сказал тихим тоном:

— Это очень странно, но ключа нет в моей комнате.

— Так! Софи все видит привидения, где их нет, и воображает, что двери отперты, — напустилась эта девица на Бреффа, считая себя обиженной. — Может быть, если вы дойдете до комнаты смерти, вы найдете, что она отперта, мистер Брефф?

— Я иду туда, — сказал Брефф.

Тифль вскочила и всплеснула руками в щегольских желтых перчатках с жеманною мольбой.

— О, мистер Брефф! Если бы вы позволили мне пойти с вами, сэр! Я так давно желала взглянуть на комнату смерти в Дэнском замке.

— Все могут идти, кто хочет, — сказал Брефф, обращаясь к гостям и взяв свечу. — Это пустая комната, в ней не на что смотреть.

Пошли все; пример заразителен. Пугливая Софи, считая себя, может быть, достаточно защищенною присутствием Рэвенсберда, пошла с ними. Ее уверения оказались справедливы: дверь была полуотворена, а ключ вложен в замок. Брефф внутренне клялся отомстить виновному, когда узнает, кто он; он не сомневался, что это сделал кто-нибудь из низших слуг для удовлетворения своего любопытства или чтобы досадить ему. Вынув ключ из замка, он ввел все общество в комнату.

— Ну, это ничего больше, как большой квадратный печальный сарай! — воскликнула Тифль, забыв свой аристократизм в разочаровании.

— Я вам говорил, что тут ничего нет, — возразил буфетчик. — Что же вы ожидали увидеть?

Может быть, Тифль ожидала увидеть что-нибудь в середине с покрышкой из черного бархата, потому что она казалась необыкновенно раздосадована и кисла.

— Я могла бы пройти мимо этой комнаты раз пятьдесят в самую полночь, — закричала она, бросив презрительный взгляд на француженку. — Чего тут пугаться? А куда ведет эта дверь?

— Это чулан, — сказал буфетчик.

— А что там внутри? — спрашивала Тифль.

— Катафалк, — отвечал он тихим тоном.

— Ах! Можно нам взглянуть на него?

— Нет, мистрисс Тифль, — серьезно отвечал Брефф: — этот чулан отворяется только тогда, когда его необходимо отворить.

— Какая противная, холодная, печальная комната. Совсем не стоило смотреть, — возразила Тифль. — К чему окна, когда нельзя из них смотреть? И какой сырой пол!

Последнее замечание заставило всех взглянуть на пол: он был сыр в некоторых местах — причудливо сыр, можно бы сказать: в одних местах совершенно мокр, в других — совершенно сух.

— Как вы называете такой пол? — расспрашивала Тифль. — Одни каменья сыреют, другие нет, это хорошо известно, но ведь это все один камень, а некоторые камни мокры, другие сухи. И как полу быть бы сырому в жаркую летнюю ночь, когда погода такая сухая?

Тифль никто не отвечал. Слуги с ужасом смотрели на пол, потому что суеверие, относившееся к нему, было еще живо среди них.

— Это не новость, — сказал буфетчик. — Это всегда так бывает с теми плитами, из которых сделан этот пол. На что вы смотрите, мистер Рэвенсберд?

— Это очень странно! — воскликнул Рэвенсберд, который молча рассматривал комнату, как только вошел. — Это место кажется мне знакомо, хотя я никогда не видал его прежде. Где, как и когда мог я его видеть?

— Может быть, во сне, — заметила Тифль. — Нам часто видятся страшные сны.

— Это довольно вероятно, — отвечал Рэвенсберд.

Буфетчик повернулся и посмотрел на него, удивляясь такому замечанию от такого положительного человека.

— Так как ничего особенного не удерживает нас здесь, а плиты могут быть сыры для дамских ног, не воротиться ли нам назад? — сказал буфетчик.

Все вышли с удовольствием и торопливыми шагами прошли по коридору. Брефф остался запереть дверь. Он клал уже ключ в карман, когда вдруг испугался, увидев, что к нему быстрыми шагами идет леди Аделаида. Он испугался потому, что леди Аделаиду трудно было встретить в этой части замка и потому что ее лицо было бледно и расстроено. Она схватила буфетчика за руку в сильном испуге.

— Брефф! Брефф! Что-то случилось с лордом Дэном, — проговорила она с трепетом. — У него такой вид… такой вид… я, право, не знаю, как сказать.

— О, миледи! Зачем было вам беспокоиться самим, зачем вы не позвонили?

— Я боялась остаться одна, — прошептала она. — Я заснула, а когда проснулась, взглянула на лорда Дэна и удивилась, почему он не заговорил и не позвал меня. Он лежал с открытым ртом и лицо его было бледно и холодно, оно испугало меня.

— Может быть, он лишился чувств, миледи? С ним бывали обмороки в начале его болезни.

— Брефф, — проговорила леди Аделаида, залившись слезами от внутреннего волнения, — это похоже на смерть. У него лицо точно такое, какое было у тетушки, когда она умерла.