— Разве вам хуже, дядюшка? — было невольным приветствием мистера Дэна.

— Кажется, что так, Джоффри; я чувствую себя очень нехорошо. Меня было подняли. Я надеялся быть там, откуда ты только что воротился, но со мною сделался обморок, или что-то в этом роде, и я должен был лечь опять. Я желаю говорить с тобою, Джоффри. Я оставлю тебе одно поручение, поручение выше всех других. Ты исполнишь его?

— Исполню, дядюшка, насколько это будет зависеть от меня.

— По неисповедимым определениям судьбы — как странны, как неожиданны они бывают! — ты будешь семнадцатым бароном Дэном. Джоффри, — и престарелый пэр выразительно положил свою руку на руку племянника и тревожно посмотрел на него, — я поручаю, заклиная тебя всеми твоими надеждами на счастье, постараться обнаружить убийцу моего сына. Не щади ни издержек, ни хлопот, ни энергии, не допускай лености удержать тебя от усилий; не бросай твоего дела, если не будешь иметь успеха. Никогда не переставай тайно наблюдать за этим человеком. Ты меня слышишь, Джоффри.

— Но он еще не найден, сэр.

— Не найден! Что ты хочешь сказать?

— Ведь вы говорите о разносчике с тюком?

— О разносчике! — иронически возразил лорд Дэн, — этот рассказ, по моему мнению, не стоит ни малейшего внимания. Ты это слышал от меня, Джоффри. Какой-нибудь странствующий разносчик, встретивший Гэрри, когда он выходил из замка, последовал за ним на утес и приставал, чтобы он купил у него бумажный носовой платок или роговой нож, а Гэрри рассердился на его докучливость и разругал его. Более ничего не было, поверь мне. Нет, тот, кто принес смерть Гэрри в эту ночь, сделал это умышленно. Это сделал Рэвенсберд, Джоффри, и я поручаю тебе присматривать за ним.

Тень неудовольствия пробежала по лицу Джоффри Дэна.

— Мне не хотелось бы не соглашаться с вами, сэр, но, право, я, не думаю, чтобы это сделал Рэвенсберд, — возразил он. — Я сначала обвинял его, но это было прежде, чем доказали, что он находился в то время в «Отдыхе Моряков»; это не мог быть Рэвенсберд.

— Говорю тебе, Джоффри Дэн, это был Рэвенсберд и никто другой. Не давай себе покоя до тех пор, пока не обнаружишь его. Это мое великое поручение тебе. Теперь перейдем к другому. Где Цецилия? Она воротилась домой?

— Нет. Я получил от нее письмо сегодня утром. Она пишет, что не может воротиться еще недели две. Мистрисс Сент-Обин больна, и Цецилия поэтому остается у нее.

На лице лорда Дэна выразилась досада.

— А я желал, чтобы она жила в замке, пока Аделаида не уедет в Шотландию.

— Это решено, что она уедет в Шотландию?

— Совершенно. Что другое может она делать? Она не может оставаться здесь одна. Я хотел, чтобы Цецилия жила здесь с нею, пока она не уедет, хотя Цецилия не степеннее ее. В тот день, когда привезли Гэрри, Аделаида побежала в толпу и хотела приподнять клеенку, чтобы взглянуть на него. Она такая же сумасшедшая, как и заяц в марте. Вспомни, что она бегала на утес в ту ночь!

— Она не захочет ехать в Шотландию.

— Необходимость не подчиняется законам, — заметил лорд Дэн. — Мистрисс Грант ей родственница и будет заботиться о ней. Если бы Иркдэль женился, он мог бы взять ее к себе, но он не женат.

— Я думаю… я думаю, — пролепетал Джоффри Дэн, и румянец любви разлился по его лбу, — я думаю, она была бы счастливее со мною. Если бы вы одобрили это и простили, что я говорю об этом сегодня.

— В каком отношении счастливее?

— Как моя жена.

— Джоффри, я предпочитаю быть откровенным тобою, — сказал лорд Дэн. — Ты не можешь предполагать, чтобы после смерти моих сыновей я не думал о будущности тех, которые остались в живых. Моя жена забрала себе в голову несколько месяцев тому назад, что Аделаида любит тебя более, чем любила Гэрри, но она не говорила мне об этом ничего до несчастья, случившегося с Гэрри. С своей стороны, я думал, что леди Дэн ошибается. Если она не любила Гэрри, зачем она дала ему слово? Но Гэрри умер, умер и Джоффри, и ты заступил на их место и сделался моим наследником. В последнем свидании, которое я имел с моей женой, я говорил с ней об этом; я знал, что она очень беспокоится о том, что оставляет Аделаиду одну. Я сказал, что если ты и Аделаида любите друг друга, то брак будет приличный! И сказать тебе по правде, Джоффри, я отдал бы ее тебе охотнее, чем Гэрри, потому что мне не нравилось, чтобы кузены сделались мужем и женой, тогда как тебе она не родственница по крови.

— Ну что же, сэр? — сказал Джоффри, потому что лорд Дэн замолчал.

— Леди Дэн сказала мне тогда, что она говорила с Аделаидой, но что она ошиблась в своих подозрениях. Аделаида была истинно привязана к Гэрри и решительно отказалась выйти за тебя. Следовательно, я думаю, что если ты составляешь планы относительно Аделаиды, то это будет химерою.

Гордая, самодовольная улыбка пробежала на губах Джоффри Дэна.

— По крайней мере, я имею ваше позволение, сэр, получить ее согласие, если могу.

— Имеешь. Но я хотел поговорить с тобой и о других вещах, но теперь я очень устал. Приходи опять вечером, Джоффри.

Дэн пошел прямо в гостиную отыскивать Аделаиду. Он нашел ее в маленькой комнате, из окна которой она смотрела на него в более счастливые времена. Она стояла теперь тут в глубоком трауре, очень грустная, и не смотрела из окна, темные шторы были опущены. Она вздрогнула, когда вошел Джоффри Дэн, и хотела пройти мимо него.

— Я испугал вас, Аделаида?

— О, нет! — отвечала она с румянцем замешательства и села в большое кресло леди Дэн.

— Я слышу, что вы собираетесь в Шотландию жить у мистрисс Грант.

— Да, я собиралась, — отвечала она.

— Жить в неприятном доме мистрисс Грант все равно, что похоронить себя живою.

Она не отвечала. Она держала в руках свою гагатовую цепочку и как будто считала ее звенья. Джоффри Дэн стоял, разговаривая с нею.

— Аделаида, — продолжал он, понизив голос и наклонившись к ней, — простите ли вы неприличие моего объяснения в этот день, в этот час? Ваш дядя извинил меня. Я скажу только одно слово. Позвольте мне принять вас в свой дом вместо мистрисс Грант. Как моя жена…

— Это невозможно, — перебила она.

— Почему невозможно?

После минутной борьбы с собою, она выронила из рук гагатовую цепочку и подняла голову с внезапной решимостью. Все ее самообладание воротилось к ней, и голос ее, хотя тихий, был тверд, как скала.

— Потому что я обещала другому стать его женой.

Сердце Джоффри Дэна замерло. Он любил эту девушку страстной, всепоглощающей, продолжительной любовью. Эта перемена в его лице болезненно поразила ее.

— Я желала бы смягчить это для вас, если бы знала, как, — сказала она ласково. — Право, я желала бы, Джоффри.

— Отчего вы переменились? — спросил он. — Было время, и не очень давно, когда мы составляли планы, как бы нам провести вместе нашу жизнь. Вы говорили, что вы решились бы на это, если б у меня было только несколько фунтов годового дохода.

— Не говорите об этом, — перебила она, — прошедшее остается прошедшим.

— А настоящее настоящим. Я теперь могу вам предложить то, чего не мог предложить тогда — то, что я никогда — торжественно объявляю — даже не считал возможным. Я могу сделать вас — очень скоро, я боюсь — владелицей этого замка и этих обширных земель.

— Вам нечего распространяться об этом; я это прекрасно понимаю. Вы хотите сделать меня леди Дэн.

— Я хотел бы сделать вас леди Дэн и моей возлюбленной женой, — отвечал он с глубокой нежностью. — О, Аделаида! Зачем вы смотрите на меня таким образом? Какое недоразумение возникло между нами? Что изменило вас?

— Я не могу принять вашего предложения, — сказала она с размеренной холодностью. — Джоффри, все кончено между нами и кончено навсегда.

Лицо его страшно подергивалось; он едва мог говорить от волнения.

— По крайней мере, вы можете сказать мне причину вашей перемены. Почему это кончилось? О, Аделаида! моя возлюбленная…

— Молчите, — перебила она. — Такие слова — измена, теперь, когда я помолвлена с другим.