Я вспомнил, какую жгучую зависть вызывали у меня сверстники, обладавшие велосипедом. Это сейчас велосипед — легкодоступная вещь. Тогда на счастливчика оборачивались и дети и взрослые. Часы тоже считались шиком. И если хотели особо подчеркнуть важность или состоятельность, о человеке говорили: при часах...

Немаловажную улику обнаружили ребятишки на следующий день после происшествия: окровавленную разорванную рубашку в полоску, скорее всего ту, что была на Белоцерковце в воскресенье на пляже. Она находилась в кустах, метрах в трехстах от того места, где произошла драка...

Допрос подследственного Комарова произведен 2 июля 1941 года.

«...Вопрос. Гражданин Комаров, признаете ли вы, что 15 июня сего года совершили убийство своего друга Белоцерковца Павла Павловича на городском пляже?

Ответ. Нет, не признаю.

Вопрос. С кем вы были на пляже 15 июня около трех часов дня?

Ответ. С моей сестрой, Таисией, с Лерой...

Вопрос. Прошу называть фамилии.

Ответ. С сестрой Таисией Комаровой, и с Валерией Митенковой, и с Павлом Белоцерковцем.

Вопрос. Кто такая Митенкова?

Ответ. Одна знакомая, из Зорянска.

Вопрос. Почему у вас в руках оказался велосипедный насос?

Ответ. Я взял его с собой...

Вопрос. Для чего?

Ответ. Не знаю.

Вопрос. Но зачем вам на пляже насос? Собирались играть в волейбол или кататься на надувной лодке?

Ответ. Нет.

Вопрос. Гражданин Комаров, вы дрались с Белоцерковцем 15 июня?

Ответ. Дрался.

Вопрос. Чем вы его били?

Ответ. Кулаком.

Вопрос. И насосом?

Ответ. Не помню.

Вопрос. Вспомните, пожалуйста.

Ответ. Может быть, со злости и хватил его насосом.

Вопрос. И что после этого?

Ответ. Он меня тоже ударил.

Вопрос. Чем?

Ответ. Кулаком.

Вопрос. А вы его опять насосом?

Ответ. Нет, больше не бил... Не успел.

Вопрос. Почему?

Ответ. Потому что упал в реку.

Вопрос. Белоцерковец?

Ответ. Нет, я.

Вопрос. А Белоцерковец что делал?

Ответ. Не знаю. Я его искал потом. Жаль, что не нашел.

Вопрос. Кто начал драку?

Ответ. Я.

Вопрос. Из-за чего?

Ответ. Потому что он скотина и сволочь!

Вопрос. Объясните, пожалуйста, какие у вас были основания считать его таковым?

Ответ. На моем месте каждый порядочный человек поступил бы так же.

Вопрос. Он нанес вам какую-нибудь обиду?

Ответ. А вот этого я вам не скажу.

Вопрос. Почему?

Ответ. Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

Вопрос. Ну хорошо, мы к этому еще вернемся. Скажите, Комаров, как у вас оказались часы Белоцерковца?

Ответ. Какие часы?

Вопрос. «Кировские», наручные, которые он получил в качестве приза на конкурсе.

Ответ. Он сам сунул их мне в карман.

Вопрос. Когда?

Ответ. Перед тем, как мы дрались.

Вопрос. В качестве подарка?

Ответ. Если хотите, в качестве подарка.

Вопрос. Не кажется ли вам, что это несколько неправдоподобно?

Ответ. Может, хотел откупиться.

Вопрос. За что?

Ответ. За подлость.

Вопрос. Вы не скажете, какую?

Ответ. Я вам уже сказал, что на этот вопрос отвечать не буду...»

По тону, с каким отвечал подследственный, видно, что держался он на допросе раздраженно и зло. Никакого контакта установить следователю с ним в первый день не удалось. Вероятно, следователь решил дать Комарову подумать, взвесить свое положение. Чтобы в следующий раз...

Но следующего раза не последовало. В ночь на 3 июля во время очередного налета фашистской авиации бомба попала в следственный изолятор, в котором содержался Геннадий Комаров.

Был он убит или нет, сейчас с полной очевидностью утверждать нельзя. Кое-кому из заключенных удалось бежать из разрушенного здания.

Непонятным оставалось еще одно обстоятельство: в деле не было постановления о прекращении его в связи со смертью подозреваемого Комарова. Словно война сама обрывала следствие...

Где теперь тот следователь? Где свидетели Юшков и Башкирцев? Где постовой Товба? Лосиноглебск сразу оказался в самом пекле...

Материалы были исследованы, и мы собрались на «большой совет» — Жаров, Коршунов и я.

— Кого-нибудь из родственников Белоцерковца и Комарова удалось найти? — обратился я к ним.

— Ищем, — ответил Жаров. — У Белоцерковца, как выяснилось, отец и мать погибли в блокаду. Ленинград... Сколько их на кладбище! На близких Комарова пока не вышли.

— Лосиноглебск тоже пострадал основательно, — добавил Коршунов — Железнодорожный узел. Говорят, после войны осталось процентов двадцать зданий.

— Быстрая речка?

— Да. Не очень широкая, но быстрая. И глубокая.

— Значит, свидетель почтальон Юшков мог хорошо разглядеть людей на другом берегу?

— Вполне. Я сам проверял.

— Следователь, который вел дело, жив? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил Жаров. — Погиб на фронте.

— А младший сержант милиции Товба?

— Тоже погиб.

— Что ж, товарищи, наверное, уже есть кое-какие соображения?

— Есть, — откликнулся Жаров. — Итак, Домовой ни в коем случае не немец. То, что он писал произведения, находясь в подполье в доме Митенковой, не вызывает сомнений. У вас, Захар Петрович, теперь тоже?

— Почти не вызывает, — улыбнулся я. Жаров отлично помнил все наши споры.

— Остается только один вопрос, — продолжал следователь, — он Комаров или Белоцерковец? Почему все другие варианты можно спокойно отбросить: из всех произведений авторство бесспорно доказывает сочинение, за которое Белоцерковец получил приз на конкурсе, часы — это «Песня». Остальные творения, по авторским заключениям, принадлежат скорее всего одному автору. Они хуже «Песни». Более того, рукопись «Песни», найденная на чердаке Митенковой, отличается от той, что опубликована в сборнике при жизни автора. Что из этого вытекает: или автор ее несколько переработал, или она записана вновь по памяти другим человеком. Я обращаю внимание на это, потому что считаю: неизвестный, скрывающийся у Митенковой, не кто иной, как Комаров. — Следователь посмотрел на меня, на Коршунова. Я пока промолчал. Но Юрий Михайлович сделал едва уловимое движение плечами. — Комаров, — повторил Жаров. — Я, кажется, эту версию выдвигал и раньше. Но теперь есть более убедительные основания...

— В тюрьму попала бомба, — сказал инспектор угрозыска. — Разворотила так, что мало кто уцелел...

— Но ведь труп Комарова не найден?

— Чего там найдешь? Прямое попадание.

— Но ведь кое-кто из заключенных бежал, — сказал Жаров.

— Два-три человека. И те покалечены.

— И все-таки сам факт имеется... Дальше. Белоцерковец убит...

— И его труп не обнаружен, — спокойно произнес Коршунов.

— Это понятно. Убив приятеля, намеренно или нет, не буду вдаваться сейчас, Комаров обязательно сбросил тело в реку. Скрыл содеянное. Предварительно сняв часы...

— Комаров утверждает, что Белоцерковец сам перед дракой сунул часы ему в карман, — сказал Коршунов.

— Чушь! — воскликнул Жаров. — Такая, что смешно. Перед ним стоит соперник, враг, готовый его избить, убить, а Белоцерковец снимает с руки часы и сует ему в карман. Часы! Самая настоящая ложь...

— В том-то и дело, — задумчиво произнес Коршунов. — Для вранья слишком уж нагло... Продолжайте, Константин Сергеевич.

— Сбросил он, значит, тело в реку. Течение быстрое. За городом речка течет в безлюдных лесистых местах. Оно могло зацепиться за корягу, или его вынесло где-нибудь в глухом месте. Через неделю война. Лосиноглебск стали бомбить с самых первых дней: железнодорожный узел... Сколько убитых попало в реку...

— Было, — кивнул Коршунов. — Мне много понарассказывали.

— Видите, отсутствие показаний насчет трупа Белоцерковца ничего не говорит.

— Так же, как насчет тела Комарова, — сказал Коршунов. — Но вот какая штука, Константин Сергеевич, вспомните показания Товбы. В тот день на пляже утонул какой-то пьяный. Его-то заметили и вытащили из воды, пытались откачать...