— Никаких пирогов там не осталось, — прокричал Валдо, услышав его слова, — пока мы были в городе, кто-то пробрался в дом и съел все до крошки! Можете забыть о пирогах, лучше вытащите меня отсюда.

Я промолчал, втайне надеясь, что угощался не один и кто-нибудь другой взял кусок побольше моего.

— Что скажете, Кати? — поинтересовался кто-то.

— Мне без разницы, — ответила она. — Хотя без него возни с уборкой будет меньше.

Как я и ожидал, толпа разразилась одобрительным хохотом.

В конце концов после обычных в таких случаях препирательств спасатели связали вместе длинные веревки и спустили их на дно оврага. Через минуту Валдо уже стоял наверху, выражая каждому личную благодарность за свое спасение и с усмешкой поругивая тех, кто предлагал оставить его в овраге, а вытащить только теленка.

— С меня барбекю, можете рассчитывать на жареного поросенка, — объявил он. — Только скажите когда.

Это был красивый жест настоящего деревенского парня.

Кинги всегда твердо стояли за то, чтобы каждое животное на их ферме имело собственную кличку, поэтому я удивился, узнав, что пострадавший теленок до сих пор оставался безымянным.

— Для него есть отличное имя, — сказал я Кати.

— Конечно, — кивнула она, — кто же он, если не Склон Оврага.

— Точно!

На самом деле я собирался предложить имя Склон Каньона, но вспомнил, что в Алабаме нет настоящих каньонов, таких, как показывают в вестернах.

Впоследствии Склон Оврага сдружился с другим теленком по кличке Берег Пруда, которого назвали так потому, что его несговорчивая мамаша, которой я помогал при отеле, в этот судьбоносный момент наотрез отказалась отойти от пруда. Оба этих теленка выросли и превратились в продуктивных и «уважаемых» коров, а их необыкновенные истории снова и снова пересказывались на собраниях волонтеров пожарной команды. По-моему, стоило бы прикрепить на одной из сосен вблизи оврага мемориальную доску, дабы увековечить имена спасителей Склона Оврага, но они, видимо, предпочли барбекю.

Стоял чудесный субботний октябрьский вечер. Долгое знойное лето наконец разжало свои удушливые объятия и избавило нас от необходимости то и дело промокать лоб «салфетками для пота» и раздражаться от неизменного «Вам не жарко?», служившего началом любого разговора. Понятно, почему южные штаты так и не подняли восстание, пока такое благословенное изобретение, как кондиционер, не стало доступно широким массам.

Возвращаясь в клинику с крупной фермы, расположенной к югу от города, я вдруг почувствовал дуновение свежего ветерка с запада, который нес с собой воспоминания о сборе хлопка, приготовлении сиропа из сорго и о футбольных матчах. Ощущавшийся в воздухе запах дымка навевал воспоминания о моей детской обязанности пилить и колоть дрова для кухонной плиты и об утреннем чае. Я не забыл, как мы пили его в саду около дома, любуясь листвой дубов и кленов, беспорядочно поднявшихся среди сосен, а в душе, как и теперь, царили покой и умиротворение. Господь наградил меня чудесной женой и детьми, их любовь и поддержка делают мою жизнь счастливой и радостной, а благодарность клиентов вселяет уверенность в том, что труд мой нужен, что я приношу пользу.

Впрочем, если быть до конца откровенным, мое приподнятое настроение объяснялось еще и тем, что Хэппи Дюпре только что выписал мне чек на крупную сумму, погасив задолженность, в общем-то довольно крупную. Ничто так не радует практикующего ветеринара, как чек на кругленькую сумму.

Сегодня утром, оказавшись в тех краях, я сам пытался разыскать Хэппи. К счастью, возле магазина мисс Руби я заметил его грузовик и уже в следующую секунду, перепрыгнув через три ступени, протянул руку к затянутой сеткой двери, украшенной самонадеянной вывеской: «Лучший хлеб — колониальный».

— Поглядите-ка, Руби, да ведь это наш супердок собственной персоной, — воскликнул Хэппи.

Он передразнивал Миатта — ножницы номер два парикмахерской Чэппела. Тот всегда, по поводу и без повода, называл меня супердоком.

— Разве вам нечем заняться, Хэппи? Почему вы отираетесь тут и терроризируете мисс Руби? — внезапно я вспомнил о правилах приличия. — Как поживаете, мисс Руби?

— Отлично, док. Сегодня славный осенний денек.

— Да уж, мэм. Мне тоже по душе осень. Наверное, еще и потому, что, надеюсь, мне никогда больше не придется собирать хлопок. Знаете, там, где я вырос, в школе отменяли занятия и посылали детей на сбор хлопка — месяца на полтора, когда начинали раскрываться коробочки.

— Вы еще слишком молоды, чтобы разбираться в сборе хлопка, док, — заявил Хэппи. — Кроме того, сбор хлопка — детские игрушки по сравнению с рубкой леса, когда тебя кусают гремучие змеи, клещи или ядовитые ящерицы.

Его замечание породило оживленный спор о трудностях различных фермерских работ, среди которых были упомянуты чистка курятников, работа на табачных плантациях и очистка изгородей от плюща.

— Кстати, нет ли у вас чего-нибудь от красного клеща? У моей собаки эта штука на морде.

Через несколько минут мы с Хэппи стояли возле моего грузовика и я, тщательно взболтав, переливал свое особое лекарство от клеща в пинтовую бутыль. Мои городские коллеги осудили бы меня за то, что я отпускаю лекарство, хотя в глаза не видел пациента и не назначил ему дорогих анализов, но, по моему мнению, в таких простых случаях можно обойтись и без этого. Да и Хэппи поднял бы меня на смех, услышав подобную глупость. Жителям Чоктау деньги доставались слишком тяжело, чтобы тратить их на такую роскошь, как тесты на клеща.

— Как насчет того чтобы рассчитаться, Хэппи? — спросил я, наполнив бутылку лекарством. — В этом месяце мне нужно выплачивать за клинику.

— Сколько с меня?

— Точно не помню, разве вы не получали мои уведомления?

— Никогда не обращаю внимания на эти конверты с окошечками, — не без гордости заявил он.

Быстро связавшись по рации с клиникой, я выяснил у Сью, дежурившей в кабинете, общую сумму долга, и через минуту Хэппи, хотя и покачивая головой, поставил свою подпись под чеком.

— Благодарю вас, мистер Дюпре. Если понадоблюсь, я всегда к вашим услугам, в случае необходимости — звоните.

Хэппи снова покачал головой:

— Никогда не думал, что доживу до такого дня, когда выложу на ветеринара больше денег, чем на человеческого доктора. Придется избавиться от части животных. Это прямо-таки бездонный колодец, который приходится заполнять баксами.

— С кого же вы собираетесь начать? Неужели с псарни с гончими? Впрочем, вы можете отдать в хорошие руки комнатную собачку Гленды, — усмехнувшись, предложил я.

Вместо ответа он посмотрел на меня, как на помешанного, которого нужно немедленно связать и отвезти в психиатрическую клинику в Таскалусу.

— Вы отлично знаете, что собаки останутся на своем месте, молодой человек. Разве без них я смогу каждую осень приглашать дорогостоящего и надоедливого ветеринара поохотиться на оленей? Но вот комнатные собачки мне действительно ни к чему, поэтому я собираюсь поручить вам все переговоры с женщинами по этому поводу.

— Только не это! — расхохотался я. — Скорее уж я соглашусь вычистить курятник, чем ввяжусь в историю с этой чихуахуа.

Славный старина Хэппи! Услышав его ворчание, посторонний человек никогда не догадался бы, что перед ним один из самых больших добряков во всей Алабаме, сердце которого по размерам не уступало бухте Мобил Бэй. На свете был лишь один Хэппи Дюпре, и больше таких нет и уже не будет.

Я давно ждал этого дня, предвкушая, с каким удовольствием посмотрю футбольный матч между «Обурном» и «Теннесси», и надеялся, что хотя бы однажды мне удастся спокойно посидеть перед телевизором за ужином в кругу семьи. Словом, испытать обычные радости домашнего уюта. В работе сельского ветеринара есть масса положительных моментов, однако необходимость трудиться двадцать четыре часа в сутки, притом без выходных, не входит в этот список. Мои размышления прервало хриплое потрескивание рации.