Хорошо хоть Биллу удалось убедить Лорен, будто какой-то ненавистник намеренно выпустил собаку из загородки и скормил ей смертельной отравы. Вместо того чтобы изводить супруга, она, желая обнаружить злоумышленника, отправилась терроризировать соседей.

На мой взгляд, у Смены не было шансов выжить, но я все же постарался сделать все, что было в моих силах, — не столько ради нее, сколько для благополучия ее хозяина. Я оставил собаку в клинике и перепробовал кучу медикаментов — антибиотиков, витаминов, кальция и множество других. Не реже двух раз в день собаке вводили зонд через пищевод и закачивали в желудок овсяный отвар. Я бдительно следил, чтобы ей стелили мягкую подстилку и периодически переворачивали, обеспечивая максимальный комфорт. По меньшей мере дважды в день Билл, Лорен или кто-нибудь из их детей звонил, чтобы узнать о состоянии больной, или члены семьи наносили ей визит. Прошло две недели, а состояние Смены не менялось. Что само по себе уже было достаточно веским основанием, чтобы не опускать рук и продолжать процедуры. Я обольщался меньше остальных и был почти готов сдаться, видя, как день ото дня растет стоимость лечения. Но на семнадцатый день пребывания в клинике, когда я рано утром подошел к клетке, чтобы накормить собаку завтраком, она помахала мне хвостом. С этого момента состояние пациентки стало неуклонно улучшаться, и вот на тридцать первый день Лорен с детьми приехала забрать ее. Это был счастливый момент. Лорен пребывала в приподнятом настроении, улыбалась, громогласно благодарила всех, кто принимал участие в спасении Смены. Против обыкновения, она держалась вполне дружелюбно.

— Чему вы так радуетесь? — спросил я. — Мне казалось, вы терпеть не можете эту собаку.

— Ох, я тряслась не столько за нее, сколько за Билла, док, — призналась она. — Ведь подохни собака, я убила бы его! Разве вы не понимаете? Вы спасли не только эту никчемную собаку, но и ее никудышного хозяина. Может, он и не идеальный мужчина, но он мой муж.

С этими словами Лорен заключила меня в свои медвежьи объятия, и я мгновенно ощутил полную беспомощность. До этого я никогда всерьез не беспокоился за безопасность Билла, но, побывав в объятиях его супруги, взглянул на ситуацию иначе: нет никаких сомнений — эта женщина действительно способна причинить серьезные телесные повреждения.

Местные знатоки оказались правы насчет охотничьих талантов Смены. Как признался мне сам Билл, на первой же охоте — это случилось через несколько месяцев после ее выписки из клиники — она ходила рядом с ним, как приклеенная. Услышав, как лают остальные собаки, загнавшие енота на дерево, она вытаращилась на своего хозяина, словно хотела спросить:

— Что там делают эти глупые животные?

Возможно, ее охотничьи способности пострадали из-за тяжелой болезни или сказался тот факт, что Лорен с детьми превратили Смерть Енотам в комнатную собачку и возят ее с собой в машине, нарядив в теплую кофточку. На мой взгляд, любая так называемая гончая, отказывающаяся ездить в кузове пикапа, не обладает надлежащими охотничьими генами.

Тем не менее я был рад, что не сдался, и часто спрашивал себя, как развивались бы отношения между Лорен и ее мужем, если бы мне не удалось спасти эту собаку. К счастью, мне не пришлось этого узнать, иначе до самой смерти меня мучили бы угрызения совести.

Я всегда обращал внимание на этот старый сарай, когда проезжал мимо по дороге, а иногда видел возле него или под навесом от дождя несколько коров, по виду шортгорнов. Если бы какому-нибудь прохожему вдруг вздумалось вечерком заглянуть в щели между досками, он увидел бы в сарае людей, занятых ручной дойкой. Очевидно, на ферме было недостаточно коров, чтобы хозяевам захотелось перейти на машинное доение. К тому же кроме покупки аппарата пришлось бы проводить на ферму электричество. В те времена для многих местных жителей электричество еще являлось непозволительно роскошным нововведением. В результате фонарные столбы стояли лишь вдоль шоссе.

До сих пор меня ни разу не вызывали на эту ферму. Правда я брал пробы крови на бруцеллез у тамошних коров, но выполнение государственной программы едва ли может считаться вызовом.

Покосившийся сарай стоял возле вымощенной гравием проселочной дороги, крыша буквально нависала над кюветом, и все сооружение опасно кренилось в сторону проезжей части.

Возле двери, едва державшейся на петлях, постоянно стоял молочный бидон. В часы дойки на крышке бидона лежал фильтр с куском холстины или чистый мешок из-под удобрений — через него процеживали молоко, когда выливали его в бидон из ведер. По сравнению с надоенным вручную непастеризованным молоком, которое мне доводилось пить в те далекие годы, нынешнее кажется практически стерильным.

В то утро в клинику позвонила пожилая владелица сарая и коров миссис Тернер.

— Мистер МакКормак, — произнесла она самым серьезным тоном, — одна из наших коров ведет себя необычно, боюсь, что у нее бешенство. Думаю, ее укусила бешеная собака.

— В чем это проявляется, миссис Тернер? — поинтересовался я.

— О, она очень неспокойна. Постоянно вылизывает стену сарая, к тому же у нее запало брюхо и как-то странно пахнет изо рта. Это продолжается почти все утро. Может, у нее водобоязнь?

Я, в свою очередь, подумал, что у всех коров попахивает изо рта довольно странно.

— Что ж, не исключено. Время от времени нам приходится наблюдать случаи бешенства. Да и взбесившиеся еноты попадаются довольно часто. Скажите, когда она телилась в последний раз? Нередко коровьи проблемы напрямую связаны с отелом и началом лактации.

— Около месяца назад и, пока это не началось, давала по два ведра молока в день. Сегодня, поглядев на ее вымя, не скажешь, что из него можно выдоить хотя бы чашку. Я хочу, чтобы вы приехали и посмотрели на нее. Нас сегодня не будет, но корову вы найдете под навесом или где-нибудь поблизости от сарая. Позже я позвоню вам, и вы скажете, что, по-вашему, могло с ней приключиться. Если ее укусила бешеная собака, я к ней больше и близко не подойду.

Мне всегда нравилось иметь дело с ацетонемией у коров, которую также называют кетозом, потому что это заболевание легко излечивается внутривенным введением глюкозы. У меня почти не было сомнений: животное страдает именно этой, на первый взгляд, загадочной болезнью.

Подкатив к воротам, я заметил старую черную корову. Она стояла под навесом и методично вылизывала стену сарая, очевидно, считая дубовые доски лучшим лакомством на свете.

Подойдя ближе к корове, я начал различать характерный запах кетозного дыхания. Мой заочный диагноз оказался верным: это была нервная форма ацетонемии.

Я отлично помню день, когда профессор физиологии читал нам лекцию о коровьей ацетонемии. Он с увлечением погрузился в скучнейшее объяснение сложных метаболических процессов, составляющих так называемый цикл Креба, который студенты-ветеринары, по его мнению, обязаны запомнить навсегда, хотя ему самому, как я подозреваю, никогда не приходилось лечить животных от этого заболевания.

В двух словах, корове, страдающей кетозом, не хватает энергии, она вынуждена перерабатывать в глюкозу собственный жир. Побочным эффектом этого является накопление в организме высокотоксичных кетоновых тел, из-за чего некоторые коровы ведут себя весьма странно, а иногда даже проявляют агрессию, — вот почему хозяева нередко подозревают у них бешенство.

Пациентка не обращала на меня внимания, пока я не набросил на нее аркан. Едва веревка коснулась шеи, корова будто очумела: она ринулась внутрь сарая, врезалась там в стену, и, неистово мыча, принялась скакать на негнущихся ногах и лягаться, словно злобный дикий бык, попавший на родео. К счастью других коров в сарае не оказалось.

Я не был готов к столь яростному сопротивлению. Корова металась по сараю, оставляя в мягком земляном полу длинные глубокие борозды. Я огляделся по сторонам, подыскивая себе укромное местечко, но спрятаться было негде. Один конец аркана был у меня в руках, на втором бесновалось обезумевшее от страха животное, и я понимал, что должен как можно скорее найти какой-нибудь крепкий, надежно укрепленный столб и привязать к нему веревку. Оглядев место действия еще раз, я остановил свой выбор на одной из стоек, которая, как мне показалось, прогнила еще только наполовину, и быстро захлестнул вокруг нее свой конец аркана.