Труд чаевода сродни труду старателя. Чтобы добыть один килограмм «зеленого золота», необходимо собрать 2500–3000 двух- или трехлистных флешей. Сбор чайного листа не похож ни на какую зеленую жатву. Во-первых, здесь не косят под корень и не стригут все подряд: снимают только нежные побеги. А во-вторых, чайный лист — продукт скоропортящийся, требующий срочной переработки. До кондиции он должен доходить постепенно, так, чтобы его можно было убирать не аврально, а поэтапно, в несколько заходов, растянутых во времени. Борьба против одновременного появления листа начинается уже при подрезке — системой чередования различных ее видов и сроков. Регулировать полностью подход побегов можно только в сочетании подрезочных мероприятий с различными способами сбора.

Разные виды сбора издавна применялись в Китае. В конце марта или в начале апреля срывали неразвернувшиеся листочки, покрытые острыми серебристыми иголочками. Продукт первого урожая не шел на продажу: нинь-дзин («серебряная иголка») отсылалась ко двору богдыхану, в качестве «императорского чая». Из неразвернувшихся почек получали «цветочный чай», причем из первых листьев и почки — первый сорт, из вторых — второй и из третьих и нижней части стебля — третий. Сбор в конце мая и в июне давал наиболее распространенный сорт лян-син («цветок сердца»). Иногда этими двумя сборами ограничивались, чтобы не истощать растение. Но все же практиковали третий сбор, в августе, дававший грубые сорта, и четвертый, осенний, — для приготовления самых низкосортных чаев для бедноты. Так складывались основные способы сбора: легкий, усиленный и жесткий.

У нас принят нормальный (по агроправилам) способ, согласно которому уборку урожая на полновозрастных плантациях следует проводить с четырех-пятилистных нормальных побегов. С пятилистных побегов срывают трехлистные нежные флеши, а с четырехлистных — двухлистные с почкой. Особые правила существуют для осеннего и весеннего (до формирования чайных кустов) сбора огрубевшего и грубого листа лаоча — сырья для производства зеленого чая.

А собирать у нас есть что. По валовому сбору чайного листа СССР идет (вместе с Японией) после Индии, Китая и Шри-Ланки, а по урожайности находится на третьем месте.

Чай традиционно считался одной из самых трудоемких сельскохозяйственных культур. Существуют даже особые «чайные болезни». Женщины, работающие под палящим солнцем по пояс в росе, могут потерять способность к деторождению.

Для нормального ухода за растением и правильной эксплуатации каждая плантация требует 400–450 человеко-дней, 65–70 процентов которых приходится на сбор урожая. В Шри-Ланке, например, искусная работница, работая обеими руками, ощипывает в минуту от 60 до 100 побегов на больших урожайных кустах. При этом успевает срывать и бросать в сторону холостые побеги с неразвившейся, зачаточной верхушечной почкой.

Глубоко сочувствуя изнурительному труду сборщиков чая, особенно детей и женщин, о механизации этого процесса мечтал основоположник кибернетики Н. Винер. Первые попытки облегчить труд чаеводов относятся к началу столетия. В 1910 году в Японии впервые для среза листа стали применять специальные ручные ножницы с лезвиями длиной 20 сантиметров, причем на одном из них укрепляли мешок для сбора срезанного листа. Однако ни этот инструмент, ни другие приспособления не давали кардинального решения проблемы. Обещанная премия в 100 тысяч долларов, которая дожидалась изобретателя чаесборочной машины в одном из европейских банков, так и осталась невостребованной. Правда, в середине века английская фирма «Тарпен» сообщила на весь мир о том, что она выполнила поставленную задачу — создала «механического сборщика». Однако очень скоро выяснилось, что «изобретенная» фирмой машина — повторение уже созданного в нашей стране простого сегментно-режущего аппарата. Стригущий все подряд, он, к сожалению, не годился для уборки отборного листа.

Работы по механизации выборочного сбора флешей с чайных шпалер начались в Советском Союзе в 1928–1930 годах, когда трест «Чай — Грузия» провел конкурс на создание чаесборочной машины. В адрес группы, возглавляемой профессором В.А. Желиговским, стали поступать предложения от рационализаторов, изобретателей и ученых почти со всех концов страны. Но принципиальной развязки узловой проблемы они не обеспечивали. В поиск включились ведущие научные учреждения субтропического хозяйства и горного земледелия — ВНИИЧ и СК, ВНИИгорсельмаш и Грузинский НИИ механизации и электрификации сельского хозяйства.

Первая рабочая модель конструкции сотрудника Чаквинской опытной станции И.О. Садовского была навесной и могла работать на тракторной и конной тяге. Машина имела аппарат косилочного типа, двухлопастное мотовило, продольный и поперечный транспортеры и корзину для сбора. В 1933–1934 годах прошли испытания машины ГИЛ-2 и «Лида». Первая из них (конструкции Ш.С. Гигиберия) полностью обеспечивала сбор лао-ча и легкую подрезку шпалер. Она опиралась на куст специальной платформой, имела режущий аппарат, четырехлопастное мотовило, механизм регулирования высоты среза и накопильник (бункер) для сбора. Ток к электродвигателю подводился по кабелю, но машину приходилось перемещать вдоль шпалеры вручную.

В 1935 году был испытан еще один чаесборочный аппарат, работавший по принципу легкого сламывания нежных побегов. Он состоял из коробчатых планок, открытых сверху. Внутри них совершали возвратно-поступательное движение транспортеры со сламывающими планками. Дальнейшие работы по конструированию машин проходили в Государственном специальном конструкторском бюро по сельхозтехнике Грузинской ССР. Через два года сотрудниками этого СКБ была предложена прицепная машина гребенчато-пневматического типа, представлявшая собой тележку с вентилятором, уборочным аппаратом и двигателем. Машина собирала до 60 процентов чайных побегов.

Наконец, в 1963 году свершилось то, о чем мечтали долгие десятилетия. На плантациях Ингирского чайного совхоза, расположившегося на севере Колхидской низменности, начались испытания первых в мире чаесборочных машин выборочного действия ЧСН-1,6 («Сакартвело»), предназначенных для работы на равнинных участках и некрутых, до восьми градусов, склонах. Навешенная на самоходное шасси Т-16 ММЧ машина двигалась вдоль шпалер со скоростью один километр в час. Рабочие органы аппарата, снабженные гидравлической следящей системой автоматического управления, погружались в крону кустов высотой 0,6–0,8 метра на нужную глубину. Дугообразная гребенка из двух рядов наклонно поставленных обрезиненных сламывающих пальцев, снабженная эластичными вкладышами подвижных ножей, совершающих возвратно-поступательное движение, чутко прощупывала побеги, отбирала флеши и отыскивала наиболее хрупкое место для излома — точку срыва. Огрубевшие побеги только сминались, но не срывались. Остальные, изогнутые между жесткими опорами неподвижных ножей и рабочими кромками эластичных вкладышей, ломались. Сильно развитые побеги, хрупкая часть которых находилась выше зоны действия вкладышей, срезалась подрезочными ножами. Флеши, сломанные воздушным потоком от вентилятора, по воздухопроводу и эластичному шлангу поступали к сетчатым транспортерам, а оттуда — в ящики приемных бункеров. Поскольку машина собирала только сортовой, кондиционный лист, дополнительной сортировки уже не требовалось. В бункерах оказывалось до 90 процентов всех созревших флешей. За час машина обрабатывала 0,2 гектара, высвобождая труд 25–30 чаесборщиков. Комплекс сменной режущей дуги позволял ее использовать также для сбора лао-ча и грубого листа на кофеин.

В том же году началось серийное производство «Сакартвело» на Тбилисском заводе сельскохозяйственных машин «Грузсельмаш». На международной выставке «Современные сельскохозяйственные машины и оборудование» в 1966 году за оригинальность и новизну машине была присуждена золотая медаль. Заказы на нее поступили из Японии, США, Кении, Турции и Цейлона. Следующий год принес звание лауреатов Ленинской премии коллективу инженеров — создателей «Сакартвело» — творческой группе ГСКБ по чаю и проблемной лаборатории ГрузНИИМЭСХ, возглавляемой доктором технических наук Ш.Я. Кереселидзе, автором принципиальной схемы, руководителем разработки и испытаний.