- Давайте проследуем в тронный зал, - говорит он, поворачиваясь спиной. Гребаный ублюдок думает, что мы не посмеем ударить его в спину.

- Нет, - резко отвечает Нико. - Просто отдай нам Дориана и Сайруса, и никто не пострадает.

Ставрос останавливается и бросает в Нико удивленный взгляд.

- То, что вы ищите находится в тронном зале, мальчик. Иди и возьми, если конечно осмелишься.

И затем он исчезает за высокой стеной из вампиров.

- Дерьмо, - ругается Нико, пока мы наблюдаем, как они отступают. Его тело вибрирует от холодной энергии, а глаза почти стали белыми. Он не встречается с моим испуганным взглядом, но я слышу слова, которые он шепчет мне. - Возвращайся. Найди безопасное место. Если не уйдешь сейчас, то другого шанса уже не будет.

- Я не оставлю тебя, - произношу я таким же приглушенным голосом, качая головой, чтобы Нико почувствовал уверенность в моих словах. - Ты не отправишься в одиночку. Я не позволю тебе.

- Твою мать, Габс. Хоть раз послушай меня. Уходи, сейчас же. Прошу. И других с собой забери. Это было ошибкой. Все это было ошибкой.

Моя жизнь никогда не была олицетворением доброй нравственности и целомудрия. Я совершала ошибки - много. Но Нико не был одной из них. Я стою рядом с ним с намерением, с непоколебимой верой, желанием взять на себя его бремя, в качестве своего.

Словно прочитав мои мысли, Александр медленно подходит к Нико и кладет руку ему на плечо.

- Мы останемся вместе, брат. Ты не будешь сражаться в одиночку.

Морган и Ларс в унисон кивают без всяких признаков неодобрения.

- Хорошо, - отвечает Нико, его голос слаб. Наконец, эти пустующие, бледные глаза встречают мои, и в них начинают вихрем проноситься непонятные эмоции. Его лицо на секунду морщится, губы поджимаются, пока он их немного покусывает.

Я тянусь к его руке, раскрывая его ладонь как бы извиняясь, прощая. Любя.

- Хорошо.

Тронный зал оправдывает своё название: показушный, безмерно и невероятно бездушный. Я представляю Дориана - моего Дориана - страшащегося этого места, в котором он рос, учитывая его отвращение ко всему пафосному и расточительному.

Или, может, ему изначально нравились такие вещи, его вкус изменился так же, как его взгляды на человечность.

Ставрос восседает на безвкусном, золотом троне, его темный костюм выглядит богато и царственно на фоне величественного трона. Делия сидит возле него, её высокий трон не такой большой, но в равной степени грандиозный.

Делия бросает взгляд на сына, в её глазах отчётливо отражена боль.

Она вцепилась в свой трон так, что её костяшки пальцев побелели, но ничего не говорит, а лишь сжимает свои красные, пышные губы в мрачную линию. Мой рот пересыхает, когда я смотрю на неё и восхищаюсь её красотой.

Удивительно, как женщина, которая, казалось бы, любит обоих своих сыновей, может быть замужем за кем-то таким бездушным и жестоким.

- Ты ранишь меня, мальчик, - говорит Ставрос, спустя несколько минут разглядывая нас ненавистным взглядом, - моя собственная кровь и плоть - мой сын - предал свою семью. Свою расу. Ради чего? Мерзости? Ради откровенного морального преступления против своего вида? Не говоря уже о предателе, человеческой сучке и хныкающем Светлом паразите. - Он кривится в отвращении, а затем сводит губы в убийственную усмешку, - Поклонитесь мне. Все вы! Поклонитесь мне и молите о пощаде. Молите о милости. И, может быть, только может быть, я сделаю вашу смерть быстрой.

- Нет, - это простое слово вибрирует в груди Нико, усиливается тяжестью тысяч падших душ, гремит по всей комнате.

- Оу, ты этого не достоин, жалкий неверный мусор! Меня воротит от того, что моя кровь течёт по твоим венам. Само твоё существование - позор для рода Скотос.

Делия вздрагивает, затем нежно касается руки своего мужа. Даже она знает, что он зашёл слишком далеко.

- Ставрос...

Тёмный король уклоняется от её прикосновения, одаривая её смертоносным взглядом, перекликающимся с жестокостью. Делия мгновенно съёживается на своём кресле от страха, и тяжёлые украшения звенят вокруг её горла.

- Нет, - просто повторяет Нико. В глазах Ставроса бушует безумие, а этот юноша остаётся бесстрастным, примером самообладания. И, так как он не нуждается в демонстративной поддержке, я беру его за руку, показывая ему, что он не одинок. Он больше никогда не будет одинок.

Ставрос заливается насмешливым хохотом, звучащим суровее, чем его обычный баритон. Он сидит прямо, немного склонившись вперёд.

- Думаешь, ты можешь бросать мне вызов? Ты думаешь, что гибридная шлюха может спасти тебя, мальчик? Она же ещё более ущербна, чем ты.

Я слышу, как Александр рычит рядом со мной, обещание возмездия беспощадными волнами исходит от него. Я дотягиваюсь до него и сжимаю его руку, прежде чем ярость сможет заставить его сделать шаг вперёд.

С другой стороны, от него, Морган перемещается и делает то же самое, другая её рука всё еще крепко сжимает руку Ларса. Мы стоим перед этим Тёмным ублюдком единым фронтом. Если мы будем убиты сегодня, то только бок о бок, как одно целое. Как семья.

Оставив позади свои гнетущие мысли о том, что все, кого я любила, лишились своих жизней, я поднимаю голову и встречаюсь со свирепым взглядом Ставроса.

- Хватит уже твоих угроз. Дай нам то, зачем мы сюда пришли, и мы подумаем, оставлять ли тебя в живых.

Король, опять же, посмеивается с явной забавой:

- Оставите меня в живых? И кто же, чёрт возьми, выполнит эту угрозу, ты, тупая сука?

В моем голосе нет ни малейшей нотки неуверенности. Не единой.

- Я.

- Как и я, - обновляет Нико, перекрикивая презрительный смех Ставроса.

- И я, - заявляет Александр, его тон рассекает презрение короля.

- Я тоже, - пищит Морган.

После этого Ларс, стоящий прямо за ней, кричит : - Да!

- И это всё? - забавляется Ставрос. - Пять неудачников-дегенератов? Ха!

- Ну, не забывай про нас, - произносит знакомый голос из тени, приближаясь к тому месту, где мы стоим. Громкие вздохи и шепот эхом разносятся по комнате, а радость на лице Ставроса в миг превращается в чистую ярость.

Денни Нокс появляется в поле зрения, сопровождаемый несколькими десятками падших детей всех видов, форм и размеров. Он подмигивает мне в ответ на мою улыбку, ему и возбуждённой толпе отверженных, благодарность льётся из меня рекой.

- Деньюс Дилиазо, - скрипит Ставрос, кажется, что очевидное презрение капает с белых блестящих клыков. Он в такой ярости, что его тьма проявляется. Судя по всему, у него личные счёты с соблазнительным богом секса, ставшего рокером.

Денни драматично склоняет голову и взмахивает рукой впереди себя.

- Мой король, - издевается он. Потом он поднимает голову, и бросает такой знойный взгляд в Делию Скотос, что та громко вздыхает и ёрзает на своём кресле. - Моя королева.

Ставрос бросает один взгляд на вздымающуюся грудь своей жены и раскрасневшиеся щёки и усмехается, прежде чем ударить так, что она чуть не слетает со своего кресла.

Ужасающие крики и рык начинаются по всей комнате, и я сжимаю руку Нико так сильно, как только могу. Он дрожит от гнева, и только мощь его гнева заставляет температуру комнаты снизиться.

- Тебе действительно не стоило этого делать, - предостерегает Денни, его голос такой же холодный, как воздух в комнате. Его взгляд всё ещё зафиксирован на королеве, её служанки спешат к ней и помогают вывести её из комнаты.

Что-то искажает его черты лица... сожаление. И любовь.

- О? И почему это? Потому что ты притащил сюда своих маленьких друзей? - Ставрос встает на ноги, но он достаточно умен, чтобы не сделать шаг вперед и остаться без своей охраны. - Ну и я тоже привел несколько своих друзей.

Он щёлкает пальцами, и вперёд выходят ряды вампиров и одержимых людей с отсутствующим выражением лица. Бездушные. После того, как последние из них становятся в строй, который занимает почти всю комнату, они образуют серебряную цепь, контролируемую Колдуном.