Дориан отходит, когда грустная песня заканчивается и сменяется, чем-то ритмичным. Но тем не менее, запах смерти плотно витает в воздухе, мешая почувствовать что-нибудь еще, кроме неописуемого страха.

Я иду через его украшенную иридием[9] спальню к огромной ванной комнате, я слишком потрясена, чтобы в полной мере насладиться ее великолепием, и снять грязную одежду.

При нормальных обстоятельствах, я залезла бы в эту огромную, бескрайнюю ванную, выложенную тысячами бирюзовых кусочков мозаики и утопила бы в ней все свои тревоги, но так как время поджимает, я быстро запрыгиваю в душ.

Он также выложен этими крошечными бирюзовыми плитками, переходящими от тёмного оттенка к светлому, образуя мозаику-омбре. Там нет занавески, есть только тонкая стеклянная дверь, выставляющая моё обнажённое тело напоказ.

Когда я поворачиваю ручку крана, теплая вода обрушивается со всех сторон, даже из пола.

Я хотела бы наслаждаться этим. Хотела бы я затащить сюда Дориана к себе и уговорить его по-быстрому заняться любовью около матового стекла.

Но осознание того, что мы встретимся лицом к лицу с нашим мучителем через час, значительно снижает моё либидо.

Я быстро моюсь, для волос используя шампунь Дориана. Меня не смущает, что я буду пахнуть как он, я наслаждаюсь возможностью носить его запах на своей коже.

Это почти так же, как дышать им, только нет покалывания от магии, которое искушает мою душу, когда я набираю полные легкие его пульсирующей сущности.

Когда я покидаю ванную и вхожу в спальню, замечаю роскошную ткань, лежащую на одеяле, почти сливаясь с ним.

Платье цвета мерцающего обсидиана сияет, напоминает мне усеянную звёздами далёкую галактику. Я пропускаю его между пальцами, желая оценить гладкость шёлка.

То же я проделываю с кружевным бельём, которое лежит рядом. Этой великолепной одеждой следует дорожить. Девушка, обладающая ей, может убить наповал.

После того, как мои ноги скользнули в туфли на четырёхдюймовых каблуках, - они такие удобные, что кажется, будто я иду по облакам, - я расчесываю пальцами ещё влажные волосы и иду в гостиную Дориана.

Французские двери на балкон широко открыты, я понимаю, что он снаружи, и, скорее всего, со стаканом виски.

Дориан стоит у перил, глядя в бездну кромешной тьмы. Безлунная ночь поглощает любой проблеск света, размывая напряжённый образ, но я ясно вижу его.

И делаю один шаг вперед, не желая прерывать его тихий ритуал, но это почти невозможно, быть так и близко к Дориану и не прикоснуться к нему.

Особенно, когда я знаю, что он до краев переполнен внутренним смятением.

- Подойди, малышка, - бормочет он, после чего подносит к губам стакан и делает большой глоток. Я делаю так, как он велит, подхожу к нему вплоть, пока моя грудь не касается его спины.

Он протягивает руку назад, чтобы найти мою, и притягивает ее к груди. Сердце Дориана под моей ладонью колотится словно маленький барабан, столько страха и тревоги несется по его крови.

Я хочу сказать ему, что все будет хорошо, но это ведь ложь. Теперь в течение долго времени ничего хорошего не будет.

- Что ты видишь? - спрашиваю я после долгих напряженных секунд.

- Боль, - отвечает он, внезапно охрипшим голосом. - Так много. И самое ужасающее в ней то, что по большей части это самопожертвование. Все воюют, все сражаются... убивают себя собственными руками во имя жадности, зависти и похоти. - Он делает еще один глоток, осушая обжигающие капли из бокала. - Человечество - свой собственный злейший враг. Мы создали монстров.

- Мы?

- Темные. - Отрывисто дыша, Дориан резко выдыхает, словно вся тяжесть мира выбила из него воздух. - Раньше все было иначе. Раньше, мы были другими. И будет только хуже, если только...

- Если только?

Дориан поворачивается ко мне, столько тоски и сожаления в этих бескрайних голубых глазах. На его губах улыбка, но она притворная.

- Если только, что, Дориан?

- Ты прекрасно выглядишь, - шепчет он, нежно касаясь локона моих волос. Он подносит его к лицу и вдыхает, закрыв глаза в экстазе. - Пойдем. Ставрос, не любит ждать.

- Но, стой, - протестую я, пока Дориан быстро возвращается обратно в комнату. Я пытаюсь расспросить его снова, когда он быстро разворачивается ко мне, его глаза пылают мстительным огнем, и он подносит палец к губам, заставляя меня замолчать.

Я, сузив глаза, не произношу ни слова. Если Дориан хочет, чтобы я молчала, то на это есть чертовски хорошая причина.

Когда мы выходим в коридор, то находим, что нас ждет эскорт. Конечно. Я склонна полагать, что мы никогда не оставались наедине.

- Ваш отец встретится с вами в гостиной, - говорит круто одетый вамп, разворачиваясь, чтобы сопроводить нас по длинному коридору.

- Конечно, встретится, - бормочет Дориан. Я украдкой смотрю на него, замечая, что он только что из душа и оделся в темно-синий костюм. Его рубашка тоже темная, и он оставил несколько верхних пуговиц расстегнутыми, искушая меня воспоминаниями о том, как я проводила языком вверх по его точеной груди.

Он ловит меня за тем, как я пялюсь на него, и озорно подмигивает, от чего я краснею, как школьница.

- Тебе нравиться то, на то, что смотришь, малышка?

- Всегда. - Это правда. Я всегда буду хотеть его, даже когда моя жизнь висит на ниточке.

Казалось, что прошли годы, когда мы доходим до комнаты, известной как гостиная - огромный выставочный зал, заполненный изысканными произведениями искусства, антикварной мебелью и камином, который больше, чем вся моя квартира.

Вампир проводит нас в зону для гостей, где стоят, детально продуманные, сэндвичи, печенье и как ни странно, чай. Я, честно говоря, думала, что «чай» — это кодовое слово внезапной смерти или пыток с вырыванием ногтей.

Как только мы занимаем наши места, Нико гордо заходит в комнату, неся с собой ледяной порыв воздуха. Я дрожу и обхватываю руками талию, когда мурашки покрывают мои руки и ноги.

- Что такое? - бормочет Дориан, ближе притягивая меня.

Я качаю головой.

- Просто... холодно. - Я перевожу взгляд на младшего Скотоса, который удобно расположился в шикарном жаккардовом кресле. Он даже не смотрит в нашу сторону, и тем более не говорит, но я вижу, как плотно сжата его челюсть.

- Ему не по себе, когда он здесь. Он редкий гость.

- Почему?

Дориан сковывает меня таким напряженным, голубым пристальным взглядом, в результате чего озноб ползет по спине.

- Если бы ты знала бремя собственного имени, ты бы приезжала в место, которое постоянно напоминает об этом?

Мне не предоставляется шанс ответить. Звук шагов, доносящихся из коридора, заполняет комнату, и Дориан быстро поднимает меня на ноги. Адреналин шипами вонзается в меня, раскаляя мои смертельные чувства, и я инстинктивно сжимаю руки в кулаки.

Однако, все инстинкты теряются и забываются, когда мой взгляд останавливается не на одной, а на двух парах изумительных лазурных глаз. Задыхаясь от шипения, которое встало поперек моего горла, я смотрю на Дориана в поисках любого знака понимания. Видит ли он то, что вижу я? Я что-то пропустила?

Он почти... улыбается. Почти. Но взгляд полный восхищения - черт, даже любви - несомненно на его лице. Мои кишки закручиваются в тысячи узелков, когда реальность начинает проявляться. Твою же мать! Святое. Дерьмо. Во что я вляпалась?

- Отец, - Дориан церемонно кивает. Его взгляд падает на необыкновенно красивую молодую женщину, стоящую рядом со Ставросом. Она широко улыбается, как только получает внимание Дориана, а сомнение и неуверенность скручивают мой живот

Он улыбнулся в ответ - искренне, в этот раз - и еще раз кивнул.

- Мама.

Делия Скотос - такого я не ожидала. Совсем.

Для начала, она была до абсурда молодой. Похоже, ей не дашь больше 30. И она кажется милой и заботливой.

Она - настоящая мать. Но все же, я не могу перестать чувствовать нечто лживое и непонятное, что кроется за тенью ее улыбки.