Вспомнила, о чемъ хотѣла сказать. Пьеръ Б. въ высшей степени несправедливъ, неблагороденъ. Не зная свѣта и упоительныхъ его волненій, онъ не имѣетъ понятія о требованіяхъ, которымъ подчиняются люди, участвующіе въ удовольствіяхъ свѣта. Упрекать меня за жертвы, которыя приношу требованіямъ общества — несправедливо, нисколько несправедливо. Да, Пьеръ вовсе незнакомъ съ условіями общественной жизни. Впрочемъ, понимала ли ихъ и я нѣсколько недѣль назадъ? Скажи ему это, мой другъ; скажи ему также, что я нисколько не измѣнилась, только мой взглядъ на жизнь сталъ шире, понятія возвышеннѣе, чувства изящнѣе. Вспомнивъ, что такое была я мѣсяцъ назадъ и чѣмъ стала теперь, я трепещу, милая Китти, за опасности настоящаго и невыразимо краснѣю за прошедшее! Я надѣюсь, ты не допустишь его до мысли ѣхать за границу; «поселиться здѣсь докторомъ», какъ онъ говоритъ: объ этомъ ужасно и подумать! Знаешь ли Китти, какое мѣсто въ обществѣ занимаютъ здѣсь юристы и доктора? Нѣсколько-пониже почтальйоновъ и нѣсколько повыше поваровъ! Два или три въ городѣ допускаются въ общество, прилично одѣваются, являются съ умытыми руками, чисто-выбритые — вотъ и все! Да и они въ обществѣ только терпимы, терпимы потому, что на всякій случай недурно имѣть «хорошаго фельдшера» подъ-рукою. И мнѣ кажется, Китти, что здѣшнее общество совершенно-право: въ шумѣ наслажденій постоянно видѣть вокругъ себя этихъ людей, напоминающихъ о страданіи, мрачныхъ сценахъ — это дѣйствительно непріятно и несообразно. Вѣдь мы не украшаемъ альбомовъ завѣщаніями, не причисляемъ анатомическихъ книгъ къ нашему легкому чтенію, не ставимъ на туалетахъ и каминахъ стклянокъ съ лекарствами, не хотимъ, чтобъ въ танцовальной залѣ вѣяло аптечнымъ запахомъ: какъ же послѣ этого допускать въ наши салоны людей, которые служатъ олицетвореніемъ всѣхъ этихъ ненавистныхъ предметовъ? Ихъ присутствіе погубило бы живописную элегантность нашей жизни. Нѣтъ, Китти, оставимъ эти мрачныя фигуры на ихъ темномъ фонѣ: имъ не мѣсто въ яркомъ освѣщеніи, которымъ озарена картина аристократической жизни. Кромѣ того, Пьеру были бы совершенно чужды заграничные обычаи. Неразрывно сроднившись съ манерами своей профессіи, онъ никогда не могъ бы достичь той очаровательной небрежности, той граціозной, вкрадчивой истомленности, которою отличаются люди хорошаго общества за границею. Если они даже не успѣваютъ прельстить васъ, то всегда умѣютъ не оскорбить вашихъ слабостей, вашихъ предразсудковъ, вашихъ привязанностей. Прекрасное правило, говорящее: Tous les gouts sont respectables — основаніе всѣхъ понятій заграничнаго общества. Нѣтъ, нѣтъ, Пьеръ не долженъ ѣхать сюда!

Ахъ, чтобъ не забыть, вѣдь я должна поздравить тебя съ успѣшнымъ окончаніемъ робертовыхъ экзаменовъ. Но какой же аттестатъ ему дали? Объясни, пожалуйста, потому-что лордъ Джорджъ не понимаетъ этихъ странныхъ терминовъ.

Ты совершенно ошибаешься, мой другъ, относительно цѣны кружева: оно здѣсь не дешевле, нежели у насъ, только гораздо-лучше. Мы въ Ирландіи никогда не видимъ настоящаго point de Bruxelles: намъ продаютъ подъ этимъ именемъ лондонское, которое сдѣлано en application, то-есть, цвѣты и узоры вышиты по простой сѣткѣ, а не дѣлаются на самомъ станкѣ, какъ въ настоящемъ point de Bruxelles. Впрочемъ, и кружево en application на столько же лучше лимерикскаго, на сколько посланникъ изящнѣе дублинскаго альдермена.

Мнѣ хотѣлось бы не запечатывать письма, чтобъ написать о монскомъ déjeuner; но это невозможно, потому-что письмо отправляется съ курьеромъ. Лордъ Гледвортъ далъ папа привилегію воспользоваться этою оказіею для своей корреспонденціи; потому спѣшу прибавить, что остаюсь

Распечатываю письмо, чтобъ вложить послѣдній бюллетень о здоровьѣ Джемса:

Monsieur James Dodd провелъ ночь спокойно и ходъ выздоровленія благопріятенъ. Рана имѣетъ хорошій видъ и общій жаръ уменьшился.

У насъ опять хлопоты съ негоднымъ Патрикомъ Бирномъ. Въ нашемъ домѣ теперь полиція, пришедшая взять его. Онъ пустилъ наемную карету во весь духъ внизъ по Montagne de la Cour, чрезвычайно крутой улицѣ. Отъ этого могли быть несчастія. Скоро ли пойметъ папа, что дешевле будетъ отправить его въ Ирландію, нежели платить за него штрафы?

Патрикъ хотѣлъ убѣжать отъ полицейскихъ черезъ слуховое окно, но оборвался, упалъ и жестоко разбился. Его понесли въ госпиталь. Падая, сбилъ онъ съ ногъ проходившаго старика, восьмидесяти-двухъ лѣтъ; говорятъ, старикъ потребуетъ денежнаго вознагражденія отъ папа. Въ домѣ у насъ страшная суматоха и крикъ. Папа выходитъ изъ себя.

Адъютантъ сейчасъ пріѣзжалъ сказать, что я приглашена!

Едва рѣшаюсь взяться за перо, и можетъ быть не рѣшилась бы, еслибъ не заставляла писать необходимость. Вы ужь знаете подробности о дуэли бѣдняжки Джемса. Она была описана въ Post и въ Galignani's Messenger; оттуда извѣстіе было взято и во французскія газеты. Въ этомъ отношеніи, что касается извѣстности въ свѣтѣ, случай, жертвою котораго былъ бѣдняжка, для насъ очень отраденъ, хотя Джемсу пришлось дорого поплатиться за такую честь. Страданія Джемса были жестоки: десять дней лежалъ онъ безъ памяти и не узнавалъ никого изъ насъ; и теперь все еще называетъ онъ меня тетушкою! По-крайней-мѣрѣ теперь онъ внѣ опасности, можетъ каждый день по нѣскольку часовъ сидѣть въ креслахъ, можетъ выкушать чашку бульйона, слушать газеты, просматривать списокъ знакомыхъ, пріѣзжающихъ узнать о его здоровьѣ… ахъ, какой чудный списокъ! герцогамъ, графамъ и баронамъ нѣтъ въ немъ числа.

Конечно, это пріятно, и никто лучше меня не можетъ цѣнить того; но жизнь наша — рядъ испытаній, милая Молли: нынѣ человѣкъ наверху счастія, завтра падаетъ въ глубину бѣдствій; быть-можетъ, именно въ ту минуту, когда путь жизни кажется легкимъ и очаровательнымъ, ниспадаетъ на насъ бремя сокрушительныхъ непріятностей; мы не думаемъ о нихъ, когда наши дѣла идутъ хорошо, но какъ жестоко поражаетъ насъ внезапный ударъ судьбы, убивающій насъ неурожаемъ, скотскимъ падежемъ, или пятномъ, падающимъ на нашу репутацію! Въ послѣднемъ письмѣ я говорила вамъ, какъ высоко мы стали въ обществѣ, какія блестящія знакомства мы завели, какая чудная перспектива открывается передъ нами; но я не знаю, получено ли вами это письмо, потому-что джентльменъ, взявшій на себя трудъ передать его, намѣренъ былъ по дорогѣ заѣхать въ Норвегію и, быть-можетъ, еще не возвратился въ Ирландію. Если такъ, все къ-лучшему, и я рада, что мое письмо не дошло до васъ. Три послѣднія недѣли были для насъ непрерывнымъ рядомъ огорченій; а что касается расходовъ, Молли, деньги исчезаютъ изъ нашихъ рукъ такъ быстро, какъ я не могла даже подумать; но вы пожалѣли бы своего бѣднаго друга, еслибъ знали, какъ я переколачиваюсь, и я довела бы васъ до слезъ, еслибъ стала разсказывать, какихъ пожертвованій мнѣ стоитъ поддерживать приличный образъ жизни.

Не знаю, съ чего и начинать разсказъ о нашихъ бѣдствіяхъ; но первымъ изъ нихъ были происшествія прошедшей пятницы. Надобно вамъ знать, Молли, что мы были приглашены на придворное торжество; адъютантъ, въ полной формѣ, пріѣзжалъ просить насъ на завтракъ, или, какъ здѣсь называютъ, дижони, по случаю открытія желѣзной дороги въ Монсъ. Судите, какая честь была намъ оказана такою просьбою, потому-что приглашены были только самыя первѣйшія лица, посланники и министры. Мы чувствовали, что долгъ приличія требуетъ отъ насъ явиться въ такомъ видѣ, чтобъ не пристыдить нашего отечества, представительницами котораго мы будемъ, и бельгійскаго двора, насъ приглашающаго; потому я и Мери сдѣлали себѣ новыя платья, совершенно-одинаковыя; мы хотѣли явиться одѣтыя какъ сестры; платья были, милая Молли, очень-просты, но элегантны; матерія стоила всего два шиллинга пять пенсовъ ярдъ; на два платья пошло двадцать-два ярда, и у меня еще вышла юбка цѣлымъ полотнищемъ полнѣе, чѣмъ у Мери Анна. Все, кромѣ фасона, стоило менѣе четырехъ фунтовъ [10]. Такъ мы вычислили и подали счетъ мужу, потому-что К. Дж. непремѣнно того требуетъ. Несмотря на ничтожность суммы, мы два дня должны были упрашивать его. Онъ кричалъ и сердился, говоря, что мы тратимъ слишкомъ-много денегъ; что мы съ ума сошли съ своимъ мотовствомъ; что парикмахеры, танцмейстеры и доктора стоятъ намъ каждую недѣлю двадцать пять фунтовъ.