Когда лорд хочет услышать, какие из его коллег прибыли в город, и при том платит за выпивку, долг придворного слуги — подчиняться.

— ...И она откры-ыла мне-е-е свои объятья-а-а! — проревел Брорин Виндстаг, безбожно фальшивя, да и вообще это был скорее крик, чем песня. Но он был слишком пьян, чтобы волноваться о таких мелочах.

Разведя руки в драматическом жесте, он упал через двери клуба Драконих Всадников, а его благородные дружки заплетающимися подхватили второй куплет песни, перевирая половину слов. Лорд Донтард был пьян, но Донтард был пьян всегда. Из них троих Деласко Сорнстен был самым трезвым, но он был не особо разговорчив и налегал на выпивку в попытке обогнать своего героя Виндстага в гонке на пути к забвению.

Арклет бросил тяжелый взгляд через плечо на возникший шум. Виндстаг, Донтард и Сорнстен. Неприятности. Толпа громогласных гуляк вокруг них была либо телохранителями, либо прилипалами, которых неизбежно привлекали любые благородные лорды, швырявшиеся монетами в лучших тавернах Сюзейла, с готовностью угощая выпивкой любого, кто готов подхалимничать — фляги вина, бурдюки вина, одна бутылка вина за другой.

— Беда, — вздохнула Тресс, покидая свой альков, чтобы предупреждающе замахать вышибалам. К тому времени Виндстаг как раз заприметил причину, по которой он поднялся с пола — обнаженных танцовщиц на сцене поодаль. Он с неприятной ухмылкой отбросил с пути кресло, ни на мгновение не задумавшись, что произойдет с тем полупьяным человеком, который его занимал.

Когда остальные люди за столиком гневно закричали на Брорина, он швырнул наполовину полную бутылку в своей руке в лицо самого громкого, затем освободившейся рукой подхватил столик и хохоча перевернул прямо на головы крикунов.

Посетители разбежались в стороны — кто-то просто убегал от надвигающейся драки, кому-то нужно было свободное пространство, чтобы достать меч или кинжал.

— Ха, клинки, значит? — проревел Виндстаг, указывая на три самых ближайших к сцене столика — за одним из которых сидел Делнор, вжавшись в кресло и с ужасом разглядывая в стельку пьяных лордов. — Теперь это наши столики! Убирайтесь или умрите!

Арклет ждал с мечом в руке и довольно опасной улыбкой, появившейся на его лице. Рев Виндстага поднял на ноги богатых купцов за двумя другими столиками, и некоторые торопливо отдавали приказы своим телохранителям.

— Стража! — кому-то рявкнула Тресс. — Приведи стражу! Немедленно!

Затем Виндстаг издал торжествующий рев и бросился в атаку.

Донтард и Сорнстен спешно присоединились к нему, и вся компания рысью устремилась вперед, крича и рубя всех и вся на своем пути. Кто-то швырнул кресло, кто-то быстро подхватил бутылку и бросил ее — и Драконьи Всадники взорвались.

Некоторые из танцовщиц закричали и сбежали со сцены, другие сжались, а одна на самом краю, с монетами в волосах, спряталась за носовой доской, как будто это был крепостной зубец, а она была воином, ожидающим подходящего момента, чтобы высунуться и ударить.

Закричал и забулькал торговец, получив рубящий удар, другой завопил, когда меч отсек ему ухо, разлетались бутылки, ударяясь о столы и колонны, осыпая дерущихся осколками, посетители падали, скользили, ругались и били друг друга.

Рухнул массивный, покрытый множеством шрамов моряк, уполз в сторону богато одетый купец, возвращая наружу свой ужин и выпитое вино, клубный вышибала бросил кресло в лорда, до которого не мог достать, свалив двух телохранителей, которые оказались на пути.

Как будто по сигналу, воздух наполнился брошенными креслами. Раненые вздыхали и стонали, люди били друг друга кулаками, бутылками и рукоятями кинжалов, телохранители отшвыривали любого, кто оказался слишком близко к их нанимателям, столы переворачивали.

Во все стороны бежали, спасаясь, купцы, а Тресс и ее подчиненные, казалось, исчезли. Любое сопротивление Виндстагу, Донтарду и их каменнолицым телохранителям было подавлено.

Между сценой и ними остались лишь тяжело дышавший, взволнованный дворцовый посыльный, несколько торговцев, скорее злых, чем испуганных, и хладнокровный, невозмутимый Арклет Делькасл с мечом в руке.

— Убирайся, вонючий грызун! — проревел Виндстаг.

— Иди домой, позорище ты пьяное! — парировал Арклет. — Вы запятнали честь семей, к которым принадлежите, и ответите за это перед королем!

— Да! — воскликнул Делнор отчаянно. — Во имя короля, покиньте это место!

Проигнорировав Делькасла, Виндстаг оскалился на дворцового посланника.

— А ты кто такой, чтоб звать на помощь Корону? Низкорожденный выскочка-простолюдин! Когда наш день настанет, мы не станем терпеть таких как ты! Просто прикажем, чтоб вас обезглавили, и будем сидеть и пить вино и смотреть на казнь из проклятого дворца, как вы кричите, мочитесь со страху и мрете!

— С каких это пор, — ледяным голосом начал Делькасл, — твой пьяный произвол имеет отношение к чьему-то рангу или рождению? Виндстаг, ты мерзавец и трус, и...

С нечленораздельным воплем ярости Брорин Виндстаг бросился на Делькасла, шесть телохранителей охраняли его фланги. Один из них с кажущейся легкостью пнул Делнора, и тот с силой ударился о пол, прокаркав напрасную мольбу о пощаде.

Арклет Делькасл с проклятием нырнул, метнулся вперед и рубанул мечом с ловкостью настоящей танцовщицы, отвоевав себе достаточно места, чтобы запрыгнуть на сцену.

— Это был дворцовый посланник, дурак, — сказал он Виндстагу. — Тебе лучше поспешить в доки, иначе...

— Иначе что? — фыркнул Каскот Донтард. — Думаешь, благородный лорд понесет хоть мельчайшее наказание за то, что свалил какого-то придворного лакея, угрожавшего ему насилием? Без того, чтобы все лорды Кормира взбунтовались и начали избавляться от придворных — и каждого Обарскира, достаточно глупого, чтобы вступиться за этих отбросов?

— Мы, вообще-то, не собираемся оставлять благородных свидетелей этой маленькой неприятности, — усмехнулся Виндстаг. — Убить его!

Он указывал на Делькасла.

— Разрубите его на куски, чтоб не осталось ничего, и даже самый хитрый боевой маг не смог бы оживить и допросить останки! Затем схватите танцовщицу и приведите ее мне.  Обыщите задние комнаты и других танцовщиц тоже тащите сюда! Я обнаружил, что соскучился по танцам!

Раздался общий крик радости, когда остальные присоединились к его раскатистому хохоту, и люди с мечами в руках полезли на сцену.

По которой метался, крутился, скакал и рубил как безумец лорд Арклет Делькасл, пытаясь остаться в живых.

Один из мужчин отшатнулся, ослепленный хлынувшей из раны на лбу кровью; другой схватился за пробитое горло и рухнул на колени, задыхаясь; третий отступил и тяжело рухнул со сцены, вцепившись в свое плечо там, где его пробил меч Арклета.

Но потом вокруг Делькасла разразился настоящий шторм стали. Со всех сторон его окружили люди, которых сделала безумными выпивка, и еще безумнее — жажда крови и стремление впечатлить их благородных хозяев.

— На помощь! — отчаянно закричал он. — Кто-нибудь! На помощь!

Человек перед ним завопил и упал, его нога оказалась пришпилена к сцене кинжалом, которого мгновение назад там не было. Затем рухнул мужчина позади Арклета, его глаза выпучились от неожиданной боли, когда что-то тяжелое огрело его сзади по голове.

К тому времени, как он коснулся пола, нападающие развернулись, чтобы посмотреть, кто этот новый противник — которому осажденный лорд уже улыбался, продолжая фехтовать ради того, чтобы выжить.

Это была танцовщица в маске — на которой были лишь блестки, пот и случайные следы крови — полностью чужой крови. Она отбросила маску, черные волосы свободно развевались, и в одной руке у нее был меч, весь в крови, а в другой — чистый кинжал, который она держала рукоятью вперед.

Тяжело дыша, она встретила их — и немедленно рассекла мечом лицо телохранителя, который по глупости опустил оружие, чтобы оскалиться.

— Убейте ее, — пьяно проревел Виндстаг. — Я смогу позабавиться и с трупом!