— Ааа, еще один из тех блюстителей закона, что определяют вину, не затрудняя себя мелкими неудобствами суда. Это ведь так утомительно, правда?

— Ты смеешься надо мной, старик. Повторяю, ты стоишь на кормирской земле, подчиняешься моей власти, и...

— Нет. Даже самый последний из кормирцев не подчиняется твоей власти. Если бы ты сказал «нашей власти», потрудившись включить сюда доброго рыцаря, что стоит рядом...

— Хватит словоблудия. Ты боишься использовать магию, как мне говорили, так что сдавайся, или мы убьем тебя.

— Очень законопослушно, юный Айронстон.

Боевой маг тонко улыбнулся.

— Ты можешь остаться на месте. Можешь шагнуть вперед, оказавшись в досягаемости меча сэра Хокблейда. Или можешь сбежать, дав мне право убить беглого преступника, пытавшегося избежать задержания.

— Понятно. Победа любой ценой.

Айронстон пожал плечами.

— В бою ничего не имеет значения. Кроме победы.

Глаза Эльминстера, голубое на сером, спокойно смотрели на него.

— О? Если ничего не имеет значения, значит, и сражаться не за что, парень.

— Я устал от этого, — фыркнул Айронстон. — Хокблейд, взять его!

Эл быстро швырнул предмет, который сжимал в правой руке, в лицо Айронстону. Предмет взорвался облаком черного порошка, от которого маг всхлипнул и беспомощно рухнул на пол, вцепившись в лицо, хрипя и кашляя.

— Черный перец! — воскликнул рыцарь, выхватив кинжал и швырнув его в Эльминстера. — Но меня на старые арфистские трюки не поймаешь!

Он бросился вперед, вырывая меч из ножен — а Эльминстер в воздухе перехватил брошенный кинжал, крутанулся и с силой метнул его в горло второго боевого мага, который осторожно крался за спиной Эла с жезлом наготове. Кинжал ударил мага рукоятью, и тот обнаружил, что не может дышать. Он сполз на землю, хватаясь за горло.

Эльминстер продолжил разворот, оказавшись лицом к Хокблейду как раз вовремя, чтобы нырнуть под взмах его меча — и почти нежно бросить нечто в своей левой руке ему в лицо.

Оно взорвалось точно так же, как перечная бомба, но эффект был совсем другим. Внезапная яркая вспышка заставила Хокблейда вскрикнуть и обдала лицо Эльминстера жаром, когда он отступил в сторону, плотно закрыв глаза перед коротким, но очень ярким взрывом. Он продолжал идти, пока не уперся в стену. Тогда Эл открыл глаза, чтобы осмотреть учиненный им беспорядок.

Два юных боевых мага катались по полу, пытаясь вздохнуть, лицо Айронстона было мокрым от слез. Хокблейд — такой же незрячий и испытывающий куда большую боль от оглушающего порошка — рубил воздух с отчаянным, жестоким остервенением. Он как раз повернулся на звук, раздавшийся, когда Эл наткнулся на стену, так что тот, не тратя зря времени, пригнулся и выдернул у рыцаря из-за пояса кинжал, на тот случай, если ему придется чем-то парировать.

Это была неплохая игрушка — зачарованная так, чтоб светиться по приказу. Она могла подарить ему одно заклятье по эту сторону рассудка, и Эл улыбнулся, торопясь во дворец.

Позади него Хокблейд споткнулся о третьего участника встречающего комитета, волшебника, который сжимал жезл — эх, эту штуку тоже надо было забрать! — и упал на пол, рубанув мечом так сильно, что высек искры из камней.

Эльминстер повернул обратно, чтобы забрать жезл — и из темноты вылетел новый клинок, выбил кинжал из его рук с такой силой, что онемели пальцы, а звон от столкновения был похож на колокол.

— Стой, чужак!

Этот новый голос принадлежал другому старшему рыцарю — или, по крайней мере, рыцарю — во главе четырех или пяти товарищей в тяжелых доспехах. С ними был и новый боевой маг. В тылу группы, конечно же.

Эльминстер вздохнул. Если он сейчас повернет, только боги знают, какие в следующий раз они поставят ловушки и стражу, чтобы встретить его.

Рыцари двинулись к нему, с мечами наголо, расходясь в стороны, пока приближались. Вместе с ними двигалось и красноречивое сияние, видимый во тьме звездный свет, предупреждавший, что они были защищены магически.

Эл еще раз вздохнул. Это если будет следующий раз.

У него есть одно заклинание, а после этого придется шарить по сумкам в поисках последней пригоршни арфистских трюков. Если он будет все еще жив.

— Стойте, люди Кормира! Опустить сталь, всем! Боевые маги, отставить заклинания!  Это королевский приказ!

Голос был тяжелым, как удар меча, и холодным, как зимний ветер. Он раздался позади рыцарей, которые немедленно повернулись в ту сторону, чтобы увидеть его источник.

Темноту погребов озаряло бледное сияние, холодный мерцающий нимб вокруг женщины в полном пластинчатом доспехе. Она была без шлема, виднелась дикая грива волос, ее глаза были двумя темными огнями, а руки были разведены в стороны.

Стальной Регент, точь-в-точь как на портрете в зале Подхода перед тронным залом; принцесса Алусейр Обарскир, какой она была давным-давно в расцвете лет.

Алусейр была мертва, конечно — должна была — и мгновение спустя, пока она шагала к ним, рыцари осознали, что видят сквозь нее.

— Да это фокус! — фыркнул один из них. — Фальшивый образ, созданный этим злодеем!

Он ткнул укрытым железной перчаткой пальцем в Эльминстера и продолжил наступать на старика.

— Старший рыцарь Морлен Аскалан, — отрезала принцесса, не сбавляя шаг, — ты верен Драконьему Трону или нет? Ты слышал меня! Остановитесь немедленно и опустите оружие!

— Ты просто призрак или заклинание этого чужака-волшебника! — зарычал рыцарь, взмахнув мечом в ее сторону. — Я приносил клятву королю!

— Разве никто из вас меня не знает? — требовательно спросило видение, не останавливаясь. Один из рыцарей ударил своим мечом сквозь нее; клинок рассек ей руку и грудь, как воздух, заставив Алусейр нахмуриться.

— Ты и вправду Алусейр, да, — пробормотал другой рыцарь, — любовница лордов, военачальник королевства, яростная дочь самого Красного Дракона.

— И ты призрак, — повторил старший рыцарь Аскалан. — Ты поселилась в заброшенном крыле дворца и стонешь о том, в какой упадок пришло королевство со времен твоей жизни!

Алусейр шагнула прямо к нему, горькая улыбка исказила ее губы. Аскалан невольно отшатнулся от ее мрачного взгляда.

— Ну-ну, — заметила она. — Подслушиваем и шпионим, как обычно — что нужно сделать девушке, чтобы побыть в одиночестве?

И она прошла прямо через Аскалана. Рыцарь тут же с грохотом рухнул на землю, онемевший и беспомощный, его меч зазвенел на камнях.

Не останавливаясь, Алусейр прошла сквозь Лортона Айронстона — который упал ничком со вздохом и замер — и направилась к Хокблейду. Он тоже обмяк, и призрак похожим образом расправилась с боевым магом, который пытался напасть на Эльминстера сзади, после чего развернулась к испуганным рыцарям и тихо произнесла:

— Я отдала приказ. Бросьте мечи. Сейчас же.

Один из рыцарей замешкался, а другой бросился на Эльминстера.

Алусейр превратилась в стремительный ветер, который встретил его на полпути к магу и отправил на пол — беспомощно содрогаться с белым лицом.

 Отступив в сторону от его трясущихся конечностей, Алусейр обернулась к немногочисленным оставшимся на ногах рыцарям и уставилась на них яростным взглядом, не отводя глаз до тех пор, пока мечи один за другим не упали на пол.

Когда стих звон, она сказала:

— Сидите здесь и ждите, пока не очнутся ваши товарищи. Не преследуйте Мудреца Долины Теней, когда он входит в наш дом, ведь это и его дом тоже. Ему всегда рады здесь.

Она глядела на них до тех пор, пока последний рыцарь не уселся на пол, затем улыбнулась Эльминстеру.

— Спасибо, подруга, — сказал он, поклонившись призраку. Алусейр протянула руку, и он поцеловал ее, даже не содрогнувшись от замогильного холода, который заставил оставшихся рыцарей заморгать.

Затем он выпрямился, взмахнул рукой, салютуя ей, и развернулся, углубляясь в погреба.

— Добро пожаловать, — сказала Алусейр его спине. — Многие защищали Кормир. Ты, Эльминстер — даже больше, чем я; больше, чем мой отец; больше, чем Ванги, чтоб его; больше любого другого — ты тот, кто защищал Кормир от самого себя.