Чёрт возьми. Тори был во многих отношениях крепче её, но не в этом.

Воздух всё время менял направление движения и, то горячий, то восхитительно прохладный, поднимал завитки распущенных волос Джейм. Листья начали волноваться. Теперь пришёл ветер, ревя в верхушках деревьев, раскачивая сучья, пока весь лес не начал волноваться, как обезумевший океан. Ослепительная вспышка, грохот, как при конце света, и вниз ледяными стрелами упал проливной дождь, смешанный с жалящим градом.

Что ж, они должны с этим справиться. Какой бы призрак ни обитал в Тентире, он не сильнее их обоих, когда они поддерживают друг друга.

Она осталась стоять, наслаждаясь буйством стихии, пока весь шторм не прогрохотал вниз по Заречью и из-под его завесы, одна за другой, не выползли звёзды.

За завтраком, Ниалл всё ещё выглядел измученным, но его самообладание улучшилось, он ответил на её поднятую бровь лёгким и робким кивком головы. Разговоры и смех свободно гуляли по залу, как будто прошедший шторм уничтожил что-то ещё, кроме этой гнетущей жары. Только Вант выглядел кислым, как будто проглотил что-то мерзкое. Джейм сидела во главе стола, а Шиповник в конце. Они обе были склонны помалкивать в компании, но Джейм впервые чувствовала себя частью отряда, даже в том, как они уважали её сдержанность. Она размышляла, не чувствует ли Шиповник то же самое.

Затем она вспомнила: Южанка сказала, что была там, когда Передан… пал. Что за странное, двусмысленное слово. Тиммон знал? Стоит ли сказать ему? Лучше нет.

Первое дневное занятие — стрельба из лука вместе с десяткой Яран — прошло без происшествий, за исключением того, что Ёрим раз за разом поражал яблочко. Его прицел был действительно очень хорошим, почти сверхъестественным, для любого кто видел, как он стрелял почти не глядя из очень неудобной позиции.

Затем последовала тренировка на мечах с Даниорами, которая тоже не принесла никаких сюрпризов. Джейм, как обычно, быстро лишилась оружия.

— Быть может, в следующий раз, нам стоит привязать рукоятку к твоей руке, — сказал ответственный за занятие офицер и это было только на половину шуткой.

После ленча их вместе с десяткой Эдирр отправили в наряд.

Самая большая из трещин землетрясения на внешнем тренировочном поле была стянута на полпути вниз деревянным мостиком. Обычно крутая канава была сухой, но шторм прошлой ночи вызвал бурный поток в Серебряную, наваливший у опор моста кучу обломков. Без уборки этого беспорядка было невозможно определить, не повреждено ли строение. Соответственно, две десятки под руководством краснолицего сарганта были посланы на уборку клубка сломанных веток.

Это была тяжёлая, грязная работа. Ил и грязь сцементировали эту естественную плотину в единое целое и грязное дно скрывалось под футом тёмной воды. Кроме того, края трещины были очень скользкими, кроме тех мест, где они были зубчатыми и неровными из-за выступающих камней. Кадеты продолжали скользить и падать, в то время как саргант становился всё краснее и краснее, крича на них, чтобы они смотрели, что делают и прекратили маяться дурью, чёрт их побери.

Затем его позвали на верхнее поле, помочь мастеру-лошаднику. Среди кобыл затесался жеребец и его необходимо было поймать прежде, чем они, находясь не в нужном периоде, не забили своего страстного поклонника до смерти.

Дар начал выкарабкиваться из канавы, но кадет Эдирр столкнул его обратно. Когда он, возмущенный, вскарабкался наверх с другой стороны, все Норфы оказались на одном краю канавы, а Эдирры на другом. Это был момент изучающей тишины, а потом усмешки стали, казалось, перескакивать с одного лица на другое.

— Красный клевер, красный клевер, пришли сюда Руту!

[34]

Рута спрыгнула вниз со склона, плюхнулась в грязную воду и вскарабкалась на противоположную сторону. Наверху, звавшая девушка Эдирр поймала её и сбросила вниз, вызвав грандиозный всплеск на дне канавы. Она вернулась на свою сторону, покрытая грязью с головы до ног.

— Красный клевер, красный клевер, пришили сюда Медок! — позвала она свою противницу приглушённым голосом, поскольку никто их них не хотел привлекать к себе внимание.

Медок, в свою очередь, была отправлена в полёт, под хор приглушённых насмешек Норф.

Затем Ёрим как бык пробил себе путь наверх и через вражескую линию. — Я взял тебя в плен, — сказал он Медку, и перетащил её на сторону Норф.

Джейм, Шиповник и десятник Эдирр наблюдали за этим с моста, или, точнее, Эдирр следил, не вернулся ли саргант. Если у него и были какие-то сомнения по поводу своей роли, то только о том, что он не мог присоединиться к забаве.

Джейм не знала, что делать. Кадеты явно замечательно проводили время, но они не делали назначенную работу и попадут в неприятности, если саргант поймает их за этим. — Мне стоит это остановить, — сказала она, — или же нет?

Шиповник бесстрастно на неё посмотрела. — Ты главный десятник своего дома, — сказала она — это и ничего больше.

Это было не честно, спрашивать её, и Джейм это знала. Ей следовало начать принимать собственные командные решения.

Втихомолку ругаясь, она подошла к своим кадетам сзади и тронула Дара за плечо. Прежде чем она смогла что-то сказать, он потянулся назад и схватил её, вероятно думая, что пленённая Медок пытается сбежать. В следующее мгновение она оказалась в воздухе. Мимо колесом промелькнули небо и земля, с точками испуганных лиц, а затем коричневая вода на дне канавы прыгнула ей на встречу. Джейм возникла в облаке брызг, грязь покрывала её глаза, волосы, набилась в рот. Камень в ложе этой речки сдвинулся под её рукой, когда она попыталась встать, и она качнулась вперёд, опять в грязь и опять лицом. Потрясённые кадеты на обоих берегах в ужасе смотрели вниз на неё. Она села в грязной воде, чувствуя, как та просачивается через одежду, и обдумывая ситуацию.

Ради Троих, сказал Тори, не выставляй нас обоих дураками.

Она пришла в Тентир ради этого? Что за надежда о том, что так она сможет немного улучшить своё будущее? Может ей следует сдаться, вернуться в Готрегор, перестать пытаться совершить невозможное.

Но действительно ли это много хуже, чем Женские Залы? Джейм на мгновение задумалась об этом, а потом разразилась смехом.

— Вяжи узлы, — кричала она.

Вернувшись, саргант ужаснулся, обнаружив сестру своего лорда сидящей на дне грязной канавы и смеющейся как сумасшедшая. Он не мог понять, почему она нашла фразу про рукоделие столь забавной. Этого не поняли и кадеты, но шутка оказалась заразной. Когда они вернулись к работе, кадетам было достаточно одного взгляда и шепота вяжи узлы, чтобы они оба зашлись хихиканьем.

Когда Норфы отправились на последний урок этого дня, они были в прекрасном настроении и мокрой грязной одежде. И вот тут-то, всё пошло совсем не так, как надо.

Они должны были отправиться на урок чтения — тяжёлая работа для большинства и желанный отдых для Джейм. Вместо этого им сказали как можно лучше привести себя в порядок, а потом подняться в комнату на третьем этаже Старого Тентира, где никто из них никогда прежде не был.

Место их назначения выглядывало окнами на внутренний квадрат, тут было достаточно высоко, чтобы несколько кадетов побледнело. Их ждала десятка Горбела. Каинроны вовсю издевались над грязной одеждой Норфов, когда вошёл Комендант, сопровождаемый незнакомым, богато одетым хайборном.

По рядам Каинронов пробежал удивленный шёпот: Коррудин.

— Это Коррудин, дядя Лорда Калдана и его главный советник.

— Что он здесь делает?

Если Горбел и знал, то он не сказал. Джейм подумала, что заметила в его глазах мерцание тревоги, но он тотчас прикрыл их, его лицо стало таким же невыразительным и тусклым как у жабы.

— Садитесь, вы все. Я вижу, что некоторые из вас узнали нашего гостя.

Поведение Коменданта было как всегда вежливым, его полуулыбка неуловимой и ироничной, но он был очень насторожен и бдителен. Он напомнил Джейм Жура, изображающего безразличие перед броском.