Сейчас это… нет, он мочился в соседнем углу. Джейм отодвинулась прочь от растекающейся лужи. Может ли у человека быть мочевой пузырь размером с винный чан?

Наконец, водопад прекратился.

— Хммм? — произнёс низкий голос, хриплый от редкого использования. Он понюхал воздух. Конечно, он не мог учуять её запах среди другой смешанной вони в комнате.

— Хух!

Кровать с треском перевернулась и отлетела к стене. Джейм перекатилась на ноги и прыгнула к панели у основания двери. Она легко распахнулась под её прикосновением, но создание поймало её за волосы и дёрнуло назад. Она пнула его по лицу, но он легко отбросил её ногу, схватил за рубашку, разрывая её при этом, и бросил об стену.

Притвориться мёртвой, подумала она, сползая вниз по стене и продолжая лежать. На самом деле она была слишком оглушена, чтобы сделать что-нибудь ещё.

Большие руки подняли её и бросили в кресло перед умирающим огнём. Оно прогнулось, выдохнув облако острого запаха с примесью аромата дохлых мышей. Джейм свернулась в его полости, колени к подбородку, скрытая вуалью своих длинных чёрных волос. Он наклонился и начал всю её обнюхивать, глубоко в его горле клокотало ворчание. Она инстинктивно подняла руки, защищая лицо.

Это был момент тишины.

Она почувствовала его горячее дыхание и сопение на своих запястьях, а затем его зубы сомкнулись на шнурах, которыми они были связаны.

Джейм открыла глаза.

Он стоял перед ней на коленях, взяв её освобождённые руки в свои собственные. Его ногти-когти были такими же могучими как у пещерного медведя, по крайней мере три дюйма в длину и слишком большие, чтобы втягиваться. Её собственные выпущенные коготки, цвета слоновой кости, были, в сравнении с его, хрупкими и изящными. В тени, она могла различить только малую часть его лица, скрытого маской буйной бороды. Он посопел на кончики её пальцев, затем положил их на свои пальцы, так, что её коготки оказались спрятанными внутри его огромных чашеобразных когтей как в клетке из полированной кости.

Его прикосновение было удивительно мягким, почти защищающим.

— Н-н-н…

— Не? Не что?

— Г-г-г…

— Говори? Не говори?

Дверь резко распахнулась. В свете пламени факела Джейм увидела человеческое лицо, с жуткой трещиной в черепе, которую прикрывали буйные седеющие волосы. В далёком прошлом что-то наполовину рассекло ему голову, дойдя до бровей. Никто не смог бы выжить после такого удара, но этот человек сумел. Он отпрянул назад, когда брошенный фонарь пролетел у его лица, над головой Джейм. Его борода заискрилась, как будто полная светлячков и комнату заполнила вонь горящих волос. Когда он отступил прочь, хлопая себя по лицу, большая рука, протянувшаяся через спинку кресла, схватила Джейм за руку и дёрнула вверх. Комната, казалось, была полна гигантов, хотя их здесь было только двое. Тот, что с факелом, вытолкнул её через дверь в зал и захлопнул за ними дверь. Что-то очень большое ударило по ней с той стороны. Доски затряслись, но выдержали.

Харн Удав отступил назад. Факел, на который он не обращал внимания, всё ещё горел в его руке ярким неровным пламенем. Его трясло, широкое лицо побелело под многодневной щетиной. Из закрытой комнаты раздались странные звуки. Пленник плакал. Харн выбросил факел и спотыкаясь побрёл прочь. Джейм подобрала факел, прежде чем он что-нибудь поджёг, заметив, что он мокрый от крови там, где Харн держал его. Бросив последний взгляд на дверь она последовала за ним.

Кто-то вывернул из-за угла, так быстро, что почти сбил её с ног.

— Где ты была? — яростно потребовал ответа Серод, схватив её за плечи. Она заметила, что он щедро увешан паутиной. Кроме того, он выглядел достаточно рассерженным, чтобы убить её, вероятно за то, что она ещё жива. — Тебя все ищут!

— Позже расскажу. Чёрт. Куда он пошёл?

Они последовали за Харном, ориентируясь по каплям крови на полу, Серод шипел вопросы, на которые Джейм не отвечала. Она была тронута тем, что её необычный слуга действительно о ней беспокоился, хоть и умело скрывал это за возмущённым выражением лица: Как она осмелилась так его расстроить? Она не имела ни малейшего понятия, где они находились, внутренние залы Старого Тентира были довольно тёмными, так что даже днём нужно было использовать свечи.

— Сколько сейчас времени? — внезапно спросила она Серода.

— Конец второй половины дня.

— Хорошо. Какой сейчас день?

Он удивлённо уставился на неё, а затем быстро отвёл глаза. При этом она осознала, что её рубашка клочьями свисает над голой кожей.

— Тот же, — не очень внятно ответил он, но она поняла.

— Очень хорошо.

Наконец они оказались в зале, с одной стороны которого были узкие окна-щели. Они очутились в северо-восточном углу на третьем этаже, около двери, которая открывалась в одну из четырёх сторожевых башен Тентира. Джейм припомнила, что слышала о том, что во время своего пребывания на посту коменданта, Харн устроил свои покои в этом удаленном от всех месте. Она воткнула факел в настенный канделябр.

— Мне нужна одежда, — сказала она Сероду. — Возвращайся в казарму и скажи Руте. Она найдет мне что-нибудь, а ты принесёшь.

Когда он ушёл, излучая негодование, что его хозяйке потребовалась помощь кого-то, кроме него, Джейм поднялась наверх, к потоку свежего воздуха.

На первом из двух уровней башни, окна открывались на север и юг, на просторы Заречья. Внизу, нитка Серебряной тянулась через собирающиеся тени под, пока ещё увенчанными солнцем, вершинами. Джейм понадобилась некоторое время, чтобы привыкнуть к бьющему в глаза свету, и разглядеть два больших кресла, стоящих перед холодным камином. Кто-то внезапно рухнул в одно из них, спиной к ней.

— Ты воняешь, — раздражённо проворчал невидимый захватчик кресла, — как туалет кабака. Вымойся. Там. — Большая рука махнула в сторону северного окна, под которым Джейм теперь заметила большую бочку с быстро остывающей водой, несомненно принесённую сюда для уединенного мытья рандона.

Она колебалась не дольше одного вздоха, а затем сбросила с себя то, что сталось от её, теперь определённо вонючей, одежды.

Он бросил на неё внимательный взгляд, как будто до сих пор не был уверен в том, что она не замаскированный Черныш.

Джейм мрачно подумала, что выглядит скорее чёрно-синей, но синяки только немного болят, переливаются интересными цветами, а потом проходят. Она к ним привыкла.

— Как вы узнали, где я очутилась, ран? — спросила она, с радостью погружаясь в ванну. Харн, должно быть, помещался в ней только частично и выпирал во все стороны, но для её тонких рук и ног она была в самый раз.

Он хмыкнул. — До меня дошли слухи, что у тебя хватило здравого смысла покинуть Тентир и я решил узнать об этом побольше. Как бы то ни было, я стал проверять.

По дороге он столкнулся с Рандир Искусительницей, которая помогала своему товарищу вернуться в их казармы.

— На его ногах были специфические порезы. Когда я их увидел, то сразу узнал работу твоего кота.

Харн обнаружил барса, бегающим вокруг казарм Норф, бросающегося на стены и царапающего любого, кто пытался его остановить. Вант кричат, что кошка сошла с ума и звал лучников. Когда никто не двинулся (за исключением движений, чтобы убраться у Жура с дороги), он схватил лук, но по необъяснимой причине споткнулся, чуть не нанизав сам себя на стрелу. Затем появилась Капитан Боярышник, ищущая Джейм. Она и Шиповник набросили на барса одеяло, когда он пробегал мимо и завязали в узел вместе со всеми его когтями и зубами, а затем бросили в свободную комнату. Там они его и оставили, и от его воплей тряслись стены, пол и потолок.

Харн сложил вместе окровавленные ноги, кота в истерике и пропавшую Норф. Затем он отправился штурмовать помещения Рандир.

На этом месте он замолчал.

Джейм окунула голову в воду, чтобы смыть мыло с волос, затем встала и скользнула, роняя капли, в окутывающие просторные складки серого парадного мундира Харна. Она взяла его рубашку, чтобы высушить волосы, запоздало понадеявшись, что Харн не собирался одеть её этим вечером, свернулась в кресле напротив него и стала ждать.