— Я говорила тебе…

— А я говорю тебе: он не мой. — Джейм села на очаг, отдав дань необходимости. — Бери его, если сможешь ухватить, со всеми моими благословениями, или найди кого-нибудь получше.

— Т-ты его околдовала! — Перед Ардет покачивался нож, но её глаза наполнились такими слезами, что она вряд ли смогла бы нанести точный удар. Её худое лицо уже покрылось пятнами и опухло от слёз. — Он не может говорить ни о ком другом, кроме тебя, особенно этим вечером. Джеймс то, Джеймс сё, снова, и снова, и снова…

— Это ты положила Эдди ко мне в постель, — внезапно осенило Джейм. — Тогда, ты мне даже помогла, но тебе следует прекратить подкрадываться ко мне, пока я сплю. Кто-нибудь может пострадать.

— Ведьма! — Нарса метнула в неё нож, промахнулась и убежала, рыдая.

Пока Джейм вылавливала клинок из пепла умирающего огня, из теней, зевая, неторопливой походкой вышел Жур.

— Ты такой замечательный страж, — сказала она ему.

Как она собирается увидеть нужный сон со всеми этими помехами? Кстати говоря, как можно отличить правду ото лжи в подобных делах? Этот последний сон ощущался таким болезненно реальным. Как и Грешан, и Ранет, и — здесь она сделала паузу — этот бедный мальчик, который однажды стал её отцом. Но она ни разу не уловила ни малейшего намёка на её брата, Тори.

Джейм вздохнула. Болезненный или нет, это был не тот сон, который она преследовала. Она должна попробовать снова.

Чтобы ни было в зелёной бутылке, оно, похоже, помогало, даже если делало пробуждение более кошмарным, чем сам сон. Она подобрала её, чувствуя по весу, что она всё ещё наполовину полная, с твёрдым осадком на дне.

В глубине её разума зазвучало предупреждение: Чём больше ты пьёшь, тем меньше ты можешь контролировать происходящее. А под этим раздался ещё более настойчивый шепот: Подумай, на это дело тебя толкнула насмешка Ведьмы: «Девчонка, ты осмелишься попытаться?»

Она не могла думать ясно и осознавала это; но насмешка жгла её, как и было задумано. Будь проклята осторожность.

Да, я осмелюсь.

Она перевернула бутылку вверх дном и, чуть не захлебнувшись, осушила ей.

Второй раунд отбора медленно приближался к концу. На этот раз Совет выбрал обратный порядок следования, так что Норфы шли последними. Перед этим, камни падали всё снова и снова, решая судьбу кадета за кадетом. Три чёрных и шесть белых, прошёл. Шесть чёрных и три белых, вылетел.

Даниор принюхался.

— Чувствуете, что-то горит?

Саргант отправился на разведку. Вернувшись, он наклонился к уху Коменданта и что-то прошептал, затем вернулся на своё место.

— Ну? — потребовал Ардет.

Шет разъяснил вопрос с неосторожным пожатием плеч, которое сопровождалось подавленной гримасой боли.

— Там небольшой костёр в конюшне, но всё под контролем. Продолжаем.

Наконец, под вопросом остался только один кадет: Лордан Норф, Джеймс.

Рандир и Яран бросили как и сначала, первая против, второй за. Ардет так же бросил в круг обсидиановый шар: даже если это и не соответствует мнению Милорда Адрика, что девушке Норф следует держаться подальше от его интриг, главный рандон его дома не одобрял её присутствия в Тентире из общих принципов. Даниор вызывающе бросил белый, как и Эдирр, с озорной усмешкой. Коман, чёрный, Брендан белый.

— Здесь четыре белых и три чёрных, — пробормотал Комендант. Он дотронулся до камня, затем вздохнул и бросил его.

Чёрный.

— Что? — воскликнул Даниор. — Я думал, она тебе нравится.

— Да, это так.

— Тогда, зачем? Милорд Калдан приказал тебе голосовать против?

— Разумеется.

— И ты согласился?

Голос Даниора немного ломался. Он спрашивал это не столько ради одного кадета, даже лордана, а ради Тентира. Остальные беспокойно зашевелились. Все знали, что на этом уровне политика играла определённую роль, но никто не испытывал желания признавать это, особенно когда она противоречила их собственным инстинктам. Если лучший из них отдаст своё решение на волю своего лорда, то разве такой прецедент посодействует тому, чтобы остальные следовали своей совести, а не приказам?

— Я принимаю пожелания моего лорда к вниманию, — ровно сказал Шет, — но не более того. Что касается Норф Джеймс, то, как мы все теперь знаем, она обладает могучими силами и учится — главным образом — как ими управлять. Что до её способностей, её Сенетар превосходен. Хотя она могла бы ещё кое-чему научиться у Рандирока о стиле ветер-дует, я сомневаюсь, чтобы у кого-нибудь ещё, за много поколений, встречался более чистый стиль.

— Да. — Коман наклонился вперёд, такой же драчливый, как и его лорд. — Но где она ему научилась, а? Кто был её Сенетари?

Это и в самом деле, всё ещё вызывало дебаты за общим столом офицеров. В Джеймс они, казалось, встретили следствие без причины, ученика без учителя. Если бы она принадлежала любому другому дому, они могли бы сбросить это со счетов как случайность, хотя и маловероятную. Однако с Норф они продолжали ломать себе головы.

— Ну, кто бы это ни был, — сказал Брендан, — теперь мы её учителя. Её умение владеть оружием менее чем удовлетворительно…

— Летающие мечи, — пробормотал Ардет. — Быть может, новая форма боя? Я, кажется, помню, что её брат когда-то очень благоволил к метанию ножей.

— … тем не менее, это не безнадёжно. Она способна учиться. То же касается и умения руководить.

— Но не будем забывать, — вставила Рандир, сильно удивив остальных, поскольку она практически не говорила весь вечер, — мы обсуждаем здесь не обычного кадета. Она наследник Верховного Лорда и его возможный преемник.

Несколько членов Совета фыркнуло.

— Черныш никогда не доведёт это дело до конца, — сказал Коман. — Мы все знаем, что он просто тянет время. Я даже слышал слухи о том, что он подумывает взять её своим консортом, когда она провалится здесь.

— Если она провалится здесь.

— Ты имеешь в виду, когда.

— Нет, если!

— Нет, чёрт возьми, когда! Вспомни, никто из нас и не думал, что она сможет продвинуться даже так далеко, как сейчас.

— Ты в самом деле думаешь, что Черныш может заключить на неё контракт? — спросил Даниор Харна под прикрытием общего гула, перегнувшись через высокомерного Ардета, который делал вид, что не слышит его. — В конце концов, этим способом, Норфы, во времена до Падения, получали могучих шаниров и он, похоже, не собирается спрашивать нынче чьего бы то ни было разрешения.

Харн фыркнул. — Как я могу знать? Мне никто ничего не говорит.

— Тише, тише. — Шет со слабой гримасой осторожно пошевелил рукой на перевязи. По мере того как свечи оплывали, тени под его глазами росли. — Ваш спор начинает напоминать конклав летописцев. Без обид, Яриен.

Хайборн Яран пожал плечами. Он заседал и в том совете, тоже, и может быть однажды, когда уйдёт в отставку как рандон, он станет его директором. — С чего я должен обижаться на правду? Академия превратила мелкие споры в изящное искусство. Вы, мои дорогие друзья, по сравнению с ними просто новички. Что до нашей проблемы, Гора Албан будет рада предоставить Лордану Норф место, если Тентир окажется достаточно глупым, чтобы избавиться от неё. С разрешения её брата, разумеется. У этой девушки есть мозги, это точно. Я полагаю, что мы упустили это из виду, к нашей опасности. Как бы то ни было, ей не нужно оканчивать Тентир, чтобы стать Верховным Лордом. Гант не оканчивал. Как и Торисен.

— И здесь она уязвима.

Все повернулись к Коменданту. В конце концов, пока что он назвал только те причины, почему Лордана Норф следовало оставить.

— Конечно, есть обычные риски, но до сих пор она доказывала, что может с ними справиться. Во всяком случае мы находимся в большей опасности от неё, чем она от нас.

Кто-то рассмеялся. Остальные, не отрываясь, глядели на Коменданта.

— Тем не менее, это наследник Верховного Лорда, случай, требующий особого отношения. Если она пройдёт этот отбор, следующий может оказаться гораздо более смертоносным. Придёт лето, вы и в самом деле думаете, что она пройдёт без возражений, или она должна будет претерпеть судьбу своего дяди? Да, она мне нравится и я ценю её, слишком сильно, чтобы желать её крови на моих руках.