— Это, вероятно, только кадеты, пусть и введённые в заблуждение. Позвольте мне, по крайне мере, объявить тревогу. Это может привести их в чувство.

Джейм никогда не слышала, чтобы Харн говорил таким тоном и уж тем более, чтобы он просил о чём-то.

— Ты всегда был слишком мягок к другим и слишком суров к себе, — сказал Комендант тихим голосом, который, однако, звенел как натянутая сталь. — Мы можем жить в мире переменчивых величин, но некоторые линии не могут пересекаться. — Когда же Харн продолжил загораживать ему проход, он мягко отстранил его в сторону. — Мой старый друг, тебе следует понять. Этим вечером, я есть Тентир.

Внимание Джейм привлёк какой-то лёгкий шум внизу. Она быстро сбежала по ступенькам и врезалась в кого-то на лестничной площадке. Их бой был быстрым и бесшумным, пока Джейм не прижала своего противника спиной к стене, достаточно крепко, чтобы вышибить из неё дух. Это оказалась кадет Рандир Тень[71].

Комендант и Харн спускались по лестнице, второй всё ещё спорил, первый был безмолвен как сама смерть. Джейм толкнула свою противницу обратно в тени и удерживала её там, зажав рукой рот, пока они не прошли.

Трое, подумала она. Не кусайте меня. Пожалуйста.

Затем появился Лордан Рандир, облаченный в мантию из трепещущих бабочек. Он задержался и посмотрел на них. Его бледное лицо пересекла неожиданно добрая улыбка.

— Ночная Тень, то бишь Паслен[72], моя кузина, — сказал он.

Джейм убрала руку. Тень выглядела ошеломлённой.

— Рандирок, — сказала она хрипло. — Мой лорд.

Два кадета, спотыкаясь, последовали вслед за рандоном, Джейм поддерживала Рандир. Кузина могла означать почти любые родственные связи в пределах уз кровного родства. Мой лорд звучал менее двусмысленно, особенно учитывая интонацию, с которой Тень это сказала. Она, вероятно, никогда не встречала этого человека прежде, её настоящего лорда, которого её с самого детства учили ненавидеть.

Комендант намеревался добраться до конюшен без всяких уловок, обычной дорогой. Джейм знала другой, более быстрый маршрут, и потащила Тень по нему. По дороге, они обе ощутили безмолвный призыв Коменданта собраться, обращённый ко всем шанирам училища. Неудивительно, что он так мешкал, давая им возможность ответить. Чтобы ни случилось, там будут свидетели.

Внизу в пахнущей свежим сеном темноте, она положилась на уши и нос Жура, чтобы проскользнуть мимо затаившихся убийц, кем бы они ни были. Неужто именно Рандиры устроили эту вульгарную авантюру, да ещё прямо здесь? Несмотря на всё, что она видела, она, подобно Харну, не хотела в это верить. Тентир должен был значить для них гораздо больше, чем это.

Они спрятались за одной из массивных колонн, окружавших подземную арену. Конюшня отчасти успокоилась, хотя копыта всё ещё беспокойно топтали солому. Мира стояла в одиночестве в центре освещённого факелами пространства, голова повисла, ноги расслаблены, копыта подкованы. Казалось, она спала стоя, ожидая возвращения своего хозяина.

Однако, кожаная полоска вокруг её шеи была расстёгнута и провисла. На её месте было что-то толстое, что-то золотое, что-то, что свернулось извивами, лакая тонкую струйку крови, которая стекала вниз по шее кобылы.

У Тени перехватило дыхание. — Это Эдди, — сказала она. — Я оставила её в казарме. Я никогда не собиралась…

Джейм схватила её за руку. — Подожди. Она ужалила Миру?

— Нет, иначе кобыла была бы мертва. Эдди любит тёплую кровь. Она может только ущипнуть свою жертву и её слюна парализует добычу. Она может пожить за счёт крови парализованной крысы несколько дней, прежде чем съест её, но она атакует, если её потревожить.

Она снова рванулась вперёд и Джейм снова дёрнула её назад.

— Если одна из них вздрогнет, они обе умрут. Ты думаешь, они пощадят лошаде-убийцу? Но я знаю их обеих. Кто ещё в Тентире может сказать подобное? Позволь мне попробовать.

Рандир дрожала под её руками, широко раскрытые глаза прикованы к золотой ленте. Кончик её языка бессознательно скользнул по зубам и Джейм впервые заметила, что они не заточены.

— Тогда иди, — сказала она хрипло. — Давай.

Одновременно, Джейм услышала шаги на пандусе, всё громче протестующий голос Харна. Откуда-то издалека, через чувства Жура, пришли озадаченные крики и вопросы шаниров, ответивших на призыв Коменданта. Она вышла на открытое пространство и двинулась вперёд к кобыле. Слабый скрип натянутых луков почти заставил её остановиться. Сколько их там? По меньшей мере двадцать. Возможно, она не была их предпочтительной мишенью, но вот она здесь, идёт вперёд, и если это в самом деле были Рандиры, они не питали к ней никакой любви.

Бросив косой взгляд назад, она увидела, что Тень стоит на коленях, крепко обхватив руками Жура, чтобы удержать его на месте. Они могли быть Норф и Рандир, но здесь, по крайней мере в этом, они отлично понимали друг друга.

— Тсс, тихо, — мягко сказала она Мире, пробежавшись рукой по гладкой спине кобылы. — Ты в полусне, видишь сны? Спи дальше, ещё подольше.

Гадюка подняла голову и её чёрный, раздвоенный язык замерцал, пробуя воздух.

— Да, ты тоже знаешь мой запах. Твоя леди ждёт. Веди себя хорошо, пока я тебя ей возвращаю.

Она плавно опустила руку под голову змеи и подняла её вверх, прочь от струйки крови. Гадюка ослабила захват на шеи кобылы и доверчиво обвилась своим толстым телом вокруг руки Джейм.

— Сюда. Хорошая девочка.

Комендант стоял у края арены, наблюдая. Он дождался, пока Джейм не вернётся назад — не слишком быстро и не слишком медленно — а затем неспешно двинулся вперёд, вместе с Харном и Рандироком, следовавшими за ним по пятам. Первый, нахмурившись, тяжело ступал вперёд, готовый к чему угодно. Второй двигался своей обычной, казалось невесомой походкой. Когда он остановился рядом с кобылой, в мерцающий свет вплыл его призрак, очерченный дрожанием крылышек. Он мягко вернул кожаную ленту на место и застегнул её. Кровотечение прекратилось. Мира со вздохом прильнула к нему и закрыла свои зелёные глаза.

Между тем Комендант медленно вышагивал вокруг них, его длинная, чёрная куртка шуршала при каждом шаге. И снова Джейм вспомнила аррин-кена, но не эту обугленную, крадущуюся угрозу, которой был Тёмный Судья, покоробленный болью и ненавистью. Здесь тоже было воплощение правосудия, но холодное и точное, носящее мантию власти так же, как Комендант носил свой должностной белый шарф — с небрежной грацией, но так, что его нельзя было не принимать всерьез.

— Итак, — сказал он теням. — Вот вы где. Возможно, вы сможете вспомнить, что я говорил об особых условиях которым вы подчиняетесь, когда вы давали клятву кадетов. Как я сказал тогда, неважно из какого вы дома и кого называете врагом, внутри этих стен вы все кровные родичи.

Пока он говорил, прибывали шаниры: Сокольничий; мастер-лошадник, выглядящий довольно оглушённым, на его лысой голове торчала шишка; Тарн со щенком молокара; Гари с гудящим ореолом пчёл; слегка светящийся улыбой Тиммон; Горбел, его волосы торчали вихрами, как будто его зализала корова, одетый в великолепный, небрежно накинутый на голое тело халат — кадеты, сарганты, офицеры.

— Нас много, — сказала Рандир Искусительница, — и мы гордые.

Здесь был даже Медведь, его когти были окровавлены и усеяны щепками, на которые он разнёс дверь своей тюрьмы, отвечая на зов брата. Переминаясь с ноги на ногу своим огромным весом, он присоединился к остальным, стоящим в настороженной тишине у основания пандуса и ждущим. Среди них был также и старший офицер Рандир, костлявая, покрытая серыми шрамами, женщина по имени Шило. Шет отметил её появление кивком. Другие члены Совета Рандонов стояли на заднем фоне. Большинство из них, подобно Харну, было чистокровными кендарами, и не все могли быть шанирами; сюда их должен был привести некий другой инстинкт или сообщение. Впервые за всё лето здесь присутствуют все девять, осознала Джейм. Осенний отбор, должно быть уже близко, возможно даже сегодня вечером, но в данный момент это едва ли казалось очень важным.