На врага он грянул страх, И троянец с бледным ликом

Бросил щит и меч во прах.

Там, Атриду дав десницу,

С ним союз запечатлел; Там, гремящий, в колесницу

Прянув, к Трое полетел; Там по праху за собою

Тело Гекторово мчал И на трепетную Трою

Взглядом мщения сверкал!"

И сойдешь на брег священный

С корабля, Неоптолем, Чтоб на холм уединенный

Положить и меч и шлем; Вкруг уж пусто… смолкли бои;

Тихи Ксант и Симоис; И уже на грудах Трои

Плющ и терние свились.

Обойдешь равнину брани…

Там, где ратовал Ахилл, Уж стадятся робки лани

Вкруг оставленных могил; И услышишь над собою

Двух невидимых полет… Это мы… рука с рукою…

Мы, друзья минувших лет.

Вспомяни тогда Ахилла:

Быстро в мире он протек; Здесь судьба ему сулила

Долгий, но бесславный век; Он мгновение со славой,

Хладну жизнь презрев, избрал И на друга труп кровавый,

До могилы верный, пал".

Он умолк… в тумане Ида;

Отуманен Илион; Спит во мраке стан Атрида;

На равнине битвы сон; И курясь, едва сверкает

Пламень гаснущих костров; И протяжно окликает

Стража стражу близ шатров.

[1] Ахиллу дано было на выбор: или жить долго без славы, или умереть в молодости со славою, - он избрал последнее и полетел к стенам Илиона. Он знал, что конец его вскоре последует за смертию Гектора, - и умертвил Гектора, мстя за Патрокла. Сия мысль о близкой смерти следовала за ним повсюду, и в шумный бой и в уединенный шатер; везде он помнил об ней; наконец он слышал и пророческий голос коней своих, возвестивший ему погибель. (Примеч. В. А. Жуковского.)

[2] Приам приходил один ночью в греческий стан молить Ахилла о возвращении Гекторова тела. Мольбы сего старца тронулиДушу грозного героя: он возвратил Пряаму обезображенный труп его сына, и старец невредимо возвратился в Трою. (Примеч. В. А. Жуковского.)

[3] Аидом назывался у греков ад; Плутон был проименован Айдонеем.

(Примеч. В. А. Жуковского.)

[4] Менетий - отец Патрокла. (Примеч. В. А. Жуковского.)

[5] Пирр, сын Ахилла и Деидамии, прозванный Неоптолемом. В то время, когда Ахилл ратовал под стенами Илиона, он находился в Скиросе у деда своего, царя Ликомеда. (Примеч. В. А. Жуковского.)

Владыко Морвены, Жил в дедовском замке могучий Ордал;

Над озером стены Зубчатые замок с холма возвышал;

Прибрежны дубравы

Склонялись к водам,

И стлался кудрявый Кустарник по злачным окрестным холмам.

Спокойствие сеней Дубравных там часто лай псов нарушал;

Рогатых еленей И вепрей и ланей могучий Ордал

С отважными псами

Гонял по холмам;

И долы с холмами, Шумя, отвечали зовущим рогам.

В жилище Ордала Веселость из ближних и дальних краев

Гостей собирала; И убраны были чертоги пиров

Еленей рогами;

И в память отцам

Висели рядами Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам.

И в дружных беседах Любил за бокалом рассказы Ордал

О древних победах И взоры на брони отцов устремлял:

Чеканны их латы

В глубоких рубцах;

Мечи их зубчаты; Щиты их и шлемы избиты в боях.

Младая Минвана Красой озаряла родительский дом;

Как зыби тумана, Зарею златимы над свежим холмом,

Так кудри густые

С главы молодой

На перси младые, Вияся, бежали струе й золотой.

Приятней денницы Задумчивый пламень во взорах сиял:

Сквозь темны ресницы Он сладкое в душу смятенье вливал;

Потока журчанье -

Приятность речей;

Как роза дыханье; Душа же прекрасней и прелестей в ней.

Гремела красою Минвана и в ближних и в дальних краях;

В Морвену толпою Стекалися витязи, славны в боях;

И дщерью гордился

Пред ними отец…

Но втайне делился Душою с Минваной Арминий-певец.

Младой и прекрасный, Как свежая роза - утеха долин,

Певец сладкогласный… Но родом не знатный, не княжеский сын:

Минвана забыла

О сане своем

И сердцем любила, Невинная, сердце невинное в нем.

На темные своды Багряным щитом покатилась луна;

И озера воды Струистым сияньем покрыла она;

От замка, от сеней

Дубрав по брегам

Огромные теней Легли великаны по гладким водам.

На холме, где чистым Потоком источник бежал из кустов,

Под дубом ветвистым - Свидетелем тайных свиданья часов -

Минвана младая

Сидела одна,

Певца ожидая, И в страхе таила дыханье она.

И с арфою стройной Ко древу к Минване приходит певец.

Все было спокойно, Как тихая радость их юных сердец:

Прохлада и нега,

Мерцанье луны,

И ропот у брега Дробимыя с легким плесканьем волны.

И долго, безмолвны, Певец и Минвана с унылой душой

Смотрели на волны, Златимые тихо блестящей луной.

"Как быстрые воды

Поток свой лиют -

Так быстрые годы Веселье младое с любовью несут".

"Что ж сердце уныло? Пусть воды лиются, пусть годы бегут,

О верный! о милый! С любовию годы и жизнь унесут". -

"Минвана, Минвана,

Я бедный певец;

Ты ж царского сана, И предками славен твой гордый отец".

"Что в славе и сане? Любовь - мой высокий, мой царский венец.

О милый, Минване Всех витязей краше смиренный певец.

Зачем же уныло

На радость глядеть?

Все близко, что мило; Оставим годам за годами лететь".

"Минутная сладость Веселого вместе, помедли, постой;

Кто скажет, что радость Навек не умчится с грядущей зарей!

Проглянет денница -

Блаженству конец;

Опять ты царица, Опять я ничтожный и бедный певец".

"Пускай возвратится Веселое утро, сияние дня;

Зарей озарится Тот свет, где мой милый живет для меня.

Лишь царским убором

Я буду с толпой;

А мыслию, взором, И сердцем, и жизнью, о милый, с тобой".

"Прости, уж бледнеет Рассветом далекий, Минвана, восток;

Уж утренний веет С вершины кудрявых холмов ветерок". "О нет! то зарница

Блестит в облаках;

Не скоро денница; И тих ветерок на кудрявых холмах".

"Уж в замке проснулись; Мне слышался шорох и звук голосов". "О нет! встрепенулись Дремавшие пташки на ветвях кустов". "Заря уж багряна", -

"О милый, постой". -

"Минвана, Минвана, Почто ж замирает так сердце тоской?"

И арфу унылый Певец привязал под наклоном ветвей:

"Будь, арфа, для милой Залогом прекрасных минувшего дней;

И сладкие звуки

Любви не забудь;

Услада разлуки И вестник души неизменным будь.

Когда же мой юный, Убитый печалию, цвет опадет,

О верные струны, В вас с прежней любовью душа перейдет.

Как прежде, взыграет

Веселие в вас,

И друг мой узнает Привычный, зовущий к свиданию глас.

И думай, их пенью Внимая вечерней, Минвана, порой,

Что легкою тенью, Все верный, летает твой друг над тобой;

Что прежние муки:

Превратности страх,

Томленье разлуки, Все с трепетной жизнью он бросил во прах.

Что, жизнь переживши, Любовь лишь одна не рассталась с душой;

Что робко любивший Без робости любит и более твой.

А ты, дуб ветвистый,

Ее осеняй;

И, ветер душистый, На грудь молодую дышать прилетай".

Умолк - и с прелестной Задумчивых долго очей не сводил…

Как бы неизвестный В нем голос: навеки прости! говорил.

Горячей рукою

Ей руку пожал

И, тихой стопою От ней удаляся, как призрак пропал…

Луна воссияла… Минвана у древа… но где же певец?

Увы! предузнала Душа, унывая, что счастью конец;

Молва о свиданье

Достигла отца…

И мчит уж в изгыанье Ладья через море младого певца.

И поздно и рано Под древом свиданья Минвана грустит.

Уныло с Минваной Один лишь нагорный поток говорит;